Восхождение - Дрю Карпишин

Пусть и нехотя, но Кали подчинилась. Ей не хотелось без лишней нужды надевать скафандр, хотя она и сама не могла понять, что именно в нем ее раздражает. Все полученные гермокостюмы обладали полноценными системами климат-контроля, и в них никогда не было жарко. Кроме того, они были изготовлены из тонкого материала, практически не мешавшего двигаться, а удобная конструкция лицевого щитка и усилители звука позволяли видеть и слышать ничуть не хуже, чем без шлема.

И все-таки доктор чувствовала себя в нем неуютно. Скафандр полностью лишал ее привычных осязательных ощущений, таких как мягкое тепло кожи при прикосновении к подлокотнику кресла или холодный металл столешницы, по которому она порой любила побарабанить пальцами. Кали даже не могла провести ладонью по волосам.

В отличие от своей наставницы, Джиллиан, напротив, влюбилась в свой гермокостюм и за все это время сняла его только один раз. Она носила его даже во время биотических тренировок с Генделем.

Кали знала, что бывший начальник службы безопасности находит странной эту неожиданно возникшую привычку девочки, но при этом решил не возражать, раз уж Джиллиан так удобнее. Он только требовал снимать шлем и перчатки во время занятий, и девочка подчинялась, хотя и не без некоторых капризов.

Тот факт, что теперь она вместо молчаливого повиновения могла возмутиться или начать спорить, только подчеркивал происшедшие в ней перемены. В разговоре с Генделем Кали обратила внимание на то, какого прогресса добилась их воспитанница, и даже высказала свою теорию касательно того, что теперь Джиллиан ощущает себя в большей безопасности. Но Гендель придерживался иного мнения:

— Думаю, все дело в том, что «Цербер» перестал пичкать ее наркотиками.

Эта мысль немного тревожила доктора. К тому же Кали была несколько удивлена тем, что сама не пришла к подобным выводам.

Вряд ли состояние девочки объяснялось только проводимой Джиро химиотерапией, но уколы вполне могли усилить симптомы. И то, что Грейсон добровольно позволил экспериментировать на собственной дочери, выходило за пределы понимания доктора Сандерс.

Из раздумий Кали выдернул шум открывающегося шлюза.

— А они не привыкли стучаться, верно? — пробормотал Гендель, поднимаясь из кресла, чтобы приветствовать посетителей.

Кали и Джиллиан последовали его примеру.

Доктор Сандерс ожидала увидеть что-то вроде почетного караула или хотя бы наряд обычных охранников, сопровождавших капитана, но если они и были, то остались снаружи. Не считая Лемма, Мал был один.

— Благодарю за приглашение, — произнес он, обменявшись со всеми рукопожатиями.

— Для нас честь принимать вас у себя, — ответила Кали. — Прошу, садитесь и чувствуйте себя как дома.

Поскольку в пассажирском отсеке было только четыре кресла, то, как только взрослые расселись, Джиллиан запрыгнула Генделю на колени. Доктор очередной раз поразилась прогрессу, достигнутому девочкой менее чем за две недели.

Но едва они начали беседу, как их прервал короткий приглушенный писк из-под маски Мала — сигнал того, что на радиоприемник, встроенный в его шлем, поступило новое сообщение.

Капитан поднял руку, призывая остальных к молчанию, и ответил на вызов. Кали не могла слышать, что ему говорят, но потом увидела, как Мал кивнул.

— Направьте их к седьмому доку, — приказал он. — И скажите, что мы счастливы их возвращению.

— Прошу простить, — произнес капитан мгновение спустя, обращаясь к сидящим перед ним людям. — В мои обязанности входит подтверждать право на стыковку каждого прибывающего судна.

— Вам надо уйти? — спросила Кали.

— Нет, — покачал головой кварианин. — Айли и ее отряд сами со всем разберутся. А мы пока сможем обсудить наши дела.

— И что же это за дела? — спросил Гендель, отбросив такт и формальности.

Кали не могла его винить: она и сама была готова сорваться. К их счастью, капитан не возражал против такой формы диалога.

— Кочующий Флот погибает, — непринужденным тоном сказал он. — Это будет долгая, медленная и даже почти незаметная смерть, но нельзя отворачиваться от фактов. Наш вид находится на пороге тяжелого кризиса. Еще восемьдесят или девяносто лет, и население окажется слишком большим, чтобы его могли вместить наши корабли.

— А мне казалось, что вам удается поддерживать нулевой прирост населения, — произнесла Кали, вспомнив, что Сеето рассказывал об универсальной, строго соблюдаемой политике контроля рождаемости.

— Наша численность стабильна, но не сам Флот, — объяснил Мал. — Корабли стареют и разрушаются быстрее, чем нам удается отремонтировать их или заполучить новые. Постепенно у нас остается все меньше и меньше пространства для жизни, но ни Конклав, ни Адмиралтейство не желают ничего предпринять. Боюсь, к тому времени, как они поймут, что надо что-то делать, будет уже слишком поздно.

— И как это связано со мной? — поинтересовалась Кали. — Почему мне задавали все эти вопросы про гетов и Жнецов?

— Существует небольшая, но постепенно увеличивающаяся коалиция капитанов, которые убеждены, что только решительные меры могут спасти кварианскую нацию от уничтожения, — пояснил Мал. — Мы предлагаем переоборудовать несколько самых крупных кораблей и подготовить их к дальним полетам. В наших планах — совершить несколько двух- и пятигодичных путешествий к не нанесенным на карты участкам космоса и проверить некоторые из оставшихся неисследованными ретрансляторов массы.

— Полагаю, это достаточно опасно, — заметил Гендель.

— Так и есть, — признал капитан. — Но это наша единственная возможность обеспечить выживание квариан как вида в длительной перспективе. Иначе нам остается разве что вернуться в Вуаль Персея и попросить гетов отдать наш мир.

— Вы и в самом деле полагаете, что где-то в неизведанных областях галактики сможете найти один из так называемых кораблей-Жнецов? — спросил Гендель.

— Я верю, что это лучше, чем ничего не делать и дожидаться вымирания расы.

— Звучит разумно, — согласилась Кали. — Но почему ваше предложение вызывает такой протест?

— Наш социум очень хрупок, — объяснил Мал. — Даже малейшие перемены способны вызвать необратимые процессы. Потеря нескольких крупнейших кораблей серьезно ослабит весь Флот — во всяком случае, до их возвращения. И большинство представителей Конклава не готовы пойти на такой риск. Их страх понятен, — продолжал капитан. — Почти три века Конклав и Адмиралтейство прилагали все усилия, чтобы сохранить хотя бы то малое, что у нас осталось. И это неизбежно привело к выработке консервативной, осторожной политики. Прежде она хорошо работала, но сейчас пришло время приспосабливаться к изменившимся обстоятельствам. Необходимо принять новые решения, провести реформы. Но, к сожалению, на нас давит груз традиций, население боится перемен. Потому-то, Кали, — добавил Мал, — и было настолько важно показать вас представителям советов. Мы должны перетянуть остальных на свою сторону, убедить их, что риск необходим. Даже если нам не удастся найти Жнеца или другой способ изгнать гетов из Вуали Персея, мы все равно можем обнаружить пригодные для жизни миры.

— Но мое выступление было бессмысленным, — возразила Кали. — Сплошные гипотезы и предположения. Мне не известно ничего полезного ни о гетах, ни о Жнецах. И я не утверждала, что вы сможете найти что-то в неисследованном космосе.

— Это и не важно, — объяснил Мал. — Мой народ верит, что вы обладаете познаниями, способными помочь нам одержать верх над гетами; и какая разница — так ли это на самом деле? Вы для нас — символ надежды на будущее для нашей цивилизации. И если другие капитаны увидят, что вы присоединились ко мне, мне проще будет заручиться их поддержкой. Вот поэтому наши соперники и желают, чтобы вы покинули «Иденну».

— Покинули? — опасливо поинтересовался Гендель. — Они что, собираются вышвырнуть нас из Флота?

— На это они не пойдут, — заверил Мал. — Вы тут же будете объявлены мучениками, пострадавшими за правду. А это обеспечит сторонникам перемен еще большую поддержку. Надо заметить, кое-кто из моих противников даже готов предложить вам место на своих кораблях, если вы решите оставить «Иденну». Они полагают, что таким образом обеспечат поддержку населением своей позиции.

— Мне не нравится быть пешкой в политических играх, — мрачно сказала Кали.

— Понимаю, — сочувственно произнес Мал. — И мне жаль, что приходится ставить вас в подобное положение. Если решите не участвовать во всем этом, вы вольны в любой момент покинуть Кочующий Флот.

Доктор нахмурилась. Улететь они не могли: «Цербер» наверняка продолжал их разыскивать.

— Прошу тебя, Кали, — добавил Лемм. — Отправка исследовательских экспедиций — единственная надежда моего народа на выживание.