История папства - Самуил Лозинский

Среди пап этого времени большую роль сыграл писатель и историк Эней Сильвио Пикколомини, принявший в качестве папы имя Пия II (1458–1464) в честь того, что античный поэт Виргилий часто употреблял слово plus (благочестивый) в применении к своему герою Энею. Пий II в юности писал фривольные новеллы в стиле Боккаччо. Это создало ему известность и внушило кардиналу Капризнике мысль пригласить популярного новеллиста на Базельский собор. Здесь Пикколомини показал свое остроумие и знание классических языков и был назначен главным аббревиатором (секретарем) Базельского собора. Об его нравственности свидетельствует его письмо к отцу, в котором он сообщает, что отсылает к нему своего сына, родившегося у него от англичанки, имя которой главный секретарь «ввиду множества работы успел забыть». Правда, нужно уточнить, что в то время Пикколомини не был еще духовным лицом, ибо, гласит его объяснение в письме к отцу, «я боюсь воздержания». Этот «страх» не помешал его духовной карьере. Папа Николай V (1447–1455) назначил его триестским архиепископом, а затем кардиналом. Избранный в 1458 г. папой, Пий II издал пресловутую буллу 1463 г., требовавшую от верующих «пройти мимо Энея и сосредоточиться на Пии». Сам же он «сосредоточился» на доходных статьях куриального бюджета и провозгласил ересью и оскорблением папы всякого рода апелляции к церковному собору. Он отменил каноническое запрещение взимания процентов, участвовал в торговых предприятиях и вводил разные коммерческие монополии, спекулируя квасцами и предавая при этом анафеме тех, кто покупал турецкие «святотатственные» квасцы.

Огромные богатства скопил Пий II с помощью «крестовых» налогов, торговых прибылей, ростовщических взысканий. Не удовлетворившись этим, он звал «христианский мир» к новому крестовому походу, предвкушая выгоды от этого сомнительного предприятия. Но голосу его ни один государь не внял, а Венеция даже заключила торговый договор с мусульманским владыкой Константинополя. Пий II написал письмо султану, убеждая его креститься и обещая ему титул императора. В этом предсмертном письме с трудом можно было узнать автора ряда стихотворений и непристойной комедии «Хризис».

Турецкий шантаж принял грандиозные размеры при Сиксте IV (1471–1484), причем собираемые якобы на поход деньги уходили в карманы многочисленных непотов папы, так что современники говорили: «Реальными турками являются в настоящее время папские племянники». Сикст IV назначил кардиналами своих родственников; мошенник-непот Пьетро Риарио, став кардиналом, довел свои доходы до 250 тыс. марок. Бакалейный торговец Джироламо Риарио, не бывший до того в духовном звании, получил в качестве непота во владение Имола и Форли и стал одним из богатейших людей Италии. Джованни Риарио получил от дяди княжество Синигалью и Copy и был назначен префектом Рима. Ради «любимых племянников» вводились новые налоги взыскивались на многие годы вперед десятины, смещались и переводились епископы с одного места на другое с получением при этом каждый раз в пользу папы и его непотов аннат и других взысканий; пачками и коробами рассылались по всему «христианскому миру» индульгенции. Жадный, ненасытный скопидом Сикст IV соперничал в богатстве со знаменитым флорентийским банкирским домом Медичи.

Со времени Базельского собора папство убедилось, что наиболее богатые и сильные государства потеряны для него, что без собственного государства папство будет вынуждено делить награбленное добро со светской властью, причем всякое усиление светской власти означало уменьшение доли духовной власти. Так как в это время сильная центральная власть в итальянских городах-республиках принимала монархическую форму и во главе их становились «тираны», то папы решили идти той же дорогой, с помощью непотизма. Непотизм (от лат nepos — внук, племянник) — раздача римскими папами ради укрепления собственной власти доходных должностей, высших церковных званий, земель родственникам. Особенно широко распространен был в XV–XVI вв. Пример светских тиранов манил и наместника бога: ведь сравнительно недавно банкирский дом Медичи установил свое господство над Флоренцией и соседними землями, то же сделал Сфорца в Милане, другие в Неаполе и Венеции, — почему же папству не укрепиться в Церковной области, не подавить в ней отдельных феодалов и не превратить ее в сильное и централизованное монархическое государство? И Сикст IV стал завоевывать обширную и богатую Романью, округляя Папскую область и выделив завоеванные земли своему непоту Джироламо Риарио в виде отдельного княжества. На пути подобного округления папских владений стояли Медичи, мечтавшие превратить Флоренцию в богатое и могущественное государство. Столкновение политических интересов «династии» Медичи и «династии» Сикста IV придало возникшему ранее денежному конфликту такую остроту, что приближенные Сикста IV заговорили о необходимости насильственным путем покончить с могущественным флорентийским домом. За устранение Медичи, по наущению Сикста IV, взялись конкурент Медичи банкир Пацци, архиепископ города Пизы Сальвиази и несколько дворян-феодалов. Эти лица решили убить Лоренцо Медичи и его брата Джулиано и создать во Флоренции режим, соответствующий их интересам.

Убийство флорентийского диктатора и его брата должно было произойти во время официального приема приехавшего во Флоренцию кардинала Сансони-Риарио. По случайной причине замысел расстроился. Тогда заговорщики решили напасть на братьев Медичи в церкви при торжественном богослужении. Был, однако, убит лишь Джулиано. Диктатор Флоренции Лоренцо Медичи укрылся в ризнице собора. Государственный переворот 27 апреля 1478 г. не удался: масса горожан не пошла за дворянами-феодалами, за спиной которых стоял папа Сикст IV. В тюрьму были заключены папские «племянники» кардинал Сансони-Риарио и князь Джироламо Риарио — правая рука и любимец Сикста IV.

По плану заговорщиков Джироламо после убийства Медичи должен был быть провозглашен диктатором Флоренции. Папа пытался было спасти Джироламо из тюрьмы и энергично протестовал против того, что ему и его ближайшим друзьям приписывают столь коварные планы, как убийство в церкви представителей республики. Сикст IV заявил, что он не думал, что под «устранением», даже насильственным, братьев Медичи нужно разуметь их «убийство».

Однако заверения папы всерьез не принимались; не помогло и наложение интердикта на Флоренцию. Венеция и Милан выступили против политики Сикста IV. Перед всем миром обнаружилось, что на строителе знаменитой сикстинской капеллы лежит кровавое пятно низкого заговорщика, не гнушавшегося никакими средствами ради достижения своих целей.

В истории Сикст IV навеки заклеймил свое имя введением инквизиции в Испании. Он дожил до первых крупных сожжений еретиков в этой стране. Первое такое сожжение состоялось в феврале 1481 г. в Севилье.

Это аутодафе, являвшееся огненным апофеозом религии и святой церкви, было устроено по всем предписаниям папской буллы. Во главе процессии шел доминиканский приор Охеда, увидевший наконец осуществление своих давнишних мечтаний. В первый и в последний раз Охеда присутствовал на аутодафе. Через несколько дней он умер от чумы, унесшей в Севилье 15 тыс. человек. В том же феврале 1481 г. состоялось в Севилье второе, столь же торжественное сожжение, во время которого огню было предано три человека. Так как деятельность инквизиционного трибунала стала принимать постоянный характер, то было решено построить особое сооружение для постоянного сожжения еретиков. Сооружение это было названо кемадеро, и остатки его сохранились в Севилье по сию пору. В четырех углах этого кемадеро находились статуи пророков, сделанные на средства какого-то «великодушного» жертвователя Месы. Впоследствии, однако, оказалось, что Меса был иудействующим, и он был сожжен на том самом кемадеро, которое за несколько лет до этого он так разукрасил.

Третье аутодафе состоялось в Севилье 26 марта того же 1481 г. На этот раз в пламени погибло 17 еретиков. До 4 ноября 1481 г., то есть в течение первых десяти месяцев функционирования инквизиционного трибунала, в Севилье было сожжено 298 человек; к пожизненному тюремному заключению приговорено 79 еретиков. Само собою разумеется, что имущество осужденных было конфисковано, и летописцы этих скорбных событий утверждают, что «под двойной тяжестью страха чумы и инквизиционного трибунала» люди стали покидать гостеприимную Севилью. В короткое время до 8 тыс. человек переселилось в соседнюю Арасену. Но вездесущая рука инквизиции настигла беглецов и в Арасене.

Таковы были первые результаты буллы «мецената» Сикста IV. В конечном результате эта булла значительно способствовала превращению Испании в самую мрачную, невежественную страну, где еще в 20-х годах XIX в. пылали костры во имя торжества «истинной» католической веры. За три с половиной века своего существования инквизиция сожгла в Испании 36 212 человек живьем, 19 790 в изображении (мертвых или бежавших), а 289624 человека были приговорены к тяжким наказаниям. Итак, 345 626 еретиков стали жертвой испанской инквизиции.