Округ Форд. Рассказы - Джон Гришем (Гришэм)

В какой-то момент Уилма Дрел неосторожно приблизилась к Лайлу, и тот, несмотря на свои седины, не преминул ущипнуть ее за пышную задницу. Она в ужасе взвыла, все остальные так и покатились со смеху, восприняв происшествие как часть увеселения. Впрочем, судя по выражению лица Пчелиной Матки, ей было вовсе не до смеха. Реакция дочери последовала незамедлительно — она наорала на папашу, шлепнула по руке, отчитала перед всеми, и в зале на несколько секунд повисла напряженная пауза. Уилма ушла и не вернулась. Сомневаюсь, что на ее долю часто выпадали такие приключения.

Примерно через час вечеринка выдохлась, кое-кто из приглашенных начал откланиваться. Дочь вместе с потомством быстро собралась и уехала. Торопливые объятия, поцелуи, но понять ее было можно: путь до Джексона неблизкий, папуля. И вот празднование восьмидесятипятилетнего юбилея Лайла закончилось. Я нес его подарки, провожал в комнату и говорил о Геттисберге.[15]

Уже после отбоя я заглянул к нему и преподнес подарок. Несколько часов исследований, несколько звонков нужным людям, и я узнал, что да, действительно, был такой капитан Джошуа Спёрлок и что в составе Десятого пехотного полка он принимал участие в битве при Шило. Родом он был из Рипли, штат Миссисипи; городок находился неподалеку от тех мест, где, согласно предварительной моей проверке, родился отец Лайла. Я нашел одного человечка в Нашвилле, который специализировался по героям Гражданской войны, настоящим и вымышленным, заплатил ему восемьдесят долларов за проделанную работу. А подарком моим было вставленное в рамочку наградное удостоверение на имя капитана Джошуа Спёрлока, украшенное справа боевым знаменем конфедератов, а слева — официальной эмблемой Десятого пехотного полка. Никому бы и в голову не пришло, что это искусная и весьма впечатляющая подделка. Но для Лайла, человека, жившего былой славой предков, это был величайший и драгоценнейший из подарков. Он держал документ в рамочке, и его глаза наполнились слезами. Старик был готов отправиться прямиком на небеса. Рановато, сказал себе я.

— Красота какая, — пробормотал он. — Даже не знаю, что и сказать. Вот спасибо!

— Не за что, мистер Спёрлок. Как видите, он был храбрым солдатом.

— Да, верно, таким он и был.

Ровно в полночь я преподнес второй подарок.

Соседом Лайла по комнате был мистер Хичкок, хрупкий увядающий джентльмен всего годом старше Лайла, но пребывавший в куда худшей форме. Мне говорили, жизнь он прожил чистую, непорочную, не пил, не курил, на другие соблазны тоже не поддавался, однако жизни этой приходил конец. Лайл же, напротив, не пропускал ни одной юбки, долгое время был заядлым курильщиком, частенько прикладывался к бутылке. За годы работы в этом бизнесе я убедился: ДНК объясняет многое, если не все.

Как бы там ни было, но во время вечерней раздачи лекарств я дал мистеру Хичкоку сильнодействующее снотворное, и он уже находился в другом мире. Иными словами, ничего не видел и не слышал.

Мисс Руби, которая, уверен, уже не раз успела приложиться к бутылке «Джимми», в точности выполнила все мои инструкции и припарковала свой огромный «кадиллак» у баков для мусора, возле заднего входа в кухню. Я наблюдал, как она, хихикая, выползла из салона со стаканом в руке. И только тут я впервые увидел на пассажирском сиденье Мэнди, одну из «лучших» девушек мисс Руби. Времени для представлений не было.

— Тсс, — прошептал я, и они последовали за мной в темноту, на кухню, а затем — в слабоосвешенную столовую, где мы на секунду остановились.

И мисс Руби с гордостью произнесла:

— Знакомься, Гил, это Мэнди.

Мы обменялись рукопожатиями.

— Очень приятно, — пробормотал я.

Мэнди выдавила улыбку. Выражение ее лица говорило: «Давайте покончим со всем этим, и побыстрее». Было ей около сорока, полная, крепко сбитая женщина, однако недостаточно крепкая, чтобы скрыть следы бурной и трудной молодости. Следующие тридцать минут должны были обойтись мне в двести долларов.

Освещение в «Тихой гавани» было приглушенное, я покосился в сторону южного коридора, убедиться, что там тихо. Затем мы с Мэнди быстро прошли в комнату, где мистер Хичкок уже впал в коматозное состояние, а мистер Спёрлок не спал, ждал и расхаживал взад-вперед. Он взглянул на нее, она — на него. Я выпалил:

— С днем рождения! — И быстро ретировался, затворив за собой дверь.

Мы с мисс Руби сидели и ждали в кафетерии, потихоньку выпивая. Она не преминула захватить с собой заветную фляжку, и я был вынужден признать, что после трех месяцев употребления виски уже не казалось мне столь уж противным.

— Она милашка, — заметила мисс Руби. Судя по всему, она была счастлива оттого, что снова может доставить двум людям радость.

— Да, славная девушка, — опрометчиво заметил я.

— Начала работать на меня, когда ее выгнали из школы. Жуткая семейка. Ну а потом пара неудачных браков. Пахала без перерыва, что твоя лошадь. Теперь даже жалею, что не могу загрузить ее полностью. Жизнь в наши дни трудная. А женщина… она всегда распускается, если чувствует себя никому не нужной.

Мисс Руби, содержательница притона, не учитывала, на мой взгляд, того факта, что современные женщины в массе своей слишком распущенны. Секунду-другую я раздумывал над этим, затем отпил глоток и решил, что тему развивать не стоит.

— А сколько у тебя сейчас девушек?

— Всего три. Занятость неполная. Прежде была дюжина, и отдыха они не знали.

— Добрые старые времена…

— Да уж. Лучшие годы моей жизни. Как думаешь, можно найти еще клиентов здесь, в «Тихой гавани»? Точно знаю: даже в тюрьме сегодня выделяют один день в неделю для таких визитов. Может, и здесь устроить то же самое? Раз в неделю могу привозить сюда пару девочек. Уверена, не надорвутся.

— Думаю, это худшая идея из всех, что я слышал за последние пять лет.

Даже в полутьме я видел, как гневно сверкнули ее глаза.

— Прошу прошения? — прошипела она.

— Ты лучше выпей еще. Здесь постоянно проживают пятнадцать мужчин, мисс Руби. Средний возраст… ну, скажем, около восьмидесяти. Из них пятеро прикованы к постели, трое в полном маразме, еще трое передвигаются только в инвалидных колясках. Так что остаются всего четверо способных хоть как-то шевелиться и что-то соображать. А из этих четверых, могу поспорить на любые деньги, только Лайл Спёрлок годится для секса, да и то, думаю, с натяжкой. Так что в доме престарелых секс — товар не ходовой.

— Но я и раньше этим занималась. Не первый мой выезд. — Тут она захихикала прокуренным своим голосом, а потом раскашлялась. Когда кашель немного унялся, прибегла к испытанному средству — глотку виски. — Секс в доме престарелых, — хихикнула она. — Может, именно для этого я и предназначена.

Тут я прикусил язык.

Вскоре Мэнди закончила работу, и мы торопливо распрощались. Я наблюдал, как «кадиллак» благополучно отъехал — вот мелькнули вдали задние огни, он скрылся из вида, и я с облегчением выдохнул. Вообще-то мне и прежде доводилось устраивать такие сеансы. Так что в этом деле я тоже не новичок.

Потом я зашел проведать Лайла — он спал крепко, как дитя. Вставная челюсть в стаканчике, щеки впалые, зато на губах довольная такая улыбка. Непохоже, чтобы за последние часа три мистер Хичкок шевелился или открывал глаза. Так никогда и не узнает, что пропустил. Я проверил другие комнаты, исполняя прямые свои обязанности, — все тихо. И, довольный собой, уселся за стол и принялся листать журналы.

Декс сообщил мне, что компания несколько раз предлагала уладить вопрос с иском родственников Гарриет Маркл в досудебном порядке. Декс сумел намекнуть им, что у него имеется информация о подлоге и попытке прикрыть дело и что доказательная база, документы и прочие свидетельства тоже у него на руках. Декс, как никто другой, умел намекать на подобные обстоятельства, разговаривая по телефону с адвокатами ответчиков. В «ГВТГ груп» заявили, что хотели бы избежать огласки такого неприятного инцидента. В ответ на это Декс заверил их, что дело куда как неприятнее, чем они думают. Короче, состоялись вполне рутинные переговоры между юридическими сторонами. Можно сказать, дни моего пребывания в «Тихой гавани» были сочтены. Если мои письменные показания, снимки и копии подделанных документов приведут к быстрому и удовлетворяющему меня досудебному соглашению, так тому и быть. Я с радостью представлю все эти свидетельства, а потом уволюсь.

Мы с мистером Спёрлоком вечерами после ужина играли в кафетерии в шашки, начинали с 20:00 и засиживались почти до самого отбоя. Обычно мы находились там одни. Хотя по понедельникам там же собирался клуб любителей вязания в одном углу; по вторникам — клуб по углубленному изучению Библии — в другом. Время от времени там же происходили встречи Исторического общества округа Форд, в усеченном составе, человека три-четыре, не больше. Даже по выходным я обычно заезжал в «Тихую гавань» сыграть с мистером Спёрлоком партию-другую. Выбор развлечений у меня был невелик: или шашки, или распитие виски с мисс Руби одновременно с вдыханием дыма ее бесконечных сигарет.