Странная (СИ) - Шумкова Татьяна Александровна

Утром Дарья бегала как угорелая, не зная за что хвататься. На работу она конечно безбожно опаздывала. То ли не услышала будильник на телефоне, то ли Виктор его отключил. Она не сомневалась, что он вполне мог это сделать. С него станется. Его, кстати, когда она проснулась, в спальне не было. Неужели он еще ночью работал. Но сейчас ей некогда было об этом думать. Еще надо было разобраться с вещами, ведь не она их переносила в спальню.

И вот, когда она наконец оделась и подошла к зеркалу, чтобы причесаться, Дарья чуть не заплакала с досады, вид у нее был не самый привлекательный. Нетрудно было догадаться, чем она ночью занималась. Пришлось переодеваться. Водолазка вполне помогла скрыть следы сегодняшней ночи на шее, а тональный крем и помада, помогли привести в божеский вид лицо. Однако, времени это заняло достаточно. Дарья только мельком глянула на часы и выскочила из спальни. Про завтрак и думать нечего было. А вот без кофе она точно не останется. У Игоря в машине всегда был термос.

Однако, вскоре, ей пришлось забыть не только про завтрак, но и про кофе. Уже когда она спускалась по лестнице, услышала громоподобный голос Виктора, явно, из гостиной:

- Я так решил и это не обсуждается! Здесь ты точно не останешься.!

Дарья аж вздрогнула. Она впервые слышала, чтобы он так разговаривал. Дальше говорил его собеседник, было не слышно, а потом снова Виктор:

- Раньше надо было думать, а теперь поздно! – произнес он не просто со злостью, а даже с ненавистью. Господи, с кем это он так.

Она не успела до конца спуститься, как из гостиной буквально выскочила Людмила Владимировна и вся в слезах почти бегом пронеслась мимо нее. Дарья постояла еще какое-то время, а потом двинулась в гостиную, но там уже никого не было. Прежде, чем искать Виктора она все же предусмотрительно решила сначала зайти к Анне Ивановне. Оказавшись на кухне, Дарья чуть руками не всплеснула. Что же это такое. И здесь слезы.

- Господи, да что случилось то? – воскликнула она в сердцах.

Анна Ивановна вытерла глаза и по обыкновению махнула рукой.

- Извините. Утро сегодня такое.

- Да вы не извиняйтесь, просто скажите, что случилось?

Женщина вздохнула.

- Что у нас может быть. Все как всегда. Людмила Владимировна поговорить все пытается с Виктором Николаевичем. Ведь невозможно так жить. Но он и слышать ничего не желает. Родной сын, а хуже чужого. Сейчас снова отправит их и забудет. Она даже звонить ему не может. Все только через посредников. Как будто преступница какая-то. При таком отношении, я вообще удивляюсь, как он ее домой еще пускает. Наверняка, только из-за Юленьки. – Анна Ивановна ненадолго замолчала, а затем снова продолжила:

– А ведь у них больше никого нет. Вот только втроем и остались. Но ему никто не нужен. Решил раз и навсегда, что мать виновата, и никто его с этого пути не свернет.

Женщина в сердцах покачала головой:

- Господи, так разговаривать с матерью. Врагу не пожелаешь. Я, когда они приезжают, а это было то несколько раз всего, прямо сама заболеваю. – Анна Ивановна принялась за посуду и Дарья поняла, что откровения закончились.

- А где сейчас Виктор Николаевич? – спросила она.

- Он приказал завтрак на закрытой веранде накрыть.

- Хорошо, спасибо. – Дарья развернулась, собираясь выйти, но Анна Ивановна остановила ее:

- Вы только к нему сейчас не ходите. Поверьте, лучше не надо, - предостерегла она. – Он, похоже не в себе. Я его первый раз таким вижу.

У Дарьи даже нездоровое любопытство разыгралось. Что значит «не в себе».

- Ладно, разберемся. – Она решительно вышла из кухни. На работу, похоже, доберется ближе к обеду.

Виктор сидел на веранде за маленьким столиком, пил кофе и читал какие-то бумаги. Когда Дарья вошла, и он поднял на нее взгляд, она решила, что зря не послушалась Анну Ивановну. Таким Дарья его еще не видела. Глаза колючие, лицо напряженное. Одно слово – неприступный. Как будто и не было сегодняшней ночи. По-видимому, как бы он не отгораживался от матери глухой стеной, разговор с ней дался ему нелегко.

- Здравствуй, - осторожно начала было она, чувствуя себя неуютно от такого холодного приема, и все же присев без приглашения за столик напротив Виктора.

- Ты не опаздываешь? - прозвучало довольно резко в ответ вместо приветствия. И он снова углубился в свои бумаги. Дарья поняла, что слишком плохо его знала. Да он мог быть и таким. Ясно, что сейчас ей надо было уйти, но у нее были иные планы. Да и другого времени не будет. Сегодня Людмила Владимировна должна была уехать.

- Хотела бы с тобой поговорить.

- О чем? – все также резко бросил он. Но от бумаг все же оторвался и с нетерпением посмотрел на Дарью.

- Я хотела поговорить о твоей маме. Почему ты так с ней обращаешься?

Она даже на расстоянии почувствовала его напряжение.

- Какое тебе дело до моей матери? - произнес он таким тоном, как будто она спросила его про что-то ужасное. – Тебя не касаются мои с ней отношения, - это он уже произнес почти с угрозой.

Надо было встать и уйти, но Дарья поняла, что не собирается отступать.

- Ну она ведь твоя мать, как же ты можешь так с ней обращаться? – сделала она еще одну попытку. Дарья старалась быть убедительной. – Ей то и надо немного. Хоть иногда разговаривать с тобой по душам. Неужели, она сделала что-то настолько ужасное, что ты так просто отказался от нее?

- Послушай, я повторяю, тебя это не касается. Занимайся своей жизнью. Тебя там кажется Игорь заждался, - произнес он, поднося сигарету ко рту и прикуривая. Дарья интуитивно почувствовала, что он еле сдерживает себя и его терпение на исходе, однако что-то ее толкало на безрассудство.

- Значит, ты можешь вмешиваться в мою жизнь, а я не могу касаться твоей? – гневно бросила она. - Я просто заступилась за твою мать, потому что уверена, что она ни в чем перед тобой не виновата, в то время, как ты разрушил мою жизнь. Чувствуешь разницу? - Ее несло. А Виктор выпустил дым и неожиданно громко рассмеялся, не глядя на нее. Сейчас он сидел, вольготно развалившись в кресле, и эта его поза очень раздражала Дарью. Ей казалось, что тем самым он показывает свое пренебрежительное отношение к ней и к разговору, который она затеяла.

- Очень смешно. Что же я интересно разрушил? Счастливую нищенскую жизнь? Ай, ай, какой нехороший дяденька. Девочка жила в хрущевке, а он ей особняк предложил. Ты только не рассказывай это больше никому, тебя вряд ли поймут. – Он легко подхватил ее слова, и тем самым, разговор сам собой переключился на саму Дарью.

Она же замерла. Казалось, даже дышать старалась через раз. И в тоже время, у нее четко отдавалось в ушах биение собственного сердца. Странно, но плакать не хотелось. Любопытство пересилило. Она поняла, что Виктор как никогда открыт и может сказать действительно то, что думает.

- Это была моя жизнь, - осторожно заметила она, одновременно и, боясь того, что он скажет и желая его откровений. Ощущение было, как будто входишь в темную абсолютно незнакомую комнату.

На Виктора же вдруг напало веселье, явно недоброе. Он встал и прошелся несколько раз по веранде, продолжая курить. Видно, что ему еще больно было без палки, но он умел этого не показывать.

- Тебя остается только пожалеть, - произнес он с насмешкой, неприятно растягивая слова, и остановился напротив нее. – Действительно, чего уж тут хорошего, явно выбор не в мою пользу. Кто я такой? Вот там, да, инженер, а я так, погулять вышел. Да ты у нас настоящая мученица, - продолжал он изгаляться.

Слова больно жалили, но Дарья поняла, что ни за что сейчас не уйдет, пока все не выслушает. И вдруг Виктор сменил тон. Он резко откинул сигарету и, подойдя к Дарье, навис над ней, уперевшись руками по обе стороны от нее. Она смело посмотрела ему в глаза. И он сказал то, ради чего, собственно она и продолжала здесь находиться.

- Зачем ты лезешь туда, куда не надо? Какое отношение ты имеешь к моей матери? Ты бы лучше о себе подумала. Если бы у тебя была хоть капля мозгов, ты бы давно поняла свою выгоду и не выделывалась. Как можно вообще даже сравнивать меня с твоим мужем? Сомневаться хоть на долю секунды? Кто я и кто он? – Слова звучали зло, но главное искренне.