Крепостной (СИ) - Злотников Роман Валерьевич

— Вон туда езжайте, — манул рукой Данька в сторону сарая перьевой мануфактуры.- Там спросите, — за складирование материалов отвечал управляющей мануфактурой… которую, наверное, уже стоило называть заводом. Потому что там уже появился достаточно значимый станочный парк. Например, вырубку перьев уже осуществляли вырубными прессами, а для освобождения заготовок от заусенцов использовались галтовые барабаны. Всё это увеличило выход перьев на порядок и ещё сильнее сократило цену. Настолько, что даже при том, что за границей так же начали производить металлические перья, русские по-прежнему были вне конкуренции по качеству и цене. Так что основной объём выпуска сейчас шёл на экспорт, принося очень неплохие деньги. На которые в настоящий момент и разворачивалось и строительство завода, и содержалось училище, и, даже, велась подготовка к строительству железной дороги. Потому что финансирования от казны пока что не было.

Взбежав на крыльцо, он подхватил веник и отряхнул снег с валенок. Вот, кстати, ещё одно высокотехнологичное изделие… До попадания сюда типичная русская деревня времён Российской империи в представлении бывшего майора — это избы-пятистенки с русской печкой и тремя окошками по фасаду, мужики в лаптях или валенках, драные треухи, а летом — шеренга косарей с литовками на полях и заливных лугах… Так вот ничего это пока нет. Избы низкие, больше похожие на сараи, с примитивными очагами, топящиеся по-чёрному, вместо русской печи. Лапти… лапти встречаются, но не очень часто. Летом чаще всего ходят босые, зимой — в опорках, кусках кожи, стянутых ремешками вокруг ступни, замотанной в онучи — гражданский вариант обмоток. Привычной косы-литовки тоже нет. Косят серпами либо недалеко от них ушедшей косой-горбушей. Так что, когда его изгнали из дворца — пришлось самостоятельно озабочиваться изготовлением валенок. Сам он их никогда не валял, но в их посёлке через три двора жил один дедок, который эти промышлял. А во времена тотального дефицита даже развернул целое производство. На чём и выжил… Так что процесс бывший майор представлял довольно неплохо. Но именно представлял, а не знал точно. Так что получилось что-то похожее, только после нескольких недель совсем неудачных, почти неудачных и частично удачных экспериментов. Но сейчас валенками занималось уже пятеро мужиков из соседней деревни, для чего пришлось сделать небольшую пристройку к мануфактуре по производству перьев. Ибо дело это оказалось весьма прибыльное. Потому как чуть позже выяснилось, валенки-то здесь уже были известны, но считались обувью дорогой и престижной. Так что продавались они за весьма приличные деньги. И позволить их себе могли только относительно обеспеченные люди…

Изба встретила теплом. И темнотой. Увы, ни о каких трёх окнах по фасаду здесь пока речи не шло. Окошки у типичной крестьянской избы пока были маленькие, потому как оконное стекло было дорогим и крестьянам явно не по карману. Вместо стекла использовали всё, что хотя бы немного пропускало свет — бычий пузырь, слюду, рыбий паюс, даже тонкий холст, но про теплоизоляцию с подобными материалами можно было забыть. То есть жить с таким окном всё равно, что с распахнутым… что очень чувствовалось в морозы. Вследствие чего окна старались делать как можно меньше, а в морозы небольшие оконные проёмы вообще затыкали соломой. Так что с естественным светом в избах было плохо.

Даниил скинул полушубок на руки Прошке.

— Сейчас обедать будете, вашмилсть, али погодите ещё?

— Потом, — махнул рукой бывший трубочист, — пока поработаю.

В той части избы, которую он отвёл под свою мастерскую, было единственное в избе нормальное окно. Ну да он-то стекло себе вполне мог позволить… Правда с ним был своя засада. Нынче оконные стёкла делали так — выдували стеклянный баллон в кокиль в виде более-менее длинной металлической трубы с разъёмом, после чего отрезали от баллона верх и низ, раскрывали металлическую трубу по разъёму, а полученную таким образом стеклянную трубу разрезали вдоль и аккуратно раскатывали в лист. Понятно, что поверхность при этом получалась весьма волнистая. Так что видно сквозь застеклённые подобным стеклом окна было с заметными искажениями. Ну и в доме при ярком солнце рябило в глазах… Окно было со второй зимней рамой. Выставной. То есть неоткрывающейся. Как вставили в окно осенью — так и живи с ним до весны. Ещё и щели паклей проконопатили. Никак по-другому устроить себе нормальное освещение с нормальной же теплоизоляцией не получилось.

Даниил присел на табурет и взял линейку. Линейка была немецкая. В России подобных не производили. Кстати, вот и ещё группа товаров для заработка. Где только людей на всё взять…

Дорогу решили строить стандартной колеи — 4 фута и 8½ дюйма. Даниил помнил, что в прошлый раз Царскосельская железная дорога была с совсем нестандартной колей, точный её размер он не запомнил, но, вроде как, больше 1,8 метра. Ну, куда такое годится? Вообще ни к селу, ни к городу… Здесь же Тревитик пытался пропихнуть колею от свой «увеселительной», которая была чуть больше 1,2 метра. Но тут уж Данька упёрся рогом. И протащил международный стандарт. Можно было, конечно, оставить привычный российский — 1520 мм, но он помнил, как им рассказывали, сколько геморроя создавал на границе переход с одной колеи на другую. Он занимал часы! Причём технология переустановки вагонов с заменой колёсных пар — это уже, считай, XX век, а до того приходилось просто тупо перегружать грузы на границе из вагонов с одной колеёй, в вагоны с другой. Стандарт же в 1435 мм насколько помнил бывший выпускник железнодорожного техникума, имели более 70% всех железных дорог мира… Нет, можно было бы ограничиться одним из стандартов узкоколейки — например, теми же 3,5 фута. Объём перевозок по будущей дороге эта колея перекроет с запасом, а строительство обойдётся заметно дешевле — за счёт меньшей ширины насыпи и, соответственно, меньшего объёма земляных работ, плюс меньшая длина шпал и ширина мостов, но Даниил, решил пока не множить сущности. Потом-то у него в планах были и узкоколейки, и дековильки, которые здесь точно уже не будут так называться, но при подобном тотальном дефиците ресурсов всё-таки будет разумным сосредоточиться на главном направлении.

Вагоны планировалось строить пяти образцов: три пассажирских — I, II и III классов, платформа и товарный вагон. Товарный представлял из себя нечто вроде обычной «теплушки», то есть НТВ — нормального товарного вагона. Да-да, те самые «восемь лошадей, сорок человек». Вот только, так сказать, труба пониже и дым пожиже. Потому что грузоподъёмность НТВ составляла двадцать тонн, а того, чертёж которого сейчас делал бывший выпускник железнодорожного техникума, — всего триста с небольшим пудов. То есть чуть больше пяти тонн. Увы, нынешние рельсы вряд ли выдержат нагрузку более десяти тонн, а это и получался общий вес вагона вместе с грузом. Даже те усовершенствованные, чертёж которых он отправил на Урал вместе с Николаем. Но для перевозки тех же восьми лошадей или сорока человек подобной грузоподъёмности вполне хватало… Платформа представляла из себя основу этого суррогатного НТВ с площадкой для груза и небольшими бортиками. Пассажирские вагоны так же базировались на этой стандартной основе. Первый класс представлял из себя этакую огромную карету… ну или, нечто типа вагона-салона с диванчиками и столиками на шесть-девять человек. В зависимости от того будут ли среди пассажиров дамы с совсем уж пышными платьями. Впрочем, ехать в таком вагоне можно было и вдвоём, и, даже, в одиночку. Выкупай весь вагон — и вперёд… Второй класс — что-то среднее между купе и теми же каретами. В одном вагоне было устроено три купе, в каждом из которых имелась собственная дверь, ведущая прямо на платформу. Внутри два дивана напротив друг друга, на которых из-за отсутствия коридора вдоль вагона, вполне свободно могли усесться по три пассажира. Даже учитывая современные пышные женские платья… Ну а третий класс был, по существу, обычным вагоном «конки». Только без «империала». В нём на простых деревянных лавках могло разместиться двадцать четыре пассажира. Ну, если не учитывать тех, кто мог встать в проходе…