Последствия старых ошибок. Том 2 - Кристиан Бэд

тебе спасибо скажет? — комкрыла поискал глазами салфетки. Не нашёл. Однако дежурного не позвал.

— В гробу я видел его спасибо. Но я должен быть уверен, что помутнения рассудка у Энрека на Тэрре не случится. Я не собираюсь за ним бегать.

— На Тэрре?

— Не делай такое лицо, словно не понял. Кое-что мы сообщили Драгое по выделенке, но в подземелья мне придётся лезть самому. Коды защитного купола можно ввести только на месте.

— Сумас… — хотел возразить генерал, но оборвал сам себя и обречённо махнул рукой. — Да иди ты хоть к кошачьей матери, спорить с тобой. На шлюпке?

— А как ещё? Время дорого. О, смотри-ка, глаза почти прояснились…

Лендслер, склонив голову к плечу, разглядывал Энрихе. Генерал Абэлис тоже встал над иннеркрайтом: меняющие цвет глаза нежданного гостя, его странные интонации и жесты, пробивающиеся сквозь лоск манер — всё это он уже изучил в подробностях.

— Ты полагаешь, Энрек действительно так опасен?

— Трудно сказать… Но человека пополам порвать может, если ему что-нибудь померещится. Думает он как зверь. В этом состоянии вообще иначе воспринимаешь реальность. Переболеет — тогда будет контролировать себя лучше.

— Как ты? — невесело сыронизировал комкрыла.

* * *

Энрихе на миг открывает глаза. Лицо у генерала Абэлиса синеватое, покрытое испариной. Ему трудно находиться рядом с теми, внутри которых нервничает и ворочается полусонный зверь. Он не знает, как ему повезло, что полусонный.

* * *

— А что, созрели новые претензии? — лендслер поймал и удержал взгляд генерала.

— С чего бы? Ты невыносим, как и всегда, — комкрыла вздохнул, повертел головой, но из сухого в каюте осталось только расшитое декоративным узором полотенце. — Только один человек на моей памяти мог тебя не просто терпеть, и того ты пытаешься сейчас угробить.

— Вот потому я и должен лететь на Тэрру.

Генерал Абэлис, поколебавшись, взял полотенце, наклонился к Энрихе и стал вытирать ему лицо.

— Это не заразно, хотя бы? — спросил он, аккуратно и тщательно убирая пот.

— При контакте? Вряд ли.

— А как?

— Мама в детстве говорила — не ешь с ножа, придёт вашуг, уведёт с собой душу. Часть правды в этом есть. Мне попалась потом старинная история про то, что посредником духу зверя служит именно холодное железо. Вот это мы с тобой сейчас и проверим.

* * *

Странный звук шелестит и тянется во внезапной тишине, как нитка из скрученной шерсти.

Энрихе трясёт головой, выпутываясь из звука, и заставляет себя смотреть, но видит лишь спину генерала Абэлиса и тёмные глаза Дарайи — материнские, тёплые.

— Какой красавец, хоть и однолезвийный, — удивляется комкрыла. — А у нас больше в ходу кинжалы.

— У нас тоже, но кинжалом неудобно бриться. — Вроде как шутит лендслер.

— И что, парня надо совсем зарезать? Или обойдётся кровопусканием? — Комкрыла тоже пытается шутить.

Дарайя бестрепетно наблюдает за происходящим. Крови она не боится.

* * *

— Спирт есть?

— «Акватика». 72 градуса. Подойдёт?

— Дашь ему запить. Если просто кровью напоим — может открыться рвота.

— Чьей кровью?

— Его собственной. С ножа.

— Мракобесие какое-то… — Генерал Дайего Абэлис передёрнул плечами, но бутылку принёс и в стакан чего надо налил.

— Теперь держи его: дёрнется не к месту, а нож острый.

— Может, позвать кого?

— Лучше без лишних глаз. Не бойся, удержишь.

Энрихе вскрикнул, и по его телу прошла судорога. Но той, сумасшедшей звериной силы в нём уже действительно не было.

— Всё, — сказал Колин, вытирая окровавленные руки о вышитое полотенце. — А ты боялся. Сейчас очнётся и полетим. Спасибо, что помог. И… — Он оглянулся на Дарайю. — Проводящую нужно отвезти на Кьясну.

— Я бы ещё погостила на этом удивительном корабле, — улыбнулась эйнитка, превращаясь из статуи в женщину. — Должен же кто-то вас ждать.

— Это может быть опасно для тебя, — нахмурился Колин.

— А может быть и не опасно. И в таком случае вам трудно будет обойтись без меня, — она расправила юбки и улыбнулась. — После.

— Лучше бы не рисковать, — покачал головой лендслер. — И без того рискуем без меры.

— Как знаешь, Носящий зверя, — Дарайя встала. — Я передам Айяне, что ты помнишь. И думаешь о ней. Да и мальчишку вашего заберём, если что. Взяли бы и этого, — Она кивнула на безвольное тело в кресле. — Но отец не отдаст. Вот тут уже ни при каком раскладе, как у вас говорят. Торопись, лендслер. Паутина неспокойна. Если ты не полетишь…

— Я знаю, — нахмурился Колин.

— Тогда — удачи тебе. Хотя вряд ли в этом мире есть слепоглухонемая удача.

Эйнитка тенью выскользнула из каюты. Лендслер тоже поднялся, наклонился к иннеркрайту, похлопал его по щекам, приводя в чувство.

Комкрыла, генерал Абэлис, окинул тоскливым взглядом дефлорированную капитанскую и поднял с пола испачканное кровью полотенце.

— Знаешь, почему я выбрал когда-то Армаду? — спросил он то ли соседнюю стену, то ли пульт. — Я хотел более простой жизни. Безо всей этой мистики, которой забиты мозги в Сороднениях. Мне казалось, что хоть где-то можно жить сообразно законам человеческой мысли, а не биться в невидимых сетях причинных нитей. Как я ошибался.

— Тебе уже перевалило за сто, не пора ли наплевать на утраченные иллюзии? — повёл плечами Колин. — Мир таков, каков он есть. И полагать, что люди определяют его законы, может только щенок, которому хозяин впервые налил в миску молока и тычет туда мордой. Ты не слепой и не глухой, это заметил ещё Адам.

Дайего вздохнул. Меньше всего он сейчас был похож на умудрённого опытом столетнего капитана.

* * *

Уже в шлюпке Энрихе ощутил вдруг холод и сосущее одиночество. Но и силы постепенно возвращались к нему.

Зверь не ушёл, он всего лишь дремал: мышцы наливались энергией по первому зову. Но что-то родное душе удалилось, и иннеркрайт начал тосковать по утраченной части самого себя.

Энрихе стало зябко, и лендслер накинул ему на плечи куртку.

Куртка пахла чужим телом, хранила чужое тепло. Иннеркрайт пригрелся, начал дремать. Ему снилось то, что было явью совсем недавно. То, что было с ним в капитанской каюте «Гойи».

Внутренним зрением Энрихе видел там совершенно иное, чем внешним.

Он видел, как горы вырастали на лезвии тайянского клинка, и солнце садилось сквозь солнечное сплетение.

Стороннему наблюдателю происходящее показалось бы весьма обыденным и банальным. Располосовали ладонь, провели по губам…

Этой обыденностью и отличается настоящий обряд от дешевого спектакля.

Над Тэррой

Из отчёта импл-капитана Пайела

Скорость после выхода из прокола была такой, что мимо Тэрры «Персефону» протащило.

Потому, переполяризовавшись, читай, развернувшись, мы и успели засечь самое начало сражения. Когда корабль-брандер отстрелил своё массивное «пузо», и один из сторожевых кораблей Содружества обратился в плазму.

Дальше я не знаю, что было на орбите. Мы стремительно гасили скорость и неслись к планете, чтобы выпасть на неё рассветным дождём из тяжёлых и лёгких шлюпок. За нами с минимальным запаздыванием шёл «Критик», обеспечивающий и шумовое прикрытие, и огневую поддержку.

Остальные корабли, расправившись с тяжёлыми сторожевыми судами, веером охватывали спутниковую оборону планеты.

«Персефона» выскочила на линию поражения первая, прямо из-за солнца, когда радары ослепли на один долгий миг. А через секунду компьютерам спутниковой обороны было уже проблематично считать, сколько маленьких пчёл движется к Тэрре, потому что защитный пояс был атакован кораблями крыла.

А «Персефона» всё неслась вниз, не отвлекаясь на стрельбу.

Мы выплюнули завесу аэрозольно-дипольных помех, «ослепляющую» системы наведения противника. Работало радиоподавление на «Критике», заточенном под создание помех.

Маскировка и разночастотная буря в эфире дали обоим кораблям возможность невредимыми войти в тропосферу. Пара минут, и спутниковая ПВО стала нам до лампочки.

А вот эскэперов всё ещё стоило опасаться. Только их пока что не наблюдалось. Что-то долго они раскачивались и обалдевали от сообщений со станций орбитального слежения.

Наглость в нашем случае оказалась лучшим оружием. И когда, достигнув стратосферы, мы выпустили шлюпки, они проскочили в ближнее воздушное пространство Тэрры практически все.

Я услышал в наушнике приглушённый мат, «Критик» прикрыл нас сбоку, но стреляли уже наземные ПВО, гораздо менее убойные, чем те, что болтаются в термосфере планеты.

Оставалось преодолеть силовой купол над поместьем кровавого эрцога — сложное магнитное поле с диамагнитными завихрениями.

Магнитка — это не так страшно, её снесут вместе с наземными контрольными вышками идущие впереди тяжёлые шлюпки. А вот