Средневековый Восток - Леонид Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наблюдения испанцев в XVI веке позволяют, хотя и фрагментарно, проследить этот процесс. На островах существовали общины, власть в которых принадлежала старейшинам. Община среднего размера состояла из 30— 100 семей, но были и очень крупные, куда входило до 2 тысяч семей. Наиболее развитые общины вели локальные войны с соседями, причем в случае удачи вчерашний общинный старейшина становился правителем надобщинного протогосударства. Вожди такого рода вначале именовались преимущественно индийскими терминами — чаще всего раджа, иногда — дато. Терминология в данном случае является индикатором влияний.
В XV и начале XVI века, когда португальцы изгнали из Малакки султана, его родню и приближенных, часть их мигрировала на восток и достигла Филиппин. В результате на юге архипелага население начало быстро исламизироваться, а первые государственные образования приняли форму султанатов, что было обычным для всего островного мира. По характеру ранние султанаты были еще очень примитивными: вокруг вождя (султана), выборного либо наследственного, группировались социальные верхи, которые жили за счет дохода с общин и труда разных зависимых категорий людей, из числа как пленных и чужаков, так и разорившихся общинников. Эта форма социально-политической организации в 1433 году была зафиксирована в судебнике, определявшем наказания за различные проступки в зависимости от социального статуса человека.
Экспедиция Магеллана, бросившего якорь на острове Себу в 1521 году на пути к Молуккским островам, привела к освоению архипелага испанцами. Хотя первая попытка подчинить местных правителей и прочно обосноваться здесь была неудачной для испанцев (сам Магеллан погиб на Себу, а его победитель Лапу-Лапу до наших дней почитается как первый герой в борьбе за независимость), она не пропала даром: уже в середине XVI века испанцы закрепились на архипелаге, который в 1542 году был назван ими в честь принца Филиппа, будущего короля Филиппа II. Успешные завоевания и освоение новых выгодных районов, в частности создание порта Манила в 1570 году, привели к тому, что в конце XVI века испанцы не только были полными хозяевами на севере и в центре архипелага, но и успешно христианизировали население захваченных районов. Только мусульманский юг, «страна Моро» (мавров), как называли его испанцы, оставался мятежной периферией вплоть до XIX века, и даже в наши дни он заметно отличается от других частей Филиппин.
Христианизированные части архипелага в принципе мало чем отличались от колонизованной теми же испанцами приблизительно в то же время Америки. Те же наместники короля и губернаторы провинций, опиравшиеся на аппарат чиновников и богатые слои испанских колонизаторов. Та же всесильная католическая церковь с ее неистовыми монахами-миссионерами различных орденов и в целом весьма послушная им паства. Правда, методы завоевания и поддержания порядка здесь были менее жестокими: на Филиппинах не было золота, столь разжигавшего страсти конкистадоров. А для освоения страны нужны были люди, которых следовало беречь (в XVII веке население архипелага составляло около 500 тысяч человек, из них только около 1 процента было испанцев).
Система управления на первых порах тоже формировалась по общему для латиноамериканских колоний образцу: на Филиппинах было создано около 270 участков, переданных в энкомиенду (своего рода опека) испанским колонистам, как частным лицам из числа влиятельных землевладельцев, так и монашеским орденам либо представителям короны. Попечитель-энкомендеро обычно собирал с вверенного его опеке населения при посредстве старост общин фиксированный налог трибуто и требовал от крестьян выполнения различных повинностей. Возглавляемое старейшинами-касиками население подчас бунтовало против новых порядков, но эти выступления легко подавлялись. В начале XVII века по настоянию католической церкви система энкомиенд была заменена сбором трибуто и иных налогов непосредственно в пользу королевской казны.
Торговля между Филиппинами и Испанией была ограниченной, зато в азиатской торговле архипелаг занимал все более заметное место, прежде всего благодаря китайским мигрантам-хуацяо, число которых все возрастало (в конце XVI века их колония в Маниле насчитывала 10 тысяч, а в начале XVII века уже 25 тысяч человек). Китайцы со временем фактически монополизировали азиатскую торговлю, что и неудивительно: богатые испанцы были к этому высокомерно равнодушны, а местное население недостаточно для этого подготовлено. Следует, однако, заметить, что китайских торговцев не любили ни те, ни другие, хотя обойтись без их посредничества уже не могли. Налоги и пошлины китайцы обычно платили вдвое большие, чем другие торговцы.
В XVII веке сложные международные обстоятельства, в том числе войны в Европе, оказали свое воздействие на судьбы Филиппин, которые подвергались вторжению со стороны то голландцев, то англичан. Заметное ослабление Испании по сравнению с другими колониальными державами вело к замедлению развития архипелага. Здесь усиливалась примитивная докапиталистическая эксплуатация населения: на государственной барщине каждый обязан был отработать 40 дней в году.
Лишь с начала XIX века, когда в Испании появилась своя энергичная буржуазия и правительство более уже не могло противостоять экономическому вторжению на архипелаг капитала из других стран, на Филиппинах начало развиваться частнокапиталистическое колониальное хозяйство. Кроме введенного раньше табака, здесь стали выращивать сахарный тростник, пеньку, индиго.
Глава 13
Дальний Восток: Корея и Япония
Влияние китайской цивилизации и государственности на соседние страны и народы всегда было ощутимым. Оно стимулировало ускорение социального, экономического и особенно политического развития близких соседей Китая на протяжении всей его истории, будь то древние кочевники сюнну или сяньби, средневековые кидани, чжурчжэни. монголы или маньчжуры. Через Наньчжао это влияние достигало тайцев и тибето-бирманских племен, а во Вьетнаме оно просто задавало тон, определяя внутреннюю организацию государства и общества.
Корея и Япония в этом смысле близки к Вьетнаму. Для них воздействие китайской цивилизации было совершенно очевидным, само собой разумеющимся.
Формирование государственности в Корее
На Корейском полуострове южнее реки Амноккан (Ялуцзян) в начале нашей эры существовало несколько племен, наиболее сильными среди которых были протокорейские (когурё). В III–IV веках на полуострове возникло три племенных протогосударства — Когурё, Пэкче и Силла — с типичной для подобных образований внутренней организацией: верховная власть-собственность вождя-вана; родовая знать, воины и чиновники; общинники, платившие ренту-налог в казну. Органы управления и иерархия чинов в них развивались под воздействием соответствующих китайских институтов, причем его проводником было конфуцианство, ставшее основной идейной доктриной всех трех государственных образований. С конца IV века
