Ловушка для тигра. Секретная шпионская война Америки против Китая - Дэвид Уайз

Команда правительства пришла в виде мрачных, стриженых под «ежик» мужчин в костюмах, и одной женщины — Дайаны Поули, высокой белокурой помощницы федерального прокурора. Группу обвинителей возглавлял Эммик. От ФБР были Лес Уайзер и Питер Дюрст.

Судья Купер, седая женщина шестидесяти двух лет, родившаяся в Канаде, была назначена на этот пост за четыре года до этого президентом Биллом Клинтоном. Она объявила, что она «достигла предварительного решения выпустить ее под залог в два миллиона долларов». Для Люн это было хорошей новостью.

Но подождите — судья Купер сказала, что новая информация вызвала у нее «некоторые сомнения», прежде всего, два письма, которые супруги Люн написали китайским руководителям в 1998 году. Они доказывали ее близкие отношения с высокопоставленными должностными лицами, что суд счел «особенно тревожащим». В одном из писем Люн писала, что она хотела сделать большие инвестиции в недвижимость в Шэньчжэне, быстро развивающейся индустриальной области к северу от Гонконга, и просила, чтобы местные органы власти получили распоряжение разрешить ей купить землю. Она писала, что «моя фирма «Hong Kong Fulichang International Company» в Гонконге привлекла 500 миллионов гонконгских долларов из британских и американских банков (в случае необходимости, сумма может быть увеличена до одного миллиарда)».

Второе письмо о той же самой сделке на землю выражало ее оценку «огромной поддержки, которую вы оказывали мне за эти годы». Каждый раз, писала она, «вы откликались, чтобы решить проблемы от моего имени».

Судья Купер явно наслаждалась тем видом напряженного ожидания, «саспенсом», который часто используют телевизионные программы в судебных драмах. Исход не должен был быть раскрыт аудитории до самого конца.

Левин вышла на подиум и утверждала, что письма, которые взволновали судью, все были частью работы Люн для ФБР. Мужу Люн «не тонко угрожали» обвинением в нарушении налогового законодательства. С некоторой страстностью Левин утверждала, что Люн была политической жгучей темой; не было никакого способа, почему Китай захотел бы ее.

Эммик, в свою очередь, поднялся, чтобы заявить, что залога в 2 миллиона долларов будет недостаточно. Люны продали их дом в Сан-Марино за 1,8 миллиона долларов. Им принадлежало несколько жилых домов, сказал он; они пытались продать три, что принесет ей больше наличных денег и облегчит для нее возможность скрыться.

Даже если бы Люн была обязана носить устройство прослеживания, то она могла бы ускользнуть от агентов ФБР, возражали обвинители. Высокий долговязый правительственный техник объяснил суду, что глобальная система спутниковой навигации не безупречна; GPS может сказать в пределах тридцати футов, где находится человек. Но в центре города Лос-Анджелес система заблокирована. Вы можете войти в это здание, отключить браслет, выйти через другой выход, и все: человек ушел.

Затем судья Купер резюмировала ситуацию. У Люн и Джей-Джей Смита «были сексуальные отношения»; ответчику, хотя и не обвиненному в шпионаже, угрожали четырнадцать лет тюремного заключения, по оценке правительства. Люн «могла бы сделать разумный вывод, что» ее могли бы признать виновной. Правительство, отметила Купер, нашло, что у Люнов было шестнадцать счетов в иностранных банках, она давала ложные показания, предприняла пятнадцать путешествий за границу без разрешения ФБР, и получила 100 000 долларов от КНР. Она и ее муж были обвиняемыми в незаконченном деле по обвинению в неуплате налогов.

Все это звучало так, будто судья Купер, в конце концов, так и не позволит «Горничной» выйти из тюрьмы. Но, с другой стороны, сказала Купер, были факторы, говорящие в пользу освобождения под залог: Люн сотрудничала с правительством и не попыталась бежать, когда у нее была для этого возможность.

Тогда Купер и объявила о своем решении. Суд пришел к выводу, что вероятнее всего, обвиняемая будет присутствовать на заседаниях суда, сказала она. Она установила сумму залога для освобождения в 2 миллиона долларов и потребовала, чтобы Люн носила электронный браслет с датчиком GPS и не покидала своего места жительства, за исключением поездок в офис ее адвоката, в суд или в безопасное помещение в здании суда, где она могла читать правительственные документы, чтобы помочь готовить свою защиту. Она не могла ездить в морские порты, аэропорты, или на автобусные вокзалы. Она также должна была сдать свой паспорт.

Люн не проявила никакой реакции на решение судьи, которое означало, что ее трехмесячное пребывание в тюрьме должно было вскоре закончиться. Но как только слушание было закончено, она встала и обняла обоих своих адвокатов. Впервые она улыбнулась.

Последовали месяцы юридического маневрирования между правительством и адвокатами Люн и Джей-Джей. «Горничная» внесла залог, и Люны переехали в одну из принадлежавших им квартир.

Хотя Люн была вне тюрьмы, несколько недель спустя Купер подписала постановление, вводящее дальнейшие ограничения для нее. Она не должна была находиться в пределах одной мили от китайского консульства или приближаться ближе ста ярдов к любому консульскому автомобилю. И у нее не должно было «быть сознательно никакого контакта» с кем-либо из КНР.

Даже прежде, чем «Горничная» была отпущена под залог, ее адвокаты дали понять, что их стратегия будет состоять в том, чтобы попытаться вынудить правительство раскрыть тайны. Секретная информация стала бы «центральной в защите нашего клиента в этом деле», предупредили они. Левин и Вандервельде просили у правительства доступ к «информации, которую Люн давала ФБР за прошедшие 20 лет».

— Мы ожидаем, что правительство должно будет принять твердые решения о публичном раскрытии ценности 20-летней разведывательной деятельности по добыванию секретов, чтобы продолжать опрометчивое судебное преследование лояльной американки, — сказали защитники. Это была классическая тактика «мягкого шантажа». Как правило, в делах, связанных с национальной безопасностью и шпионажем, защита пытается создать проблемы для правительства, угрожая раскрыть его секреты.

Согласно Закону о процедурах, связанных с секретной информацией (Classified Information Procedures Act, CIPA), судья может рассматривать при закрытых дверях документы, об использовании которых просит защита, если обвинители утверждают, что материал содержит правительственные тайны. Этот закон был задуман, чтобы предотвратить раскрытие секретных данных в шпионских процессах. Но суд может принять постановление, что документы важны для защиты и должны быть раскрыты. Сталкиваясь с таким выбором, во многих случаях, правительство отказывалось от обвинений или существенно их пересматривало, исходя из того, что риск раскрытия засекреченной информации мог перевесить обвинительный приговор подсудимого. И этот закон часто используется адвокатами как рычаг для достижения соглашения о признании вины.

В отличие от Люн, Джей-Джей Смит не сидел за решеткой. Его защитники прилагали все усилия, чтобы сохранить это положение. Джей-Джей занимался расследованием дел, связанных с китайским шпионажем, в течение двух десятилетий. Он знал все, что можно было знать о китайской программе ФБР. И у него было два очень умных адвоката. Если бы его дело дошло до судебного процесса, правительство хорошо знало, что его секреты могли быть раскрыты в суде.

Правительство этого очень не хотело. Сторона обвинения решила договариваться с адвокатами Джей-Джей о соглашении о признании вины, что означало, что не будет никакого судебного процесса против прежнего контрразведчика. Тем не менее, всегда оставалась возможность, что судья приговорит его к тюрьме.

12 мая 2004 года Джей-Джей признал себя виновным только по одному пункту уголовного преступления, в том, что обманывал ФБР, скрывая свои интимные отношения с Катриной Люн. Обвинение в «крайней небрежности» отклонили. Он должен был «полностью сотрудничать» с ФБР и отвечать на все вопросы на допросах. Как часть соглашения о признании вины, Джей-Джей должен был свидетельствовать в суде против его давней любовницы, если бы она предстала перед судом.

Но соглашение о признании вины Смита содержало зерна катастрофы для обвинителей «Горничной». На странице 7 шестнадцатистраничного соглашения о признании вины в тени скрывался единственный параграф, который, как оказалось, был миной. Ключевое предложение требовало, чтобы подсудимый «вышел из любого соглашения о совместной защите (письменного или устного), касающегося этого дела, включая любое соглашение такого рода с Катриной Люн, с адвокатами Катрины Люн, или со служащими адвокатов Катрины Люн, и не обменивался в дальнейшем никакой информацией, касающейся этого дела, с Люн, с адвокатами Катрины Люн, или со служащими адвокатов Катрины Люн».

Адвокатам Люн вручили неожиданный подарок — обвинители. Формулировка «никакого дальнейшего обмена информацией» могла подразумевать, что адвокаты Люн не могли допрашивать Джей-Джей, потенциального свидетеля против нее. Шестая Поправка к Конституции ясно говорит, что обвиняемые имеют право на «очную ставку со свидетелями», показывающими против них и на принудительный вызов свидетелей для своей защиты. Левин и Вандервельде увидели это открытие и атаковали. В ноябре они подали прошение о прекращении дела на основании «неправомерного поведения стороны обвинения» из-за запрета «обмениваться в дальнейшем информацией».