Обнаружение цели - В. В. Миргородов

Но я — сам баба. И рожать, любить мужчин — не собираюсь. А значит — мне нужна иная привязка.

— ...очнулось... — донеслось до меня сквозь пелену бреда из осколков собственной памяти, что оказались выброшены за корму сознания, после восстановления оболочки.

Выброшены, как отход, как материал, представляющий скорее угрозу, чем пользу, и я сквозь это поле острых обломков, неторопливо всплыл. Как со дня океаны, из глубины бездны, и с трудом раскрыл свои глаза.

— Очнулась! — появилось в поле зрения лицо, кажется, врача, а моей первой мыслью стал давящий на клапан мочевого пузыря его содержимое.

И...

Глава 18 - Пить!

И...

Стоп! У меня нет мочевого пузыря! Удалили? А хрен его знает, тело по-прежнему не отзывается как надо.

— Пи-и-ить... — прошипел, осознавая, что пить и писать очень родственные понятия.

Но если мокрое можно сделать и под себя, то вот с водой — возникают проблемы.

— Сейчас...

Да ты издаиваешь!? — взвыл я в душе своей когда человек дал мне даже не глоток, не ложку, КАПЛЮ! Как этим вообще можно напиться!? — и я попытался подняться, чтобы запрокинуть в себя всю банку разом, но не смог даже головы отодрать от подушки.

Ох, тело! Опять оно тут всё напутало! Опять всё придется в ручном режиме править и моделировать. Ну, не смотри на меня глазками столь печальным! Прорвемся! И не с таким пиздецом выживал! Дай только... попить нормально, а! Прошу! Ну... чего тебе стоит? Спа... ах, тыж! Издеваешься!? Я ведь еще припомню тебе подобное! Так и знай, припомню! Найду, зарежу... а, нет — резать не буду. Но всё равно отомщу!

Мне, что б с «онемением» совладать, часа два понадобится! Еще один на нервы, да... да, часов через пять — к полуночи — углядел я краем глаза клонящееся к закату солнце — я уже свисну эту банку со стола! Вот увидишь!

Не увидел. Уйдя, баночку с собою прихватил. Гад! Заботливый.

— арр! — простонал я, пытаясь размяться, ведь подняться с кровати не смог и к утру.

Разве что — приподняться. Начать хоть как-то хоть чем-то шевелить! Сумел ближе к рассвету и утреннему обходу — больницы! Я опять угодил в лечебницу! Это стало ясно сразу, как носу, как органу наиболее близкому к голове, вернулась чувствительность, и я сумел различить соответствующие, специфические запахи.

Еще до того, как я сумел разглядеть окружающий меня «пейзаж» в деталях — белые стены. Кроватку, на которой покоиться моё бренное тело, определить по характерному «хрусту» — панцирь-сетка. Бельё, распробовать на вкус — беленькое, хлопковое, стиранное, хм, чистое. И собственно заметить капельницу, из которой в меня по капле уныло что-то капает.

Больничка... Хотя чего я еще ожидал при своих то травмах? Не в морге — и ладно! Хотя подозреваю что-то, что меня могли и закопать. Метра на два! Но думаю, смерть тела при ремонте души я бы уж не прозевал.

В принципе, физические травмы вшивые! Можно сказать даже — плевые! Вопрос одного месяца реабилитации. Но крендец котенку! Контролю. И задача его вернуть — действительно большая. Я просто перестал чувствовать тело! Отслоился, утратил контроль.

Не понимаю даже, что именно у меня болит! Толи нос, толи хвост, несуществующий — или уже пришили? С них же станется! И что отсутствует из органов. Не чувствую, не знаю, и... словно в деревянном бандаже. Словно в гипсе целиком, словно в теле, что онемело, как после долгого пребывания в жутко неудобной позе. Ничего не чувствую, и даже то, что пальцы вроде как шевелятся, определяю только визуально.

У меня что, позвоночник поврежден? Да, похоже... нет! Опять-таки беда вся не физическая! И я как поселенец в собственном же теле. Оно орет, блажит, зовёт меня! Всё так же слушается! А слышу я, лишь отголоски. Эхо...

Пора подъёма, и, учитывая по-прежнему наличие на мне бинтов, хотя по идее уже не должно было быть — я наверняка не один месяц провалялся! Трубочки, идущей сквозь них куда-то внутрь — не ясно толком куда, и зачем она вообще нужна — пуста и девственно чиста. И от того, что врач-мед брат, сомнительно все же, чтобы это был лично ОН, с дипломом, а не обслуга, столь аккуратненько меня поил... мне лучше не являть честному персоналу мгновенную регенерацию почти что инвалида.

Обход, делегация врачей, ввалившееся ко мне, в подозрительно одиночную палату минуя все палаты прочие, как к ВИП персоне! Как к высокому гостью. Но процедуры... до безобразия стандартны. Замера пульса , давления, проверка рефлексов, что как ни странно, в норме. Реакции на свет. Вопросы про два пальца.

— Доктор, я вижу тут только два, но понятия не имею, сколько вы там держите за своей спиной.

Врач, немного опешивший от подобного, вынул руку из-за спины, которой до этого придерживался за поясницу, и задумчиво глядя на пятерню, пошевелил пальцами, напомнившими мне сардельки и будящие звериный аппетит просыпающего от долго сна зверя — человеческого тела! Жрать хочу! — желудок, я тоже рад тебя слышать!

Перевел взгляд на остальных людей в халатах — какие суровые дядьки! И только одна тетка, стоящая в сторонке. И по их рожам видно, что они с чего-то думают, что это всё шутка. Вот только смеяться что-то никого не тянет! Срезные какие, прям смешно.

Впрочем, один смешнявенький тут есть, как видно самый молодой, вон, еле сдерживается.