Фантастические создания (сборник) - Ннеди Окорафор

Одеяла разлетелись в разные стороны, и человек, переливающийся всеми оттенками — Эймос в жизни не видывал столько цветов сразу, — привстал, протирая глаза. Рукава у него были из зеленого шелка с голубой и лиловой опушкой. Плащ — малиновый с оранжевыми узорами. Рубашка — золотая в радужную клетку, один сапог — белый, другой — черный.

— Кто ты? — спросил пестрый пленник.

— Эймос. Пришел посмотреть, что в тебе такого скучного. Отчего все мне советуют держаться от тебя подальше и прячут тебя под одеялами?

— Я Джек, Принц Далекой Радуги, меня здесь держат в плену.

— Что ж, слыхал я и более странные речи; твои речи не самые немыслимые, — заметил Эймос. — Отчего ты Принц Далекой Радуги и как ты оказался в плену?

— Ох, — ответил Джек, — на второй вопрос ответить легко, но на первый — не так-то просто. Я оказался в плену, потому что один костлявый серый человек украл мою карту и, чтобы я не смог вернуть ее, засадил меня в эту камеру. Но отчего я Принц Далекой Радуги? Год назад я услышал тот же самый вопрос от волшебника, такого могучего, старого и ужасного, что нам с тобой не стоит за него беспокоиться. И я ответил: «Я Принц, потому что мой отец — Король, и все знают, что я Принц по законному праву». Тогда волшебник спросил: «Почему Принцем должен быть ты, а не кто-нибудь из дюжины других? Годишься ли ты в правители, способен ли ты вершить справедливый суд, сможешь ли ты устоять перед соблазном?» Я не понял, что он этим хочет сказать, и снова ответил: «Я Принц, потому что мой отец — Король». Волшебник взял зеркало и поднес его к моему лицу. «Что видишь?» — спросил он. «Я вижу себя, как и полагается, Принца Далекой Радуги». Тут волшебник вспылил, разбил зеркало на три части и объявил: «Пока ты не посмотришься в это зеркало, когда оно снова станет целым, ты не станешь Принцем Далекой Радуги, ибо за этим стеклом заперта женщина, достойная принца, и пока она не станет свободной, ты не сможешь править в своей родной стране». Что-то взорвалось, и я очнулся уже без короны. Я лежал в одежде, в которой ты видишь меня теперь, на зеленом лугу. В моем кармане обнаружилась карта. На ней было указано, где спрятаны все осколки зеркала, но не говорилось, как вернуться на Далекую Радугу. Я до сих пор не знаю, как мне попасть домой.

— Понимаю, понимаю, — сказал Эймос. — А как этот тощий серый человек украл у тебя карту? И зачем она ему понадобилась?

— Когда я понял, что домой вернуться не смогу, — сказал Джек, — то решил начать искать осколки. Первый, кто мне повстречался, был тот самый костлявый серый господин. При нем был большой черный сундук, в котором, как он сказал, находится его самый дорогой, самый близкий друг. Он сказал: если я наймусь к нему таскать сундук, он заплатит мне хорошие деньги, чтобы я смог купить себе корабль и продолжать поиски. И еще он сказал, что ему самому хотелось бы увидеть женщину, достойную принца. «Особенно, — сказал он, — такого пестрого принца, как вы». Много месяцев я таскал его сундук, и наконец он заплатил мне хорошие деньги и я купил на них корабль. Но после этого костлявый серый человек украл у меня и карту, и корабль, а меня засадил сюда, за решетку, и объявил мне, что они с его самым дорогим, самым близким другом найдут зеркало и оставят его себе.

— Зачем он хочет отыскать женщину, которая достойна принца вроде тебя? — спросил Эймос.

— Об этом мне не хочется даже думать, — сказал Джек. — Однажды он попросил меня расстегнуть «молнию» на кожаном клапане с краю сундука и засунуть туда голову, чтобы проверить, как там его самый дорогой, самый близкий друг. Но я не согласился, потому что раньше видел: он поймал красивую синюю птицу с красными перышками вокруг шеи и засунул ее в то самое отверстие на «молнии», и из сундука раздался только какой-то нехороший звук, что-то вроде «орулмхф».

— Вот-вот, — сказал Эймос. — Знакомый звук. Мне тоже неохота думать о том, что он сделает с женщиной, достойной принца вроде тебя.

И все же Эймос продолжал размышлять.

— С тобой он поступил вовсе не как друг, — сказал он Джеку. — А значит, его дружба с самым дорогим, самым близким существом какая-то ненастоящая.

Джек кивнул.

— А почему он не добудет зеркало сам? Зачем поручать это мне? — поинтересовался Эймос.

— Ты видел, где спрятаны осколки?

— Я запомнил, что один из них лежит не доходя двух лиг до некоего места, второй чуть выше другого места, а третий — «пожалуй, ближе, чем тебе кажется».

— Верно, — сказал Джек. — «Ближе, чем тебе кажется» — это огромное серое, унылое, заросшее, топкое зловещее болото. Первый осколок лежит на дне серебристой заводи посреди болота. Но на болоте все так серо, что серый господин полностью сольется с пейзажем и никогда уже не выберется наружу. «Чуть выше» — это на горе, а гора такая высокая, что сам Северный Ветер живет в пещере на ее склоне. Второй осколок зеркала лежит на вершине высочайшего пика горы. Но там так ветрено, а серый человек такой тощий, что его сдует в пропасть на полпути к вершине. «Не доходя двух лиг» — это сад буйных красок и пряных ароматов, где на бортиках фонтанов из розового мрамора, оплетенных виноградными лозами, поблескивают черные бабочки. Во всем саду нет ничего белого, кроме серебристо-белого единорога, который охраняет последний осколок зеркала. Возможно, серый смог бы добыть зеркало из сада, но я знаю: он не захочет туда идти, потому что от ярких красок у него болит голова.

— Тогда он человек выносливый: так долго терпеть твои пестрые одежды! — сказал Эймос. — В любом случае, я думаю, это несправедливо, если наш поклонник всех оттенков серого добудет твое зеркало с помощью твоей же карты. Тебе как минимум тоже надо дать шанс. Дай-ка подумать… сначала мы отправимся в место, которое ближе, чем ты думаешь.

— Значит, на болото.

— Хочешь пойти со мной и сам добыть осколок? — спросил Эймос.

— Еще бы! — воскликнул Джек. — Но как?

— У меня есть план, — сказал Эймос. Когда требовалось, соображал он очень быстро. — Просто делай, как я скажу.

Эймос начал что-то шептать Джеку через решетку. А тюремщик по-прежнему храпел на своей парусине.

В четыре часа на следующее утро, когда рассвет выдался туманным, солнце спряталось за облаками и воздух стал серым-серым, серее не бывает, корабль приблизился к берегу, где расстилалось огромное серое, унылое, заросшее, топкое зловещее болото.

— Посередине болота, — сказал серый господин, указывая направление рукой, — есть серебристая заводь. На дне лежит осколок зеркала. Сможешь к обеду вернуться и принести мне этот осколок?

— Наверно, смогу, — сказал Эймос. — Но тут все такое серое, просто ужас. Что, если я полностью растворюсь в пейзаже и никогда уже не смогу выбраться?