Слишком идеально - Джулия Ортолон

Нужно постараться, чтобы она никогда ни о чем не узнала.

Неожиданно Байрону на глаза навернулись слезы. Он прижал руку к глазам, словно пытаясь затолкать внутрь накипевшую боль и страх. Раньше ему это удавалось играючи, но теперь, когда Эйми открыла в его сердце ящик Пандоры, скрывать чувства стало труднее. Неудивительно, что раньше Байрон шагал по жизни, не желая ничего чувствовать. Чувства причиняют боль. И какую боль!

Он глубоко и прерывисто вдохнул.

Вдруг Эйми проснулась и начала недоуменно осматриваться. Почувствовав ее страх, он сумел совладать с собственными эмоциями.

— Тсс, Эйми, все хорошо. — Он слегка охрип: свело спазмом горло. — Все в порядке.

— Гай? — Эйми облегченно обмякла. — Я забыла, где я.

— Ты заснула. — Он прокашлялся. Хоть бы она подумала, что он охрип со сна!

— Да. — Она удовлетворенно откинулась на подушки и снова прижалась к нему. Однако вскоре ее беспечное настроение сменилось озабоченным. — По-моему, мне что-то снилось.

— Что-то плохое? — Байрон прижал ее к себе как можно крепче.

— Не знаю. — На минуту Эйми умолкла. Он прижался губами к ее лбу и почувствовал, как она хмурится. — Подожди, вспомнила. Мне снилось, что я снова у себя дома. Как будто просыпаюсь в своей постели и понимаю, что все это — сон. — Она оперлась подбородком на ту руку, что лежала у него на груди. — Как же это приятно, когда оказывается, что реальность гораздо лучше снов.

Он провел кончиками пальцев по ее губам и почувствовал, что она улыбается.

— Может, ты все еще спишь? Откуда ты знаешь?

— Ну, если так, то я никогда не хочу просыпаться. — Эйми приподнялась на локте и поцеловала его в губы. — А теперь признайся: ну разве ты не рад, что отпер эту дверь?

— Очень рад, — ответил Байрон, сам не зная, лжет или говорит правду. Даже если и правду, все равно это ненадолго.

— Теперь все стало по-другому, правда?

— Да, — согласился он и подумал, что теперь непременно нужно будет отослать Эйми домой. При этой мысли у него сжалось сердце.

— Знаешь, — сказала она, — мне еще час назад следовало бы подать заявление об отставке. И вообще нужно было это сделать еще вчера вечером. — Она провела пальцем по поросли волос у него на груди. — За эти два часа я натворила такого, чего никак не может себе позволить добропорядочная домработница. Боюсь, работать здесь еще три недели у меня совести не хватит.

Когда она это сказала, у Байрона во второй раз екнуло в груди. Конечно, Эйми лучше всего уехать. Но ему так хотелось держать ее в объятиях и никогда не отпускать.

— Да, конечно. Я все понимаю. — Он прочистил горло. — Завтра же скажу Лансу, чтобы он отвез тебя в аэропорт.

— Что? — От удивления Эйми даже присела на кровати. Она не видела лица Гая, только его очертания. Неужели он и вправду думает, что она после всего от него сбежит? — Нет, глупенький! Я вовсе не собираюсь уезжать! Я просто сказала, что не могу больше служить у тебя домработницей. И вообще за прошлую неделю можешь мне не платить. Мне неловко брать у тебя деньги после того, что произошло между нами.

Он провел пальцем по ее руке:

— Но ты же на меня работала.

— Но я получала от своей работы одно удовольствие! — Она схватила его за руку. — Мне просто безумно здесь нравится, если не считать того, что я тревожусь о Мим. А что касается нас, то с того самого момента, как я здесь появилась, мне почему-то казалось, что все этим и закончится.

— Правда?

— Да. — Эйми еще сильнее стиснула его руку. — Я чувствую, что все произошло так, как было предписано. Я заблудилась и попала сюда. Встретила тебя. Мне кажется — только не смейся, — мне кажется, что все было нарочно задумано, чтобы мы встретились. Время словно бы остановилось. — Она прижала ладонь к сердцу. — Гай, ты помог мне справиться с тем, что я безуспешно пыталась преодолеть долгие годы. Да, я сама решилась отправиться в это путешествие, но именно ты помог мне многое преодолеть.

— Я рад. — Он поцеловал кончики пальцев Эйми, сжимавшие его руку. — Ты заслуживаешь того, чтобы увидеть себя в истинном свете: ведь ты поразительно красива.

Ее сердце наполнилось благодарностью.

— Значит, ты не будешь возражать, если я останусь до девичника перед свадьбами моих подруг? Знаю, потом мне придется вернуться в привычное русло жизни, но мне бы так хотелось провести эти три недели с тобой!

Байрон резко сел и потер ладонью лоб.

— Эйми, — вздохнул он. — Боюсь, что если ты останешься, то будешь страдать. Я об этом даже думать не хочу. Не хочу рисковать.

Она прикусила губу, раздумывая, что делать.

— Если я задам тебе один вопрос, обещаешь дать мне честный ответ?

— Нет, — усмехнулся он.

— Ну вот видишь: только что ответил вполне честно. — Эйми попыталась изобразить улыбку, но у нее это получилось весьма неубедительно. — Честнее некуда.

— Это было легко. Единственное, что было легко во всей этой заварухе.

«Заварухе»? Он считает это заварухой? Эйми поборола боль, закравшуюся в сердце.

— Ты действительно хочешь, чтобы я уехала? Скажи честно. Не говори «да», если просто хочешь казаться благородным и считаешь, что, оставшись, я буду страдать. Я сильнее, чем ты думаешь. Я хочу остаться, хочу быть с тобой, пусть даже совсем недолго. Не важно, что будет потом, когда все кончится. Я ни в чем не буду тебя винить. Это мой выбор, я сама иду на риск. Я прошу тебя лишь набраться смелости и рискнуть вместе со мной. А теперь скажи: ты хочешь, чтобы я осталась, или мне уехать?

Байрон повернулся к ней, прижался лицом к ее шее и всхлипнул.

— Останься. Я хочу, чтобы ты осталась.

Она заключила его в объятия и поцеловала в макушку.

— Тогда я остаюсь.

Мир Эйми раскололся надвое: ночью она вела одну жизнь, а днем — другую. Эмоции она тоже испытывала двойственные: с одной стороны, она была влюблена, а с другой — знала, что это ненадолго.

Она и Гай ужинали точно так же, как в течение первой недели, только теперь дверь в башню была открыта. Эйми нравилось есть при свете, поэтому она сидела за столом Ланса до конца ужина, а затем поднималась в спальню к Гаю, где они занимались любовью и болтали часами.

Днем она по-прежнему занималась стряпней — ради удовольствия, а не ради платы. Но теперь у Эйми появилась новая обязанность, которая доставляла ей даже еще больше удовольствия, чем готовка. Во время второй ночи, проведенной с Гаем, она сказала, что пустые комнаты нагоняют на нее тоску. На следующее же утро Ланс объявил, что собирается покупать мебель, и спросил, не желает ли она пойти вместе с ним. Эйми подпрыгнула от радости.

Вместе они обшарили все лавки на Сент-Бартсе, скупая плетеные диваны и кресла, чтобы потом обставить гостиную, а также приставные и журнальные столики, лампы и вазы. Каждый день Эйми с нетерпением ждала ночи, чтобы рассказать Гаю о своем дне и о том, что им с Лансом удалось приобрести.