Страсть к мятежнику - Бетина Крэн

– Похоже, ему повезло больше, чем нам, – тихо сказал граф Джамисону. – Пошли, – он осторожно раздвинул кусты и размял затекшие мышцы ног.

За последние два дня они дважды теряли след, и каждый раз Тинану казалось, что у него отнимают жизнь. Он старался не думать, что индейцы могут сделать с девушкой или уже сделали, думал только о том, что нужно во что бы то ни стало найти ее. Нежное лицо постоянно стояло перед глазами, и Рутланд нещадно корил себя, что допустил такое ужасное происшествие.

Да, это его вина, и ничья больше. Это он привез ее в такую глушь, заботясь лишь об удовлетворении своей страсти. Он подчинил ее своей воле и радовался, что Эрия испытывает к нему физическое влечение. Наивно полагал, этого вполне достаточно, и не задумывался, что, собственно, связывает их, помимо общей постели. Ведь кроме ночей существуют дни, которые каждый проживает по-своему.

По что хуже всего, он будто забыл о своей клятве жениться на Эрии, хотя видел, насколько тяжело она переживает свое унизительное положение. Ей стыдно даже перед простыми, грубоватыми охотниками, которым на все наплевать. А он, негодяй, надеется на ее отказ выйти за него замуж, и тогда с чистой совестью сможет нарушить обещание, данное ее матери.

Ближе к вечеру Эрия, должно быть, задремала, и не сразу заметила возвращение индейцев. Ее разбудили гортанные крики – роясь в принесенных с собой узлах, индейцы о чем-то горячо спорили. Наконец, немного угомонились и уселись ужинать. Эрию настолько мучил голод, что притупил чувство страха, и она не сводила глаз с индейцев, поедающих приготовленную на костре дичь.

Словно вспомнив, что пленников тоже надо кормить, один бросил к их ногам по полуобглоданной кости, а сам вернулся к костру, где остальные уже вовсю распивали спиртное из украденной фляги. Вскоре опять разгорелся спор, и тот же индеец решительно подошел к Фридриху, развязал его, пинком заставил встать и, осыпая ударами, погнал в лес.

Остальным, видимо, очень понравилось, как действует их подельник, и они гиканьем и криками принялись подбадривать его. Как позже выяснилось, проповедник понадобился, чтобы принести охапку хвороста. Сопровождающий его индеец строго смотрел, чтобы ни одна сухая ветка не свалилась на землю, и Эрия видела, сколько усилий стоит Фридриху выносить измывательства. Скорее всего, индейцы и спорили, кому идти в лес за хворостом, и Фридриху выпала роль козла отпущения.

К ее огромному облегчению, индейцы, кажется, забыли о ней, и, то ли разморенные выпивкой, то ли усталые после «трудового» дня, улеглись вокруг догорающего костра и быстро уснули. Эрия накинула на плечи шерстяную юбку, предоставив нижним юбкам заботу о сохранности тепла ног, и погрузилась в дремоту. Утомленный мозг был не в силах фиксировать происходящее, но глаза, когда девушка иногда их открывала, заметили какое-то слабое движение среди деревьев, мелькание теней. Возможно, это лишь сон, но когда она открыла глаза в очередной раз, то увидела темную фигуру, которая двигалась… по направлению к ней. Девушку буквально парализовало от страха.

Держа в руках нож, Тинан осторожно полз на четвереньках. Четверо… пока их всего четверо, но, кто знает… Он вгляделся в темноту и различил размытые силуэты Джамисона и Каррика, те крадучись приближались к индейцам с противоположной стороны. Он находился как раз на полпути между Эрией и краснокожими, когда послышался ее сдавленный стон.

– Нет, пожалуйста, нет! – постепенно стон перешел в завывание, а потом в крик. Вокруг костра началась возня, ошарашенные индейцы вскочили на ноги.

Тинан схватил нож и бросился на индейцев. Одного прикончил сразу же, а с другим пришлось сцепиться, поскольку удар ногой не попал в цель. На его счастье индеец споткнулся и упал навзничь. Тинан с диким криком бросился на него, но лезвие ножа скользнуло в дюйме от шеи индейца. Изрыгая проклятия, Рутланд придавил дикаря к земле и что-то произнес на его языке. Глаза индейца вспыхнули лютой ненавистью. Видимо, она придала ему сил, и он смог выбраться из-под тяжелого тела графа. Оба вскочили на ноги, Тинан взмахнул ножом и на этот раз попал в цель.

Жестокая схватка у костра прекратилась так же внезапно, как и началась, и над лесом повисла зловещая тишина.

Эрия услышала хруст сухих веток и взвыла от ужаса. Она в панике стала отбиваться от протянутых к ней рук.

– Эрия, это я! Я! Посмотри на меня! – Тинан пытался развязать крепкие ремни, стягивавшие руки девушки, но та отчаянно сопротивлялась. Тогда он изловчился и ножом разрезал путы на ногах и руках, лишь чудом не поранив саму Эрию. Схватив ее на руки, понес к догорающему костру.

– Разведите огонь, – скомандовал граф, сходя с ума от беспокойства. – Она замерзает! – Тинан опустился на колени. – Эрия, посмотри на меня! Все в порядке. Ты в безопасности. Они больше не посмеют тебя обидеть. Я не позволю!

Он прижал девушку к груди и погладил по волосам, шепча ее имя. Нежное прикосновение чудесным образом подействовало на ее затуманенное сознание. Эрия встрепенулась и открыла глаза, в которых были ужас и надежда.

– Ты? – выдохнула она и высвободила руку, чтобы дотронуться до небритой щеки. По выражению лица было видно, она не может поверить в спасение.

– Да, Эрия, – глухо пробормотал Тинан, вглядываясь в изможденное лицо с зеленоватым синяком под глазом. Эрия казалась ему самой красивой женщиной на всем белом свете.

– Это ты… – повторила она, и ее лицо просветлело. – О, это ты! – она обхватила его за плечи и дала волю слезам. – Ты! Ты!

Эрия рыдала на груди Тинана, прижимаясь лицом к его куртке. Все попытки успокоить девушку ни к чему не привели. Граф встревоженно глянул на Каррика, сосредоточенно вытиравшего нож о траву, затем поискал глазами Джамисона и увидел, что тот ведет к костру еще одного пленника индейцев.

– Он говорит, краснокожих было всего четверо. Мы их всех… – он замолчал, увидев безудержно рыдающую Эрию. Не зная, что предпринять, начал суетливо собирать одеяла, разбросанные вокруг костра.

Постепенно тепло успокоило Эрию, ее рыдания прекратились, тишину нарушали лишь редкие судорожные всхлипывания. Она ни на секунду не разжала пальцы, и даже когда ее сморил сон, крепко держалась за куртку Тинана.

Долгое время все молчали. Каррик оттащил в сторону тела индейцев и проверил, нет ли поблизости кого-нибудь еще. Джамисон кое-как перевязал раненую руку, избегая смотреть на Тинана, сверлившего его тяжелым взглядом.

Фридрих Мюллер истолковал этот взгляд по-своему и съежился, кутаясь в одеяла. Джамисон протянул ему флягу с бренди, и благочестивый немец с благодарностью отпил глоток. Что же все-таки связывает этого графа с прелестной девушкой, мучился в догадках миссионер. Он придвинулся поближе к костру и протянул к огню руки.