Путь. Начало - Александр Поляк

прыгали, перекатывались, и попутно вырубали одних электричеством, а другим ломали кости и простреливали головы и конечности. Один из центурионов выпрыгнул из боя и на огромной скорости направился к Страннику.

— О черт!

Человек начал стрелять под разными углами в конечности робота, в надежде его хотя бы замедлить, но все попытки были тщетны. Центурион подобрался вплотную и хотел было выбить винтовку из рук Странника, но человек изловчился и перехватив ее другой рукой, даже успел сделать выстрел, который достиг робота, однако не нанес ему существенных повреждений, а лишь разозлил. В следующую секунду робот просто отстрелил человеку правую руку повыше локтя, и она вместе с винтовкой отлетела в сторону. Странник неистово закричал, впитывая через ноздри запах своей горелой плоти.

От выстрела человека откинуло в сторону противоположную отстреленной руке, и он покатился по песку, попутно наблюдая, как Вождь, одним из последних, ведет ожесточенную схватку аж с двумя центурионами сразу. В какой-то момент, один из роботов изловчился и с хрустом вывернул нижнюю лапу Вождя. Тот с рыком отвернулся на своего обидчика, и в эту же секунду второй центурион сломал лапу ящера, державшую полуторный дробовик, выхватил его, развернул и прострелил Вождю щеку разрывной плазменной дробью, которая вышла наружу, отхватив еще добрую половину морды. Похоже, путь Вождя был закончен.

Но не путь Странника. Робот уже целился ему ровно в лоб, когда человек неуклюже перекатился и вытянул еще целую левую руку за винтовкой. Но он не успел до нее дотянутся. Тяжелая металлическая конечность сдавила ему ногу, раздробив кости, от чего человек снова закричал. Центурион поднял Странника за ногу вверх ногами и уставился на него своими красными сенсорами. Но человек не растерялся и уже держал в руке активированную промышленную петарду. В нужный момент он метко запустил ее ровно в левый сенсор центуриона, который в тот же миг разворотило от локального мощного взрыва. Робот расслабил руку, и человек, свалившись на землю, сразу же вновь пополз к своей винтовке.

В этот раз Странник не успел преодолеть и половину пути, когда тяжелая нога центуриона просто вдавила его левое плечо вместе с ключицей и внутренними органами в землю. Кости вновь захрустели, и человек чувствовал, как неудачно изогнувшийся элемент брони разрывает его грудь и проникает прямиком в легкое. Крика уже не вышло, изо рта просто потекла кроваво-красная каша из перемолотых внутренностей. Робот пинком перевернул человека, на окровавленном лице которого застыла улыбка. Из ослабшей руки выкатилась заранее подготовленная граната, но центурион быстрым движением выпнул ее далеко в пустыню, и взрыв раздался уже там. Центурион буравил двумя оставшимися сенсорами лицо Странника, которое уже потеряло осмысленное выражение, и в это же время разогревал портативную лучевую пушку, которая выдвигалась у него прямо из руки. Издав последний механический треск, робот навел дуло прямо на лицо Странника и, недолго думая, выстрелил.

Луч завис прямо надо лбом человека. Время снова остановилось, и Странник чувствовал, как его затягивает в его личную черную бездну, где все конечности у него целы, но зато кругом толпы мертвых людей, которые погибли возможно просто из-за того, что оказались рядом с ним. Человек уже оставил реальность за спиной и начал тянуть руку к знакомой инопланетянке с черными впалыми глазами. Она привычно завлекала его своей любимой фразой:

— Мой Страаааааааааа…

Но в этот раз она не смогла ее закончить, и слово растянулось в вечность, пока человека выбрасывало обратно в поганую реальность, где над его лбом завис смертоносный луч, так и норовящий проделать маленькую аккуратную дырочку в его черепе и поджарить мозг.

Страдания не были долгими, инопланетянка вместе с чернотой свернулась в одну точку, а затем и вовсе пропала, после чего луч в короткое мгновение пробил черепушку Странника и оставил в его мозгах заметную прореху, несовместимую с жизнью. Его тело дернулось в последних остаточных конвульсиях, и наступила настоящая пустота, в которой не было бы ничего, на что можно отвлечься.

Часть 3. Ковчег. I

Ничто не бывает вечным. Все имеет свое начало, но рано или поздно, все заканчивается, или умирает. Подобные процессы являются абсолютно естественными, как и сама жизнь. Но если с началом и концом все понятно, то, что есть жизнь? Жизнь отдельного существа или же само существование вселенной?

Это явление, если задуматься, оказывается чем-то гораздо более странным, инородным и даже пугающим, в рамках бытия. Жизнь — органическая, неорганическая, или же то, что можно назвать жизнью материи и ткани пространства-времени, разрушает естественное состояние вселенной — порядок. Жизнь сама по себе — хаос, и вносит хаос во все, к чему только прикасается. Возрастающая ежесекундно энтропия, как обжигающий пар, все сильнее расширяющий стенки шарика, «давит» на мультиверсум изнутри, порождая все новые и новые реальности, отчего само бытие трещит по швам, не в силах справится с подобной напастью. И в один момент… Бум? Никак нет. Потому что — ничто не вечно. Однажды все умирает, возвращая исстрадавшуюся вселенную к ее естественному состоянию. Вероятно…

Но один факт остается фактом. Все рано или поздно умрет.

На дуКерре в древнем городе Ду-Хма, в момент между волнами яростных атак машин, Странник заметил древние фрески на стенах насосной станции. Они уже давным-давно выцвели и стерлись жестокими сухими ветрами этой земли, которые продували даже закрытые помещения, стирая камни в песок, и проделывая громадные дыры из маленьких щелок в песчанике. Странник задался вопросом что же это. На что Вождь дал ему вполне однозначный ответ:

— Искусство древних, а главное мертвых, в отличие от нас. Кончай разглядывать всякие картинки, и помоги укрепить оборону, если не хочешь, чтобы однажды тебя нашли здесь, и задали бы тот-же вопрос.

Однако Странник не мог оторвать глаз. Его не интересовали, ни неведомо как, до сих пор работающие компьютеры и механизмы, ни тот факт, что вообще древняя фреска делает на стене насосной станции, его интересовало лишь то что на этой картине было изображено.

Три пришельца в профиль. Сложно было определить кеты это или кто-то другой. Первый стоял в полный рост, держа в руках, что-то напоминающее флагшток, второй стоял на коленях, сложив руки в подобие молитвы, а третий стоял на четвереньках, опустив голову к земле. Точней к воде. Руки третьего пришельца находились в воде, но это место прилично стерлось, и невозможно было понять, что конкретно он делает. Однако зрелище было крайне угнетающее. Конечно, все зависит лишь от интерпретации зрителя, но на тот момент, других заинтересованных картиной не