«Если», 1996 № 01 - Кристофер Сташефф

— Я ничего не чувствую. Твое снадобье действует.

Элрик кивнул и, нахмурившись, поглядел на город. Хмурник обнажил мечи и принялся точить лезвия оселком, который постоянно носил с собой, одновременно наблюдая за Элриком н стараясь, по-видимому, прочесть мысли приятеля.

— Лошадей придется оставить здесь, — сказал принц. — Нищие верхом не ездят.

— Ну и зря, — пробормотал Хмурник.

— Кроме того, надо будет переодеться.

— А оружие?

— Мы накинем сверху плащи, которые скроют наши мечи.

Хмурник нехотя поднялся, подошел к своему коню и достал из переметной сумы одежду для себя и Элрика.

Они облачились в грязные обноски и направились к Надсокору, как две капли воды похожие на тех нищих, что обитали в городе. Элрик сутулился и старательно прихрамывал, а Хмурник выставлял напоказ пустой рукав балахона — дескать, пожалейте несчастного калеку.

Воины проникли в город через одну из многочисленных дыр в стене. Когда-то в Надсокоре жили нормальные люди, но несколько столетий назад вспыхнула эпидемия, унесшая жизни большинства горожан. Те, кто уцелел, бежали прочь, а городом вскоре завладели нищие, которые, разумеется, ничуть не заботились о сохранности зданий и сооружений.

Перебравшись через кучу мусора, друзья очутились на темной улице и двинулись в сторону здания, в котором заседал когда-то городской совет и которое ныне занял под свой дворец король Уриш. Сновавшие по улицам огромные крысы провожали их голодными взглядами; тощие псы, рывшиеся в отбросах, испуганно шарахались в темноту. Какое-То время спустя Элрику с Хмурником пришлось остановиться и пропустить цепочку слепых, которые шагали, держась друг за друга правыми руками, а левыми сжимая палки. Из домов, мимо которых проходили воины, доносились смешки, вопли и ругательства — увечные бражничали с недоумками, извращенцы развлекались в теплых компаниях. Неожиданно раздался громкий крик, и на улицу выбежала молоденькая девушка, следом за которой выскочил толстяк, удивительно шустро передвигавшийся на костылях. Хмурник шагнул было вперед, но Элрик удержал его на месте. Толстяк отбросил костыли, догнал девушку и повалил ее на мостовую.

— Не вмешивайся, — прошептал принц. — В Надсокоре не принято быть благородным.

— Какой же ты циник, — проговорил Хмурник, со слезами на глазах глядя на приятеля.

— Уж какой есть… Не забывай, мы пробрались сюда для того, чтобы вернуть мое кольцо. Все остальное нас не касается.

— По-твоему, мы…

Элрик двинулся дальше. Помедлив, Хмурник последовал за принцем.

Они миновали городскую арену н очутились на дворцовой площади. Королевский дворец был единственным зданием, за которым, судя по всему, худо-бедно присматривали. Над сводчатым парадным входом виднелись грубые изображения — аллегории Нищеты и Воровства. На деревянной двери были вырезаны все без исключения монеты, имевшие хождение в Молодых Королевствах, а над дверью висели скрещенные костыли — символ того, что главным оружием нищего является способность ужасать и вызывать отвращение у тех, кому выпала иная, лучшая доля.

Элрик нахмурился.

— Что-то я не вижу стражников.

— А с какой стати они тут должны быть? — удивился Хмурник. — Что им охранять?

— В прошлый раз дворец охраняли. Уриш денно и нощно печется о своих сокровищах, причем опасается не столько чужаков, сколько своих собственных подданных.

— Наверное, он решил, что бояться нечего.

— Король Уриш боится всего на свете, — усмехнулся Элрик. — Пожалуй, нам следует быть вдвойне осторожными, чтобы не угодить в ловушку. Держи свои мечи под рукой, друг Хмурник.

— Думаешь, Уриш догадался, что нам известно о его происках?

— Может быть. Во всяком случае, осторожность не помешает.

— Неужели его не пугает Черный Клинок?

— Не знаю.

Друзья пересекли площадь и остановились у двери под скрещенными костылями. Издалека донесся крик, затем раздался смех, сопровождаемый каким-то неприятным звуком.

Элрик положил ладонь на. рукоять Бурезова и толкнул плечом дверь. Та со скрипом приоткрылась. Воины огляделись, проверяя, не появился ли кто на площади. Принц снова навалился на дверь. Заскрипев, та отворилась чуть шире.

Друзья протиснулись в щель и очутились в тускло освещенной тронной зале. К закопченному потолку поднимался от жаровен густой черный дым. В дальнем конце залы виднелся помост, на котором возвышался трон Уриша. Вроде бы в зале никого не было, однако пальцы Элрика сами собой стиснули рукоять меча.

Послышался шорох. Принц замер, но это оказалась всего лишь крыса.

Элрик направился к трону. Хмурник следовал за ним по пятам.

Может быть, подумалось принцу, все и впрямь обойдется? Еще немного — и он поднимет крышку королевского сундука, заберет свое кольцо, покинет до рассвета город нищих и присоединится к Алому Лучнику Ракхиру, что ведет караван в Танелорн.

Хмурник внезапно остановился и наклонил голову.

— Что-нибудь услышал? — спросил Элрик.

— Да вроде нет. Наверное, снова крыса. Я…

Из-за трона вырвалось ослепительно-белое сияние, и Элрик инстинктивно заслонил ладонью глаза, одновременно пытаясь вытащить из ножен меч. Хмурник вскрикнул и кинулся к двери. Принц повернулся спиной к трону и услышал, как стонет от ярости в ножнах Бурезов. Сил, чтобы извлечь клинок, не было… Послышался знакомый смешок, затем хихикнул кто-то еще…

Различив, кто его держит, принц вздрогнул от омерзения. Гули, вызванные колдовством исчадия преисподней! Твари ухмылялись, но взгляды их ничего не выражали. Элрик почувствовал, что окончательно ослабел; казалось, гули выпили из него всю силу.

Стиснув зубы, он заставил себя поднять голову и посмотреть на трон. Из-за спинки высокого кресла вынырнула дородная фигура Телеба К’аарны, зловредного чародея, погибшего, как считал принц, несколько месяцев назад под Канелуном!

Колдун взглянул на Элрика и злорадно усмехнулся. Рядом с ним появился король Уриш, сжимавший в руке свой мясницкий нож.

Элрик попытался было вырваться из холодных, как лед, пальцев гулей, но, убедившись, что ничего не выходит, успокоился и горько усмехнулся. Что ж, предположения насчет ловушки оправдались, однако догадываться о ней и все же соваться во дворец было сущим безумием…

А где Хмурник? Убежал?

Уриш плюхнулся на трон, положил нож на колени, скрестил на груди руки и уставился на Элрика. В глазах Телеба К’аарны, который остался стоять на месте, сверкало пламя, напомнившее принцу пожар в Имррире.