В любви дозволено всё - Элис Детли

— Не нужно извиняться, — заглянула ему в глаза Сьюзен. Совсем не таким представляла она этот разговор. — Я понимаю, что вы чувствуете. Большинство людей не любят говорить о… тех, кто ушел от нас. Но порой бывает невыносимо оставаться наедине со своей болью, и тогда единственное спасение — выговориться, рассказать о том, кто был тебе дорог.

— Вы, верно, очень любили своего мужа? — глухим голосом вдруг спросил Уайлдер.

— Да, любила.

Сьюзен склонила голову, пряча навернувшиеся слезы.

— Я действительно похож на него?

— Вы примерно одинакового роста; быть может, Эндрю был чуть пониже. У него тоже были светлые волосы. Но в остальном… — Сьюзен пожала плечами и отрицательно покачала головой. — Нет, ничего общего.

— А как вы встретились?

— Он — весьма недолго — ухаживал за моей подругой, с которой мы вместе снимали комнату. Как только та узнала, что Эндрю живет на стипендию, перебивается буквально с хлеба на воду, она дала ему отставку. Мы не виделись несколько месяцев и случайно столкнулись в колледже лишь на рождественских каникулах. Эндрю был приемным сыном, отношения с родителями были довольно прохладными, и ему некуда было ехать на праздники. Мне тоже…

Это был тот самый год, когда незадолго до Рождества у Сьюзен умерла мать и она узнала правду о Фэллоузе. Она осталась совсем одна, казалось, жизнь кончилась. И вдруг в пустынном дворике колледжа она увидела идущего ей навстречу Эндрю. Эта встреча возродила ее. Они были очень счастливы вместе. До тех пор, пока Сьюзен однажды не наговорила в запальчивости такого, за что будет проклинать себя до гробовой доски.

— Значит, вы начали встречаться? — Уайлдер прервал ее размышления.

— Да. — Доверие не так легко завоевать, но постепенно и Сьюзен, и Эндрю поняли, что всегда могут положиться друг на друга. — К весне мы уже были неразлучны, все свободное время проводили вместе, а так как обоим предстояло заниматься на летних курсах, то решили снять комнату на двоих. К следующему Рождеству мы поженились.

— А как вы оказались в Эверетте?

— Эндрю специализировался в колледже как авиаконструктор. Когда мы познакомились, он писал диплом. Потом я закончила учебу, а он защитился. Ему предложили работу сразу в нескольких местах. Он выбрал Сиэтл, потому что нас обоих это устраивало. Мы собирались окончательно осесть в Сиэтле, но однажды поехали в Эверетт и влюбились в этот городок. В течение полугода мы подыскали подходящий дом. Эндрю не смущало, что до работы придется добираться дольше, зато у меня появилась чудесная солнечная терраса, где я могла устроить мастерскую.

— Вы говорили, что иллюстрируете книги для детей.

— Теперь да. Но когда мы только переехали в Сиэтл, я сотрудничала в небольшом рекламном агентстве. В свободное время рисовала для души, и постепенно набралось достаточно работ, чтобы устроить персональную выставку. Моими рисунками заинтересовался редактор одного издательства в Сан-Франциско и предложил проиллюстрировать книжку для детей местного автора. Я согласилась, из книги выросла целая серия. Года через два я получила довольно широкое признание в своей сфере. Заказов было много, не успевала завершить одну работу, как нужно было браться за другую.

За исключением минувшего года.

— А семья? Вы хотели иметь детей?

Сьюзен растерялась. Разумеется, подобного вопроса следовало ожидать, но почему-то она оказалась к нему не готовой. Шли секунды, а Сьюзен лихорадочно искала ответа. Кривить душой она не могла, но и сказать правду — тоже. Это может далеко завести. Последуют новые вопросы, на которые отвечать будет все труднее. Например: как погиб Эндрю?

Разве сможет Сьюзен умолчать, что смерть мужа на ее совести? Это так, и от этого никуда не деться. Но, может быть, рассказав Уайлдеру все как на духу, она снимет с себя грех? Может быть, признавшись в своей вине этому человеку, кто бы он ни был, Сьюзен сможет наконец простить себе гибель Эндрю и начать новую жизнь, а у нее есть для этого силы. Теперь Сьюзен была уверена в этом как никогда.

— Я ничуть не обижусь, если вы скажете, что я лезу не в свое дело, — извинился Фрэнк, поглаживая руку Сьюзен. Он словно чувствовал ее колебания.

— Дело не в этом. Просто я… — Она запнулась и в нерешительности поглядела на Уайлдера.

Тот напряженно следил за ней, и даже в сгущающейся темноте Сьюзен видела, какой заботой светятся его голубые глаза. Она не заслуживает такого доброго отношения к себе, и Фрэнк имеет право знать это, кому бы ни служил.

— В ту ночь, когда погиб Эндрю, мы обсуждали наше будущее, — начала Сьюзен, с трудом справляясь со своим голосом.

Она отвернулась. Вокруг, насколько хватало глаз, была вода — темная, почти недвижимая. Высоко на острове загорелся маяк, указывая путь морским странникам. Свет маяка вывел Сьюзен из оцепенения. Да, она покается Фрэнку, снимет камень с души.

— Мы всегда хотели иметь детей, — продолжала Сьюзен свою исповедь, — но не в начале совместной жизни, отложили это на потом. Сперва надо было получить образование, затем найти работу и обзавестись домом. Но однажды нам со всей очевидностью стало ясно, что годы уходят. Мне к тому времени стукнуло уже двадцать девять, и мы только что отпраздновали тридцать четвертый день рождения Эндрю. Мы все чаще стали подумывать о детях и говорили об этом уже не в шутливом тоне, как прежде, а пытаясь все серьезно взвесить.

Как-то в дождливый субботний вечер мы были дома одни. Закончив ужин, наводили порядок в кухне. Эндрю снова завел разговор о ребенке. Муж был настроен вполне серьезно; я тоже внезапно ощутила, что шутки теперь были бы неуместны. Мы очень любили друг друга, все в нашей жизни складывалось удачно. И я знала, что ребенок сделает ее еще лучше.

— Но разве вы не говорили… — хотел что-то спросить Уайлдер. Как бы предвидя, куда заведет их этот разговор, он крепче обнял Сьюзен за плечи, пытаясь хоть немного поддержать ее. — Эндрю погиб в ту самую ночь, не так ли?

— Да. — Сложив руки на коленях, Сьюзен уронила голову на грудь и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Как это произошло?

— Мы долго обсуждали, какой будет наша семья, и тут Эндрю вспомнил о Фэллоузе. Моему мужу, проведшему детство в чужой семье, было трудно понять, почему мы с отчимом стали врагами. У Эндрю никогда не было настоящей семьи. Его отец бросил жену еще до рождения сына. Потом, чуть ли не в пятилетнем возрасте, мать отдала его приемным родителям, и мальчик никогда больше не видел той женщины, что его родила. Эндрю всегда считал, что мне здорово повезло, потому что я росла в семье, где меня все любили. Он так до конца и не понял, откуда во мне такая ненависть к отчиму, который прекрасно относился и ко мне, и к моей матери… Эндрю знал о попытках Фэллоуза в последние годы установить контакт со мной, и считал, что пора бы уже перестать сердиться на отчима. Мужу не терпелось помирить нас, чтобы мы поскорее зажили все вместе одной семьей. По мнению Эндрю, очень важно было, чтобы наш ребенок знал и любил деда.