Призрак - Наиль Эдуардович Выборнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы хорошенько подумать, я положил чип на столик перед собой. Вскрыл вторую банку энергетика и выпил ее крупными глотками, продолжая глядеть на носитель информации.
Не, в жопу на самом деле. Гарантии безопасности гарантиями безопасности, но я слово дал. Не нужно мне такого счастья. Могут, конечно, кинуть, но это им же боком выйдет.
Я сжал чип в кулаке, как крошил в детстве печенье. Впрочем, тогда у меня и руки были не чета нынешним.
Встав с диванчика, я подхватил банки, вышел из вип-ложи. Спустился вниз, открыл дверь туалета, вошел, стряхнул в урну осколки чипа и выбросил туда обе банки.
Перед глазами появилось окошко входящего вызова. Фанат. Я тут же принял звонок.
— Молодой, ты еще в клубе? — спросил решала.
— Ну да, — ответил я.
— Подожди меня у входа, нужно кое-куда съездить. Это касается нашего пивного барона.
Пивной барон — это он про Лагера что ли? Это что получается, Шелка уже сломали? Надо съездить, лишние деньги точно лишними не окажутся.
— Да, хорошо, дождусь, — ответил я.
Глава 18
Место, где работали мозголомщики, оказалось самой обычной подпольной клиникой, каких в Новой Москве было немало. Эта, правда, в отличие от клиники Ника находилась не на одном из этажей жилого дома, а в подвале с виду абсолютно заброшенного здания.
Когда-то это определенно был кинотеатр, об этом гласила неоновая вывеска, сейчас, естественно, не работающая. Стекла были заколочены листами из композита, стены изрисованы самыми разными надписями, от вездесущего «Саня любит Маню», до граффити-тегов разных городских банд.
Они вообще на удивление любят такие вещи. Стоит нескольким парням собраться в какое-то подобие банды, они тут же придумывают себе тег. А потом изрисовывают ими все доступное пространство, покрывают чужие теги, а в конечном итоге платят за это кровью.
Видеофона здесь не было, и пропустили нас внутрь просто посмотрев через раздвижное окошко в двери. И когда мы шли через клинику, я понял, что у Ника все еще очень цивильно: отдельные операционные, палаты, звукоизоляция, глушилки.
Нет, глушилки тут тоже стояли, как только мы спустились в подвал, сигнал сразу же пропал.
Однако никаких отдельных комнат тут не было. Оперировали прямо в большом помещении, причем по нескольку человек сразу. Например, у нас на глазах двое рвачей в медицинских халатах, заляпанных кровью, ковырялись во вскрытом животе какого-то молодого парня, а еще один, которому на вид было едва ли восемнадцать, возился между ног какой-то малолетки.
Похоже, что он делал ей аборт. В стране запрещены аборты до пятнадцати лет, если, конечно, причиной беременность не было изнасилование, Но во многих нелегальных клиниках их делают в любом возрасте по пять соток за процедуру. Что там будет с маткой после этих чудо-докторов, хрен его знает, но если ты умудрилась нежелательно залететь при всем многообразии современных методов контрацепции, то ты сама себе злобная дура.
И ведь помимо этого тут было еще как минимум четыре операционных стола, сейчас свободных. Похоже, что они тут на конвейере работают, чисто как на заводах до всеобщей автоматизации. Ну или как в некоторых странах, где человеческий труд стоит до сих пор дешевле, чем работа машин. С учетом амортизации, конечно.
Здесь было сыро, воняло кровью и дезсредством. И честно говоря, как мне показалось, даже у мясников из «Резаков» в операционной было почище. Не удивлюсь, если и тут людей на импланты и органы режут.
Мы прошли через «операционную» и двинулись дальше по коридору, сопровождаемые одним крепким парнем в хирургическом костюме, который, судя по всему, был тут за санитара и охранника одновременно.
Одна из дверей оказалась открыта, я заглянул внутрь и понял, что это здесь такие «палаты». Они больше напоминали мне слипбоксы, но если владельцы капсульных отелей в большинстве своем пытались придать этим «коробкам для сна» хоть какую-то видимость уюта и комфорта, за исключением, конечно, тех, кому не было совсем похуй, то тут это больше напоминало ячейки для трупов в морге.
Коридор заканчивался еще одной металлической дверью. «Санитар» вышел вперед, постучал. Открылось очередное окошко, в нем появились чьи-то глаза, и мгновение спустя кто-то отпер уже и саму дверь.
— Давайте, внутрь, — прохрипел санитар.
А я ведь знаю от чего голос таким хриплым становится. Как раз от «клея», если употреблять его в совсем уж неимоверных количествах. Впрочем, на такой работе хочешь — не хочешь, а начнешь торчать. Просто чтобы забыть о том, что вокруг происходит.
— Даже пушки не заберут? — спросил я у Фаната.
— Меня они знают, поэтому и не заберут, — ответил решала. — Если бы ты сюда один пришёл, то тебя и не впустили бы просто. Все, идём, они не любят, когда тут кто-то стоит и пялится.
То, что было дальше, напомнило мне смесь тюрьмы и психиатрической больницы в худшем ее проявлении. Одно большое помещение разгородили на множество мелких, вставили двери с большими решетками, чтобы можно было наблюдать, что творится внутри. Из любопытства я заглянул в одну из «палат» и тут же отпрянул: внутри сидела молодая женщина и медленно и размеренно билась головой о стену. Если бы она не была обита мягким композитом, гасящим удары, то она наверняка разбила бы себе башку.
Во второй из палат сидел здоровый мужик без рук и без ног, тупо пялился в стену и периодически начинал заливисто смеяться.
Вдруг откуда-то послышались крики дикой боли. Похоже, что там обрабатывают очередного клиента.
Психи из палат отозвались воплями, кто-то принялся дико хохотать.
— Блядь, ну и жесть, — проговорил я. — Я и не думал, что процесс мозголомки настолько на поток поставлен.
— Так оно и не так, — ответил Фанат. — Здесь ведь не только мозги ломают, но и просто психов держат. На нормальный стационар деньги не у всех есть, а эти берут гораздо меньше. Да, держат их в скотских условиях, но кто из моих знакомых в государственной психушке побывал, говорят, что там не сильно лучше.
— Кто-то добровольно сюда родственников сдает? — не поверил я своим ушам.
— Про постампутационное стрессовое расстройство слышал? — спросил Фанат.
— Неа, — я покачал головой.
— В сети его на западный манер называют чаще, киберфренией. Оно бывает у тех, кто всадил
