Освободи меня - Эми Роджерс

Только с ним.

- Нравится ли мне? - он приподнял брови, подходя ближе. - Я в восторге, - кончиками пальцев он коснулся ее груди, проводя по краю атласной ткани. - Проклятье, Алли, ты самая красивая женщина, на которую я когда-либо положил взгляд.

Алли улыбнулась и слегка покраснела.

- Ну, было либо это, либо пошлая миссис Клаус.

Он усмехнулся. Она могла расхаживать в трениках или даже в мешке из-под картошки, и ему бы нравилось, потому что это она. Хадсон был не из тех парней, которые западают на дорогое белье, чулки и лифчики, поднимавшие чуть ли не до подбородка то, что ему хотелось освободить. Но он все же был мужчиной из плоти и крови, и не собирался жаловаться. Господи Боже, она идеальна. Резко выдохнув, он приказал своему стояку остыть.

- У меня для тебя подарок.

- Мне не нужно ничего больше, Хадсон, под этой крышей есть все, чего я могла желать, - ее руки скользнули на его талию.

- Не соглашусь, - он достал из-за спины кожаную коробочку. Она была перевязана красной ленточкой, фирменный рождественский знак Картье, и хотя черный бантик обычно лучше подходил к его праздничному настроению, в этот раз радостный красный пришелся кстати.

Алли открыла коробку и ахнула. Внутри лежал ножной браслет, сделанный на заказ по точным инструкциям Хадсона. Изящные переплетающиеся цепочки из белого золота держали одну подвеску в виде ракушки с идеальными бриллиантами.

- Она прекрасна, - прошептала она. На ее глаза навернулись слезы, и Хадсон гадал, вспоминает ли она такую же сцену десять лет назад, когда он подарил его безделушку с карнавала.

- Я подумал, это будет более уместно, чем та дешевка, что ты носишь запрятанной в ботинки.

- Я люблю эту 'дешевку', - сказала она. - И тот факт, что ты хранил ее все эти годы...

Хадсон сократил расстояние между ними. Он коснулся ее губ своими раз, другой, и потом стал целовать глубоко и медленно. Он был медленным и осторожным, склоняя голову и лаская ее рот языком.

Боже, целовать ее с каждым разом было все лучше и лучше.

Руки Алли скользнули под его свитер. Они были мягкими и прохладными против его горячей кожи. Хадсон отстранился и одним движением стянул свитер через голову, отбрасывая его в сторону.

- Эй, что случилось? - он накрыл ладонью ее щеку, большим пальцем вытирая слезинку. - Почему ты плачешь?

- Потому что этот вечер был просто идеален. Потому что я люблю тебя

- Я тоже люблю тебя, Алли. Больше всего на свете.

И это было правдой. Он любил ее больше, чем компанию, которую построил с нуля. Больше, чем любое будущее, простиравшееся перед ними. Он любил ее больше себя самого.

Хадсон опустил голову и снова поцеловал ее с медленным, искусным обольщением, задействовав весь рот, от чего ее пальцы зарылись в его волосы. Он поднял Алли на руки и уложил на королевского размера кровати, затем растянулся над ней, сохраняя сдержанный контроль, полностью противоречащий эрекции, пульсировавшей в его штанах. Отбросив волосы с ее лица, он большим пальцем приласкал скулу.

- Мне нравится ощущать тебя сверху, - Алли скользнула ногой по его лодыжке.

Хадсон погладил ее бедро, закидывая ее ногу себе на талию.

- И как я ощущаюсь?

- Твердым, - она качнула бедрами под ним и улыбнулась. - Очень твердым.

- Проклятье, Алли, - прошипел он.

Она прижалась губами к напрягшимся мышцам его шеи, прокладывая дорожку поцелуев к подбородку. Считанные секунды оставались до того, как ему захочется большего, намного большего. Он нуждался в ней, в каждом дюйме ее плоти, горячей и сжимающейся вокруг него. Он должен был заняться с ней любовью с голодным отчаянием умирающего человека, ищущего Бога.

Он задрал ткань сорочки выше до ребер. Тело ее выгнулось, соски проступили сквозь тонкую ткань. Нетерпеливым жестом Хадсон стянул атлас, и вершинка ее груди напряглась от потока холодного воздуха. Будучи не в состоянии остановиться (да как будто он остановился бы, будь у него возможность), он лизнул сосок, втягивая его в рот. Его язык кружил, то отступая, то возвращаясь, дразня и посасывая, его руки блуждали по всему ее извивающемуся телу. Нетерпеливые пальцы вцепились в край ее белья.

- Я хочу это снять.

Алли сбросила сорочку с плеч и стянула через голову. Когда она бросила ее, ткань приземлилась... на кровать? На пол? Какая к черту разница. Его глаза были прикованы к ее безупречной коже. Руки ласкали всюду от шеи до бедер, затем губы повторили весь этот путь. Он покрывал ее тело неторопливыми поцелуями и чем ниже он спускался, тем дольше задерживались его губы. Наконец, устроившись между ее бедер, он подхватил ее под колено и забросил ногу себе на плечо.

Опустив голову, он пробежался языком по ее естеству. Дыхание Алли прервалось, воздух шумно вырвался из легких. Он ласкал ее долгими, медленными движениями, затем погрузил язык еще глубже, наслаждаясь ее вкусом.

- О Боже... Хадсон... - Алли застонала, стискивая простыни.

- Приятно? - он лизнул самое чувствительное местечко.

- Да... - ее голос дрожал, как и все ее тело.

- Так сладко, ты меня убиваешь, - им завладела похоть, и с низким рычанием он схватил ее за бедра, шире разводя ноги и проникая в нее языком. Он врывался в нее глубокими, чувственными ласками, и она тут же разлетелась на кусочки под его ртом, увлажняя его губы. Она выгнулась всем телом на постели, запрокинув голову. И дерьмо, то, как она выкрикнула его имя, заставило его член содрогнуться в штанах от отчаянного желания. Хадсон отстранился и едва не вырвал молнию, расстегивая ширинку и спешно отбрасывая брюки.

Одним движением он навис над ней, бицепсы напряглись, пока он устраивался на локтях. Головка его члена задела ее горячее естество, и его обдало новой волной жара.

Алли посмотрела на него. Боже, если она всю оставшуюся жизнь будет так на него смотреть, он всю свою жизнь проведет внутри нее.

- Займись со мной любовью, Хадсон.

- Всегда, - он накрыл ее губы своими, одновременно глубоко вминаясь в нее и чувствуя, как в плечи вонзаются ее ноготки. Он отвел бедра назад, затем напряг низ позвоночника, вновь проникая в нее. Тонкие руки Алли скользнули по спине к его обнаженной заднице, подталкивая его еще глубже.

Хадсон вскинул голову, с губ его сорвалось рычание, мышцы напряглись от наслаждения, расходившегося от низа живота. Его широкая спина сокращалась и расслаблялась с каждым движением бедер, каждым плавным толчком наружу и снова внутрь, и наконец он нашел ритм, который его тело поддерживало на автопилоте.

- Ох, Боже... - Алли выгнулась, высоко поднимая подбородок, ее соски терлись об его грудь. Проклятье, один лишь только вид ее, извивающейся под его телом, едва не заставил его тут же кончить. Он закрыл глаза, но в этот раз его не преследовали мысли о прошлом. Никакие кошмары не угрожали нарушить чистое наслаждение. Были лишь они вдвоем, их прерывистое дыхание, смешивающееся со звуками секса.