Боевой разворот. И-16 для «попаданца» - Александр Самохвалов

По лестнице вверх торопливые шаги. Много, сапоги. Дверь распахивается, смурной пехотный старлей с ТТхой в правой, довольно рослый, с узким жестким лицом, за ним проглядывают фигуры с ППД. Тут я тормознул, реально… Что делать? В принципе, положить этих, в тесноте – почему бы и нет, потом – ищите ветра в поле… лобковую вошь в бардаке… Но – убивать же придётся. Реально своих!?

У старлея же никаких рефлексий не наблюдается. Автоматом перешагнув тушку, с заслуживающей лучшего применения шустростью пытается угостить меня рукоятью ТТ в темечко, голову я, конечно, убрал, но по плечу и шее досталось, тут же с левой в грудаху, массой легко завалил, мы-то маленькие, а этот вон какой лосяра вымахал, опять же, быстрый, тренированный, натасканный… Нет, будь он фашист какой, так тут же ему и карачун бы настал, а так… что на ринге, что на татами, что таким вот Макаром – не пара я ему, элементарно, весовые категории разные.

Ну, попинали меня чуток. Сапогами. Нормально. Это тоже тренировал, да и опыт есть. Случай, он ведь реально разный бывает, и не всё коту масленица. Главное – голову и кисти рук сберечь. Спиной с почками как-то к стенке, благо, коридор неширокий, локти к подреберьям, мошонку в ладони, ладони между ног зажать, голову в плечи, далее расслабиться и получать удовольствие…

Потом связали – запястья и в локтях тоже. Моим же ремнём. Шустро и умело, но без изысков. Особых. И напрячься успел, и запястные суставы хитро изогнуть-расположить. Учили-с. И этому тоже. Спустили по лестнице, только что не пинками, потом на улицу, буквально метров полста, зашли в строеньице рядом, склад, наверное, был, или ещё что-то в этом роде, слабо освещённый изнутри проём двери, пяток ступеней вниз, матюги, по коридору, опять дверь, лечу – мягкой посадки… На бетонный пол. Дверь скрипит, замок клацает, шаги на выход, но не все, чувствую. Кто-то остался. У двери. Сторожить.

Сначала осмотрелся. Темно, только сквозь щели по периметру двери и замочную скважину свет. Едва пробивается. Холодно. Пол бетонный. Пахнет сыростью и мочой. Один. Руки-ноги целы, голова в порядке, даже по почкам особо не досталось. Запястья за спиной, но освободиться – минутное дело. Ремень по локтям вообще анекдот. Надо как-то мотать отсюдова. Расстреляют ведь, это ж как два пальца по нынешним временам. Насколько помню, рукоприкладство у нас в армии всегда запрещалось, но всегда же и применялось достаточно широко. Но здесь категорически только в одном направлении – от высшего к низшим. В российской же армии до фига что так, что эдак. В ВДВ, рассказывали, раньше вообще на этом всё держалось. Деды молотили цырей, дедов вразумляли контрабасы, конрабасов аборты равняли. Лейтёхи, то бишь. А что делать, если на губу сажать себе дороже. Я, впрочем, этого уже не застал. В карантине только, но так… Другим доставалось. Особо борзым в основном, если честно. Знакомый, опять же, саджентом контрабасил в дивизионке. А как в роту вышел – какой мордобой? Из боевых не вылезали… Не, ну если залёт реально серьёзный у кого – бывало. Но тогда уж без обид. Лучше по морде, чем под трибунал.[194]

У двери бубнят что-то между собой. Не расслышать. Дверь не так чтобы очень плотная, но звуки глушит. Значит, не менее двух. Даже и не думай!

Начальству, помнится, тож иной раз доставалось, и по морде, и как сегодня… Серого вот разжаловали за такие дела. Раза три, пожалуй. Из офицеров однажды даже. Не, цыриков он не бил. Типа, западло. Начальство только. До генерал-лейтенанта включительно. А не фиг руки распускать, и гавкать не по-людски, опять же, не фиг. На заслуженных людей. Которые хоть и не при лампасах, зато широко известны, пусть даже и в достаточно узких кругах. А кого-то, слышал, и в штрафники бывало, или срок мотать. Честно говоря, мимо меня это как-то проходило, напрямую не сталкивался. А слухи – они и есть слухи.

Здесь же ума не приложу что за такое положено. Штрафбаты, если память не изменяет, позже ввели. В лагерную пыль, наверное. Или на месте порешат. Трибуналом, или как ещё здесь принято. Знать бы ешё, кого я так. Ясно только что не Ворошилова. Он с усами. И не Павлова – этого видел. Почти знакомы, можно сказать. Может, не всё так уж и страшно? В петлицах не заметил, что там, было – не было…

В принципе, когти надо рвать отсюда. При первой возможности и в любом случае. В партизанах останусь, или к окруженцам прибьюсь. Плохо ещё, ни сапог, ни формы, весь из себя белым лебедем… Ноги, вон, уже побить успел. Штаб, опять же. Караулы кругом. Не уйти… Сейчас. Ладно. Посмотрим – сказал слепой…

О, шаги. Рыл пять, пожалуй. Нет, шесть. У рядовых вроде как глуховатые и чуть шаркающие, у офицера позвонче. Подковки. Дешёвое пижонство. Вертухай докладывает – ни хрена не случилось. Их тут вообще трое было, оказывается. Заходят. Лежу. Руки вроде как связаны. Сапогом в рёбра. Хоть и готов был, больно. Встаю, со стонами и качаниями, но так, чтоб не нарваться на продолжение. Тяжко хромаю к двери, будто сейчас умру. Свет фонаря керосинового тусклый, но с темноты слепит. Офицер, тот самый старлей. С ТТхой наизготовку. Цыри трое с ППД, остальные с СВТ, кажется. Не трёхлинейки, словом.[195] Комендачи, наверное. Всё лучшее – штабу.

Помню, на прыжках был, по первому разу когда, а тогда многие прыгали – и командование дивизии, и курковые батальоны, и ещё кто-то. Смотрю – навстречу группа идёт, и хэбешки у них, не как у всех, и ремни, и ножи, и снаряга. Супер-пупер-спецназ, одним словом. Спросил у саджента – что, мол, за орлы такие. Оказалось – хозвзвод…

Провели по темноте где-то с километр, периодически окликаемые часовыми. Пароль, значит, сегодня у нас Севастополь, а отзыв – Петропавловск. Ничего, оригинально. Обычно "Москва" – "Петербург". Или наоборот. Чёрт. Был бы хоть в х/б. Никогда не понимал, когда всё откладывают и откладывают до удобного момента, потом до следующего, а после вот так – раз, и всё… Но уж больно расклад… тухлый.

Подходим к автобусу, навроде того, в котором сюда ехал, но побольше. Намного. Заводят внутрь. Окна плотно закрыты шторками, внутри свет. Что-то вроде стола, скатерть кумачёвая, для торжественности момента, фонарь керосиновый, типа "летучая мышь", за столом трое. Тройка, кажись, это называлось, или как? Посередине подполковник, судя по петлицам, может, военюрист какой – ума не приложу, справа майор-политрук, а, батальонный комиссар называется, ещё младший лейтенант, молоденький совсем… ну, с этим понятно. НКВД на морде лица написано. Большими буквами. Реально, тройка…[196] Что-то слышал, конкретно не знаю ни хрена. Ни я, ни Костик. Совещаются между собой, на меня ноль внимания, фунт презрения. По потолку от них тени мечутся. Странно… Вдруг мамлей ГБшный словно очнулся, зенки вытаращил, и проницательным таким тоном:

— Кто давал вам задание уничтожить представителя ставки и начальника генерального штаба?!? — и на фальцет сорвался, салага, остальные зашикали дружно, этот заткнулся, потом ещё пошуршали бумагами, ещё лейтёха откуда-то со стороны подскочил, отскочил, знакомой уже пулемётной перестрелкой затрещала пишущая машинка… снаружи где-то. Штабная культура, блин. Контора пишет. Я же, на всякий случай, продолжаю изображать из себя едва стоящего на ногах. Покачиваюсь, постанываю. Однако… Нет, не любят меня здесь…

Через буквально пару минут приносят листы, пипол судейский расписывается, предсадательствующий – по центру сидит – встаёт, тень больше него послушно скачет вверх по автобуснуму нутру, оглашает, солидно так, как настоящий, каждое слово булдыганом по черепу:

— Решением суда военного трибунала подсудимый младший лейтенант Малышев Ка И признаётся виновным в совершении преступления согласно статье 58-1б УКа Рэсэфэсэр, то есть в измене Родине, совершенной военнослужащим, выразившейся в покушении на жизнь видного советского военачальника и нанесении вреда его здоровью способом неогненстрельного ранения, и приговаривается к высшей мере социальной защиты посредством расстрела, с конфискацией всего имущества. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и будет исполнен немедленно.[197]

— Эй, что, уже всё? А последнее слово?

— Немедленно! Лейтенант, выведите осуждённого.

Всё тот же старлей радостно тычет меня в спину твёрдым кулачком, набитым даже, кажется. Пробкой от шампанского вылетаю из автобуса в гостеприимные объятия конвоя. Топаем прежним путём обратно. Впереди, шагах в десяти, цырик с "летучей мышью" и ружжом, аналогично, сзади, шагах в тридцати, в промежутках конвоиры, протом я, за мною старлей со взведённым – слышал, как – ТТ наголо, далее комендантский взвод – так это, наверное, называется, вообще-то рыл десять с винтарями. Не рыпнешься.

Мнда… "Досадно, что сам я немного успел"… А что, собственно, мог? О дате начала войны прокричать – так поздно уже было, да и много было таких предупреждальщиков, в том числе и на правильный день. Предоставить "бесценную" информацию о порядке неполной разборки автомата Калашникова? И что это даст? Сообщить о ходе ближайших событий – так, во-первых, расстреляли бы за паникёрство или ещё что-нибудь, в этом же роде, а во вторых, много ли я знаю об Отечественной? Да и то, что знаю – насколько достоверно? В школе чуть не каждый год новые учебники. Были. Рассказать, что дальше будет? Со страной, в смысле? Ну, причморят Лысого. Задолго до того, как. Однако, по мнению дедули, который при том фактически вырос, очень даже ничего Хрущ был мужик, не без дури, конечно, но справлялся. Лучше многих, во всяком случае. И идеи его некоторые очень даже ничего были. Исполнение вот только подкачало. Опять же, лучшие самолёты, космос, ракеты, подводные крылья, экранопланы, "оттепель", наконец – всё это при нём. Из Карибского кризиса, вон, вылез достойно. Затеяли ведь его реально америкосы, когда в Турции базы с ракетами среднего радиуса. Добивающими до Москвы и Урала. Потом же пусть наши и убрали с Кубы, но и американцы – из Турции, да и считаться с нашими реально только после этого стали, разрядка, там, и всё такое прочее. А если ещё вспомнить, что партейку международную ту Лысый на голимом блефе выиграть умудрился – так и вовсе респект. Лаврентий Палыч, "эффективный менеджер", больно уж мутная фигура, в ближайшем рассмотрении и при всех даже его заслугах. Да и видали мы таких вот эффективных менеджеров. Впоследствии. Но и если б Лысого не сняли, кто знает, как бы оно было. О Бровеносце тоже не только плохое можно услышать. Даже Меченый, на что уж урод, в жопе ноги, так и то, если посмотреть альтернативы, и он, получается, далеко не худшая ещё. Версия. Алкаш, вон, и тот… Россию в его времена всяко каждый обидеть мог, но с таким-то вот презиком она ни страшной, ни опасной не казалась уже – никому. Возникает даже вопрос, а не намеренно ли он дурку тогда гнал… Оркестром дирижируя… Не верится как-то, что уж в Штатах-то не мог утерпеть, чтоб не ужраться до потери сознательности. Вовочка, так и вовсе… Вот и получается – всё, что нормально мог – так это лишь понасбивать фрицев, как можно больше. Ну, и понасбивал. Да ещё Алоисыча, вон, расстроил. Трижды. Так что, можно сказать, план минимум выполнен по максимуму. Аминь.