Дверь в небо, или Жизнь напрокат - Евгений Тарбеев

Определить сколько времени я провел в адаптации, и какое расстояние прошел, не представлялось возможным. Я шел неведомо сколько, потеряв ориентацию во времени и пространстве. И то рассудить – нигде я не встретил часов, по которым горожане сверяют время, освещенность в городе не менялась. Вечно хмурое небо, как и в момент моего водворения в карантинный сектор, намекало на близость сумерек.

За очередным поворотом на моем пути проходила широкая улица, разделенная каналом, через который на равных расстояниях были устроены мосты. Можно сказать, что здесь царило сравнительное оживление. На мостах и вдоль каменного русла канала стояли немногочисленные прохожие и смотрели вниз, откуда доносились странные звуки. Здесь по-особому пахло: страхом и смертью.

Мое появление не привлекло внимания. Я подошел к каменному ограждению и глянул туда, где должна течь река. Канал заполняла, отнюдь, не вода. По нему нескончаемым потоком, как к мавзолею Ленина в советские годы, шла толпа людей. Я ужаснулся их виду: грязные, в бесцветных одеждах, а некоторые вовсе голые, мертвенно-белые, трясущиеся от озноба, разных возрастов, мужчины и женщины. Очень много молодых. Отчаяние и боль застыли на их серых лицах. Головы более походили на черепа, обтянутые кожей. У прочих отсутствовали носы, а на их месте зияла пара дырок. Иногда среди идущих раздавались стоны. Кто-то падал, выкручиваясь телом в страшных муках. Движение колонны на дне канала не прекращалось. Никто не делал попыток помочь упавшему. Толпа напирала на передних и поглощала несчастного, затаптывая ногами.

Страшное шествие, однако, зевак забавляло. Один из тех наблюдателей, что стоял поодаль, сделал взмах рукой, что-то кидая. Предмет летел навесом аккурат в середину толпы ходячих скелетов. Я разглядел, что вниз кинули одноразовый медицинский шприц. Навстречу летящему шприцу вытянулись исколотые до синевы худые руки. Началась свалка. Мертвецы ожили, полезли по головам друг друга, чтобы первому дотянуться до шприца. Неизбежно кто-то оказался слабее своих несчастных собратьев. Слышались стоны и хруст раздавливаемой плоти.

Зрители засмеялись. Увиденное меня шокировало. Ноги и руки стали ватными. Я отпрянул от парапета, подошел к ближайшему зданию и сел, прислонившись спиной к стене. В ушах эхом отдавался смех веселящихся над несчастными, готовыми убить друг друга ради дозы. Я закрыл глаза и плотно заткнул уши руками, чтобы ни один звук снаружи не мог проникнуть внутрь.

В течение нескольких минут я не открывал глаз, пытаясь отрешиться от окружающего и найти силы, чтобы подняться и идти дальше. Почувствовав в какой-то момент, что в состоянии продолжить путь, я встал на ноги, и не отнимая рук от ушей, перешел через мост на другой берег, где начиналась очередная безымянная улица.

Пальба раздавалась чаще и ближе. Было страшно. Но я знал, что должен идти вперед. В качестве подстраховки пошел по тротуару, ближе к дому, сознавая, что являюсь удобной мишенью на безлюдной улице.

На противоположной стороне на асфальт упал и разбился цветочный горшок. Я замер на месте, озираясь вокруг и прислушиваясь. Ничего подозрительного вроде бы не происходило. Я осмотрел верхние этажи, вглядываясь в беспризорные окна и никого не заметив, продолжил движение.

Прошел около километра, когда вдруг совсем рядом громыхнул выстрел. В полуметре от меня по стене чиркнула пуля, отбив кусочек камня. Всем своим существом я ощутил ужас: целились в меня. Кто-то сидел на крыше или наблюдал за мной из окна. Я вжался в стену и исподлобья посмотрел на дом, что напротив. Запыленные окна в решетках до последнего этажа. Все форточки наглухо закрыты. По первому этажу большинство оконных проемов заколочено досками. В угловой квартире и вовсе заложили кирпичами. Рядом со свежей кладкой заметны следы от выстрела из крупнокалиберного оружия. В стене образовалась глубокая, черная по краям, выбоина: кто-то жахнул не иначе как из гранатомета.

Стреляли явно с верхних этажей. Я был убежден, что стрелявший засел не ниже пятого. Такой вывод сделал мой мозг по траектории полета пули. Саму пулю в полете я, разумеется, не видел, а заметил лишь след, который она оставила на стене. И мозг как-то вычислил, что стреляли сверху, не ниже пятого этажа. Вывод стал доступен мне в форме интуитивного прозрения, не объяснимой рационально убежденности, что так оно на самом деле и есть. Обшарив взглядом окна, я никого не заметил. Только решетки. Странно, что зарешечены все окна без исключения, от асфальта до крыши. Некоторые прикрыты шторами. Вероятно, стрелок спокойно стоял за одной из них, нисколько не боясь быть обнаруженным.

Дожидаться, пока снайпер прицелится точнее, я не собирался. Низко пригибаясь и обхватив голову руками, я побежал со всех ног через дорогу на другую сторону улицы. Добежав, прижался к стене здания и перевел дыхание. Здесь я в относительной безопасности. Для того, чтобы в меня попасть, стрелку нужно по пояс высунуться из окна, а я сомневался, что кому-то это нужно.

Через минуту выяснилось, что я ошибался. В меня снова стрельнули и, к счастью, снова промахнулись. Я усиленно завертел головой, оценивая обстановку. Выстрел раздался снова. Пуля со свистом вонзилась в стену в каком-то сантиметре от правого плеча. Я всерьез занервничал. Без баллистической экспертизы было понятно, что стрельбу вели из дома напротив, как раз с той стороны, где я шел прежде. Выходило, что я попал под перекрестный огонь.

Ум лихорадочно соображал, куда бежать. В ста метрах от себя я заметил в стене здания переход или арку, и бросился к ней, выписывая на асфальте зигзаги, чтобы затруднить задачу стрелку. То ли он был неопытным и отрабатывал на мне прицельную стрельбу, то ли его оружие приходилось долго перезаряжать, но мне удалось добежать до спасительной арки и нырнуть в нее, до того как пальнули еще раз. Как будто на прощание, буквально через секунду раздался очередной выстрел. Маленький кусок углового кирпича, вырванный бешеным металлом, откололся и упал мне на голову.

Выждав некоторое время, я выглянул из убежища. В ту же секунду над головой просвистела пуля. Меня пасли, выслеживали как охотничью добычу. Объектом охоты быть неприятно. Я призадумался, как поступить. Подождать еще и выбраться на улицу, чтобы снова стать движущейся мишенью? Нет, увольте. Выходить на мушку не хотелось.

Я посмотрел в полутьму, куда вела арка. Какой-то изогнутый грязный проулок. Пойду туда. Что ж делать. Нужно найти хоть одного нормального человека, с которым можно поговорить как выбраться из этого бардака. Похоже на то, что все кого я встречал до сих пор сплошь люди (или существа если угодно) с психическим деформациями. Что, в таком случае, наговорила про меня Татьяна людям в серебряных одеждах, за что меня упекли в карантинный сектор?