Добрым демоном и револьвером - Харитон Байконурович Мамбурин

демонстрировать все признаки развитой энергетики, вследствие чего японец был загнан волей своей «тети» и директора Суга на занятия по боевым искусствам. Проблема была как раз в том, что будущий «Герой» предпочитал филонить где только можно, стараясь при любом удобном случае удрать в Токио, чтобы слоняться без дела в людных местах или знакомиться со школьницами легкого поведения. Единственное, что хоть как-то стимулировало этого хитреца, уверенного, что у него впереди долгая жизнь – это наличие пары знакомых красивых девушек в виде соседки и дочери хозяина додзё, куда он ходил. Обеих легко было спутать с очень красивыми простолюдинками, вели они себя с «Героем» чрезвычайно дружески, но люто метелили Кея, когда тот, наевшись их авансами, пытался перевести девушек в горизонтальное положение. Мол «слишком слаб и держи руки при себе, но все может измениться, если возьмешься за ум».

Что бы сделал любой нормальный парень на месте Таканаши в двух шагах от рая? Конечно, приналег бы на тренировки! Что делает этот фальшивый японец? Пытается просочиться в бары, пристает к подвыпившим малолеткам, добавляет директору Суга и его шпионам седых волос…

Я вздохнул, принимая решение взяться за Таканаши всерьез. Если парень не понимает намеков своей судьбы, то пусть выбирает между тренировками и больничной койкой. Пора переходить на одержимых собак… да и себя ему продемонстрировать в образе зловещего и неумолимого соперника.

Тем временем француз доел свой бутерброд-переросток, подсел ко мне еще ближе и вдохновенно начал:

- Мой друг! Картина, что раскрывается перед вашими глазами, отнюдь не апофеоз бессмысленности, не каприз местной культуры и не сознательная деформация своих аурных тел в угоду моде! Скорее – совершенно наоборот, это суровая необходимость восточных островитян, их правда жизни, их борьба!

- Месье Жерар, вы очень интересны, я слушаю внимательно, даже затаив дыхание, - пробурчал я, - Но уровнем патетики вы способны победить половину из тех, кто сейчас швыряет на этом поле друг в друга огнем, водой и ветром… Можно немного попроще? Мы все-таки одноклассники.

- Простых японок и японцев видел? – тут же перешел на деловитый, даже профессиональный тон француз, - Без слез не взглянешь - и это я про первый раз! Низкие, желтоватая кожа, разрез глаз узкий. Некрасивые – это неподходящее слово. Слабое. А уж когда я в бордель зашел, то выскочил из него как ошпаренный! Это был просто ужас! Я неделю отлеживался дома – помнишь, меня не было? Вот. Представь себе – тело подростка, лицо страшное, лежит и хнычет что-то… Отвратительно!

- Я надеюсь, ты собираешь совместить свой опыт посещения борделя и изначально обозначенную тему? – перевел я внимание француза, больше отвлекая его от переживаний, чем поторапливая.

- Ну так посмотри!! – с этим воплем Жерар артистично простёр руку в направлении собиравшейся присесть на скамейку девочки, в которой я опознал Шино Цуруму – пурпурноволосую любительницу облапать человека в коридоре. Высокая и статная японка, вспугнутая воплем, скосила глаза на француза, продолжая находиться в полусогнутом положении. Учитывая, что в зубах она держала поджаренный тост, явно утащенный из столовой, вид девушка имела вороватый и виноватый.

- Посмотри же на эту красоту! – не унимался француз, даже не думая сбавлять голос, - Какой цвет волос, какое прекрасное лицо, какая нежная и гладкая кожа, лишенная пятен и родинок! Какие потрясающие, великолепные, неподражаемые формы!

Француз продолжил умело осыпать комплиментами полусогнутую и неумолимо краснеющую Цуруму с куском хлеба в зубах, привлекая внимание сидящих на трибунах учеников, а я внезапно прозрел. Причем, последнее я сделал вперив взгляд во всю туже девушку – мозг впервые отметил длину и форму ее почти полностью обнаженных ног, объем высокой груди, которой могла бы позавидовать любая из признанных европейских красавиц, идеальное симметричное лицо без всяких признаков макияжа, потрясающей формы и глубины оттенка янтарные глаза… Теперь я с уверенностью мог сказать, что ни одна из европейских девушек или женщин, за исключением Скарлетт и Миранды, не могла бы соревноваться в красоте с японскими аристократками. Но сестру и подругу сложно было считать «нормальными»… по разным причинам.

- Ты прав, - почти автоматически произнес я, - Она идеальна.

Наверное, я сделал это слишком громко, судя по возникшей неподалеку тишине.

Крепкие молодые зубы безжалостно сомкнулись, кусочек поджаренного хлеба жалобно хрустнул и упал на пол. Цурума медленно разогнулась, так же медленно развернулась, и, пылая ушами, деревянной походкой скрылась с поля, сопровождаемая… взглядами.

- Так вот, - голос Сент-Амора внезапно наполнился холодом и издевкой, - Такая внешность – это результат скрещивания людей с материализовавшимися духами. Как думаешь, какие побочные явления у потомков таких мезальянсов?

- Ответ напрашивается сам, - я пожал плечами, - Энергетические.

- Именно! – энергично кивнул француз.

Его семья, как оказалось, специализировалась на биологической селекции, поэтому выводы Жерар мог подкрепить солидной базой знаний, хранимой и расширяемой его семьей из поколение в поколение. Занимаясь аграрным сектором и выводя новые породы животных и растений, Сент-Аморы не гнушались и знанием о человеческой генетике, доступной на уровне развития науки этого мира.

Скрещиваясь с материализованными разумными духами, знать Японии получила многое – особую внешность, удивительное по сравнению с европейцами здоровье, практически полное отсутствие простудных заболеваний, прекрасный иммунитет к инфекциям и разноцветные волосы с радужками глаз. Но заплатили они за это большую цену – разница в энергетических системах духа и человека породила странный и неустойчивый гибрид. Юноши и девушки от подобных союзов спокойно жили и радовали глаз родственников до двадцати пяти-тридцати лет, потом начиная чахнуть и болеть. Апатия, сонливость, в конце – отказ сердечной мышцы. Разгадка выяснилась быстро – для полноценной и долгой жизни было необходимо регулярно подвергать свою энергетику нагрузкам… и разгрузкам, выпуская ставшую «слишком своей» энергию и заполняя тело свежим эфиром.

Удержаться от удивленной мины было сложно. Гимнастика для духовного здоровья, с возрастом становящаяся вполне опасным оружием? Забавно, загадочно… и непрактично. Судя по доносящимся до моих ушей время от времени разговорам одноклассников-аборигенов, эти самые упражнения и медитации кушали немалую долю времени, жестко регламентируя распорядок жизни молодежи. На озвученные мной сомнения Жерар лишь пожал плечами, заявив, что не знает никого, кто бы отказался выглядеть в пятьдесят лет на двадцать-тридцать, да и жить до сотни, просто занимаясь ежедневно и получая в нагрузку еще и боевое умение, которое для молодежи выставляется в первые ряды.

Интересная точка зрения, полностью игнорируемая мной, так же как и внешняя красота японок ранее. Древние