Остров фарисеев. Фриленды - Джон Голсуорси

Шелтон поспешно встал: описание незнакомца не предвещало ничего хорошего.

– Где он?

– Я провел его в заднюю комнату на половине молодых леди, сэр.

– Хорошо, – сказал Шелтон. – Я сейчас выйду к нему…

«Какого черта!» – подумал он, сбегая по лестнице.

Со странной смесью удовольствия и досады вошел Шелтон в маленькую комнатку, где помещались пернатые и четвероногие любимцы молодых обитательниц дома, их теннисные ракетки, клюшки для гольфа и прочее девичье хозяйство. Ферран стоял под клеткой с канарейкой, сжимая обеими руками шляпу и растерянно улыбаясь. На нем был старый сюртук Шелтона, доверху застегнутый, и он выглядел бы совсем франтом, если бы не следы утомительного путешествия пешком. К тому же он надел пенсне, несколько скрадывавшее циничное выражение его голубых глаз и вместе с тем не вполне соответствовавшее всему его облику нечестивца и смутьяна. Но даже среди этой чуждой для него обстановки он производил впечатление человека, сознающего, что он делает, и распоряжающегося своей судьбой, а это и привлекало в нем больше всего.

– Рад вас видеть, – сказал Шелтон, протягивая ему руку.

– Простите мою бесцеремонность, – начал Ферран, – но после всего, что вы для меня сделали, я считал своим долгом предупредить вас о своем отъезде из Англии, если у меня не хватит больше сил искать здесь работу. Деньги мои совсем подходят к концу.

Шелтону показалось, что он уже слышал однажды последнюю фразу.

– Но я писал вам, – сказал он. – Разве вы не получили моего письма?

Легкая судорога передернула лицо скитальца; он достал из кармана письмо и протянул его Шелтону.

– Вот оно, мосье.

Шелтон с удивлением уставился на письмо.

– Но ведь я посылал чек! – сказал он.

Ферран без улыбки смотрел на Шелтона, словно тот нанес ему тяжкое оскорбление, забыв вложить чек в конверт.

Шелтон невольно бросил на него недоверчивый взгляд.

– Я… я же собирался вложить чек, – сказал он.

Ферран, у которого хватило такта промолчать, лишь скривил губы. «Я способен на многое, но только не на это», – казалось, хотел он сказать. И Шелтон тотчас почувствовал всю низость своих сомнений.

– Как это глупо у меня вышло, – сказал он.

– Я не собирался являться сюда без приглашения! – воскликнул Ферран. – Я надеялся встретиться с вами где-нибудь поблизости, но, когда добрел сюда, почувствовал, что изнемогаю от усталости. Последний раз я ел вчера в полдень, а прошел тридцать миль. – Он передернул плечами. – Вам теперь понятно, почему я должен был как можно скорее удостовериться, что вы здесь.

– Да, конечно… – начал было Шелтон и тотчас запнулся.

– Хотел бы я, – продолжал молодой иностранец, – чтобы кто-нибудь из ваших милейших законодателей оказался в этих местах с одним пенни в кармане. В других странах булочники обязаны продавать покупателю столько хлеба, сколько ему нужно, даже если ему нужно хлеба на пенни, а тут они не продадут и корки дешевле, чем за два пенса. У вас не поощряют бедности.

– Что вы думаете теперь делать? – спросил Шелтон, чтобы выиграть время.

– Как я уже писал вам, в Фолкстоне мне делать нечего, хотя я и пожил бы там еще, если бы были деньги на оплату кое-каких расходов. – Казалось, Ферран решил лишний раз упрекнуть своего покровителя за то, что тот забыл послать ему чек. – Говорят, что к концу месяца дела там должны улучшиться. Но я подумал, что теперь, когда я уже овладел английским языком, мне, может быть, удастся получить место учителя иностранных языков.

– Понятно, – сказал Шелтон.

На самом же деле он ничего не понимал и положительно не знал, как быть. Дать Феррану денег и попросить его убраться отсюда было бы слишком грубо; к тому же у Шелтона в эту минуту не было при себе ни пенса.

– Только умение философски смотреть на жизнь помогло мне пережить эту неделю, – продолжал Ферран, пожимая плечами. – В прошлую среду, когда я получил ваше письмо, у меня было ровно восемнадцать пенсов в кармане, и я решил поехать к вам. На эти деньги я и добрался сюда. Но силы мои почти иссякли.

Шелтон потер подбородок.

– Постараемся что-нибудь придумать, – начал было он, но тотчас заметил по лицу Феррана, что кто-то вошел в комнату, и, обернувшись, увидел в дверях Антонию. – Одну минуту, – пробормотал он и, подойдя к Антонии, вышел с ней из комнаты.

Как только они очутились за дверью, она спросила с улыбкой:

– Это, конечно, тот самый молодой иностранец? Вот интересно!

– Да, – медленно ответил Шелтон. – Он пришел посоветоваться со мной насчет места учителя или чего-нибудь в этом роде. Как вы думаете, ваша матушка не будет возражать, если я проведу его наверх, чтобы он мог умыться? Он долго шел пешком. И нельзя ли дать ему позавтракать? Он, должно быть, голоден.

– Конечно! Я сейчас скажу Добсону. Хотите, я поговорю об этом с мамой? Он выглядит очень мило, Дик.

Шелтон украдкой бросил на нее благодарный взгляд и вернулся к своему гостю; что-то побудило его скрыть от Антонии истинное положение вещей.

Ферран стоял на том же месте, где его оставил Шелтон; лицо его по-прежнему хранило оскорбительно-бесстрастное выражение.

– Пойдемте ко мне! – сказал Шелтон.

И пока его гость мылся, причесывался и чистился, Шелтон, глядя на него, подумал, что у Феррана вполне приличный вид, и был признателен ему за это.

Воспользовавшись минутой, когда молодой человек стоял к нему спиной, Шелтон перелистал корешки своей чековой книжки. Никакого следа чека, выписанного на имя Феррана, естественно, не было, и Шелтон острее, чем когда-нибудь, почувствовал угрызения совести.

Миссис Деннант прислала слугу сказать, что завтрак подан. Шелтон провел Феррана в столовую и оставил его там, а сам направился к хозяйке дома. По дороге он встретил Антонию, которая спускалась вниз.

– Я не помню: сколько дней, вы сказали, он в тот раз не ел? – мимоходом спросила она.

– Четыре.

– У него далеко не заурядный вид, Дик!

Шелтон недоверчиво посмотрел на нее.

«Надеюсь, они не собираются устраивать из этого спектакль!» – подумал он.

Миссис Деннант сидела за столом и писала; на ней было темно-синее платье в белый горошек, с воротничком из тончайшего батиста, отделанным черной бархаткой.

– Вы не видели мой новый гибрид? Это Алджи привез мне из Кидстона. Правда, очаровательный? – И она наклонилась к бесподобной розе. – Говорят, это единственный в своем роде экземпляр. Мне ужасно хочется узнать, правда ли это. Я сказала Алджи, что у меня непременно должна быть такая роза.

Шелтон подумал о единственном в своем роде экземпляре, который завтракал сейчас внизу; хотел бы он, чтобы миссис Деннант проявила к нему такой же