Тайный враг - Антон Грановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Черная кровь закапала Ставру на щеки, затекла в рот.
– Я прикончу тебя! – хрипела тварь. – Вырву тебе глаза и сожру их!
Холодные, твердые пальцы псевдо-Глеба сдавили горло Ставра. Ходок стал задыхаться, в глазах у него потемнело. Ставр понял, что теряет сознание, и тут краем глаза он уловил какое-то движение. Пес пытался подняться на лапы.
«Великий пес-Семаргл, помоги ему!» – взмолился Ставр.
Пес поднялся на ноги, тряхнул головой и уставился на самозванца.
– Давай… – прохрипел Ставр.
И пес услышал его зов. Он прыгнул самозванцу на спину и всадил клыки ему в горло. Теряя сознание, Ставр успел увидеть, как пес и самозванец упали на землю и принялись кататься по траве, разбрызгивая черную кровь и усеивая пожухлую траву безобразными ошметками, похожими на клочки черной пены, которые тут же таяли и с шипением впитывались в землю.
Потом мир в глазах Ставра подернулся желтовато-серой пеленой, и голова молодого ходока бессильно свесилась набок.
5
Глеб присел на корточки и тщательно осмотрел землю.
– Ты думаешь, он еще жив? – тихо спросила матушка Евдокия.
– Уверен, что да, – ответил Глеб. – Вот, посмотри. – Он указал пальцем на примятую траву. – Здесь похититель положил его на траву, чтобы отдохнуть. Причем не просто бросил, а именно положил – аккуратно, чтобы не зашибить.
Евдокия посмотрела на траву и вздохнула.
– Я ничего в этом не понимаю. Вижу только, что трава примята.
Глеб опустился на корточки, осторожно раздвинул траву и вгляделся в едва различимый оттиск.
– След похож на человеческий, – сказал он. – Но это не человек. Думаю, мальчика похитила призрачная тварь.
Глаза матушки Евдокии расширились от ужаса.
– Та самая тварь, которая вышла из тумана?
– Да. – Глеб поднял взгляд, осмотрел кустарники и деревья и добавил: – Эта тварь приняла человеческий облик. Уж не знаю, зачем ей это понадобилось. Ладно, двигаем дальше.
Первоход выпрямился, поправил на спине тяжелые сумки и двинулся вперед. Евдокия зашагала следом.
– Ты не устал? – спросила она. – Я могу понести сумки.
– Прости, матушка, но ты для этого слишком хрупкая, – отозвался Глеб.
Евдокия сдвинула брови.
– Не такая уж и хрупкая, – сказала она. – Ты, кажется, забыл, какая бурная жизнь у меня за плечами.
– Отчего же, я помню. Если решу ограбить караван купцов или повтыкать в кого-нибудь ножики, обязательно обращусь к тебе за помощью.
Губы Евдокии дрогнули от обиды.
– Ты злой человек, Первоход, – сказала она. – Злой и жестокий.
– Ты мне льстишь.
– К тому же ты грубиян, – добавила Евдокия. – Не понимаю, почему о тебе говорят так много хорошего?
– Так, значит, ты и раньше слышала обо мне?
– Конечно. Кто же не слышал о Глебе Первоходе? Мои прихожане часто о тебе говорят. Особенно женщины.
Глеб ухмыльнулся:
– Матушка, от твоей лести я совсем растаял. Можешь взять меня, словно кусочек масла, и размазать по хлебу самым тонким слоем.
Евдокия нахмурилась.
– И выражаешься ты непонятно. Понимаю, что грубишь, а в чем твоя грубость – не пойму. И не пойму, почему я не могу сердиться на тебя. Ты обманул меня, а я снова тебе верю.
– Может, это потому, что я тебе нравлюсь? – поинтересовался Глеб.
Евдокия фыркнула:
– Вот еще. Мне нравятся добрые, честные и богобоязненные мужчины. А ты самонадеян, горделив и глуп.
– Верно, – кивнул Глеб, внимательно оглядывая землю и траву. – И к тому же – обожаю, когда меня гладят против шерсти. Так что давай еще, матушка. Гладь, пока я не начну мурлыкать.
Несколько шагов они прошли молча.
– Здесь недалеко – заброшенные Моревские рудники, – сказал Глеб. – Раньше там было полно волколаков.
– А сейчас? – спросила Евдокия.
– Сейчас не знаю.
Евдокия посмотрела себе под ноги и нахмурилась.
– По земле стелется белый туман, – сказала она.
Первоход кивнул:
– Да.
На лице проповедницы отобразилась тревога.
– Уж не тот ли это страшный туман, о котором ты говорил? – взволнованно спросила она.
Глеб покачал головой:
– Нет. Этот белый туман был здесь всегда. Всматривайся в него пристальней, матушка. Если увидишь что-нибудь странное, тут же скажи мне.
Туман поднимался все выше. Теперь Глеб продвигался вперед осторожно, вглядываясь в туман и держа руку на прикладе ольстры. Идти по этому туману молча Евдокии было тягостно. И тогда она снова заговорила:
– Первоход, а что будет, когда мы пройдем Моревские руд…
– Тс-с! – вдруг произнес Глеб, повернулся и накрыл губы Евдокии ладонью. Затем тревожно огляделся по сторонам.
Проповедница замерла, повинуясь его приказу, и тоже огляделась. Ничего подозрительного она не заметила. Она хотела сказать об этом Первоходу, но тут он выдернул из кобуры ольстру и прошептал:
– Волколаки!
Евдокия снова огляделась. Вокруг были только черные деревья и белый туман. В этом месте он доходил проповеднице до пояса.
– Я ничего не…
– Они пошли в атаку! – крикнул Глеб и толкнул ее в кусты. – Затаись!
Громыхнул выстрел. Черная тварь, вынырнувшая из белого тумана, с визгом рухнула назад с развороченной выстрелом головой.
Глеб выхватил из кармана охотничьей куртки горсть маленьких, темных шариков и швырнул их в туман. Туман всколыхнулся и стал быстро опадать, словно шарики всасывали его в себя.
Огромное рыкающее чудовище напало на Глеба сзади и сбило его с ног, но он резко откатился, развернулся и всадил чудовищу в брюхо меч. Затем вскочил на ноги, прыгнул самому рослому волколаку на спину, обхватил меч двумя руками и с размаху всадил клинок чудовищу в основание черепа.
Затем спрыгнул с волколака, снова перекувыркнулся и встретил еще одного волколака ударом меча в грудь. Клинок рассек широкую грудную клетку чудовища, и на одежду Глебу брызнула черная кровь. Глеб еще дважды ударил волколака в грудь. Когда волколак рухнул на землю, Глеб, тяжело дыша, огляделся.
Белый туман стлался теперь не выше травы, и в этом белом призрачном молоке чернели огромные тела поверженных чудовищ. Четыре волколака, подобно четырем огромным черным мешкам, лежали на поляне. Глеб усмехнулся и с гордостью проговорил:
– Мой личный рекорд.
Затем сорвал с земли пучок травы, тщательно отер клинок, вложил меч в ножны и повернулся к Евдокии. Проповедница сидела на траве и с ужасом смотрела на Глеба. Он усмехнулся и сказал:
– Ты так на меня смотришь, будто я сам – темная тварь.
– Ты сражался с ними, как демон, – взволнованно пробормотала Евдокия. – Мне даже показалось, что за спиной у тебя выросли черные крылья.
Глеб дернул щекой и небрежно пояснил:
– Это была тень. Между прочим, я только что спас тебя. Где овации?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});