Ласковый холод Сибири (СИ) - Кожевников Павел

Павел ткнул в слово «Да».

— Фёдор, это ты рядом сидишь? — Раздался из пластины голос князя. — Подтверди, что мой подарок в руках Павла.

— Подтверждаю. — Ответил Фёдор, чуть не подскочив от неожиданности.

— Скажи «да» или «нет».

— Да!

Надписи исчезли, и на пластине появилось лицо молодого парня.

«Красив зараза!» с небольшой завистью подумал Павел.

— Привет, твоё величество. То, что ты сейчас видишь всего лишь письмо, но как ты понимаешь особенное. Записаны не слова пером на бумаге, а изображение и голос. В штуке, которую ты держишь много подобных записей. Но сейчас речь не о том. Именно это письмо ты сможешь посмотреть всего единственный раз. Именно сейчас. Поэтому слушай внимательно и запоминай. Про другие письма узнаешь позже.

Запомни одно важное правило. — Продолжил князь. — Мой подарок не будет работать в присутствии других людей. Даже если они будут подслушивать и подсматривать, он не включится. Фёдор — единственное исключение.

Надеюсь, ты слушаешь меня, а не углубился в собственные мысли? — Взгляд князя был спокоен. Глаза смотрели по-доброму, а на губах иногда проскакивала лёгкая улыбка. — Теперь поговорим о важных для тебя событиях.

Отправят тебя на тот свет в твоём любимом Михайловском замке в начале марта следующего года. Иронично, правда? Построил себе крепость, чтобы спрятаться от заговора, а тебя в ней и придушили. — Князь усмехнулся, однако намёк на веселье и доброту в его взгляде пропал совершенно. — Причин для твоего убийства было множество. Но есть главные. Твоя упёртость и неспособность разбираться в людях! — Павел разозлился на оскорбление, но кое-как удержал себя в руках, помня, что второй раз увидеть и услышать это «письмо» ему не удастся. — Ты верных людей от себя отогнал, а змей на груди пригрел. Спрашивается, какого чёрта ты цацкаешься с семейкой Зубовых? Ведь знаешь же, что они на тебя злы. Поверил сладким речам? Любишь лизоблюдов? В последнем сомневаюсь. Панину, племянничку своего учителя, чего вдруг доверился? А ведь он основной вдохновитель твоего заговора. Спроси его прямо, про заговор. Панин тебе честно ответит, что участвует в нём, но только с целью раскрыть заговорщиков. Хитрый сука! Если ты ждёшь, что я всех причастных к твоему убийству перечислю, то сильно ошибаешься. Тех намёков, что я тебе дал, умному человеку достаточно. А не умному… — Лицо князя расслабилось и обрело спокойный вид. Павел, наоборот, пребывал в полной растерянности.

— Мне по большому счёту без разницы, с кем из царей русских отношения налаживать. С тобой или с внуком твоим. — Меланхолично продолжил он. — С сыночком, который молча одобрил убийство родного отца, я дел вести точно не буду. Причину твоей смерти от народа скроют. Скажут, умер от апоплектического удара. Как думаешь, почему? У Фёдора спроси, как к тебе народ относится. Он тебе скажет правду. Но у тебя свои страхи, поэтому ты от народа отгораживаешься и крепости строишь. Ещё одна насмешка истории. — Князь замолчал, словно давая Павлу время.

— Это правда? — Он поднял взгляд на Фёдора. — Любит меня народ?

— Да государь! — Тот подскочил с места и вытянулся по стойке смирно. — Правду князь говорит. Любит тебя народ, ведь ты послаблений для него немало сделал, а дворян, наоборот, поприжал. Да одни староверы за отмену гонений о тебе денно и нощно молятся.

— Выяснил? — Снова заговорил князь, прерывая Фёдора. — Советы тебе давать не хочу. Мне интересно, как ты сам из этого дерьма выпутаешься. Если выживешь, то через год встретимся, ну а на нет и суда нет. Дождусь внука твоего. Может, руку приложу к его воспитанию и обучению. Вы же хоть и цари, а как слепые котята государством правите. Всё наугад, да по наитию. — Князь разочарованно покачал головой. — Потому и живете в бедности, всякой иностранщине в рот заглядывая. Пока тебя не придушили, как котёнка шелудивого, посмотришь учебные записи на моём подарке. Там будет много фильмов про армию, но смотреть их сможешь лишь после просмотра десяти других записей. Десять записей учебных, одна про армию. И никак иначе. — Павел заинтересовался. Даже злость на наглого князя улетучилась. — Армия будет показана настоящая, которой твои павлины ряженые на один зуб. Твоя пародия на солдат горазда только водку жрать, баб портить, да императоров неугодных душить. — Самодовольно ухмыльнулся князь на изображении. — И нечего на меня злиться. Ты сам таких ублюдков воспитал. Поверь мне, как много повидавшему вояке. Не смотри, что я так молодо выгляжу. На самом деле мы почти ровесники с тобой. — Князь улыбнулся. — Просьба у меня к тебе будет. Как же без просьбы к царю-батюшке! Фёдору я поручение дал, на обратном пути людей прикупить для работы у меня, а ты любишь раздавать своих крепостных. Мне надо-то около сотни человек. Лучше с жёнами и детьми. Можешь вдов молодых отдать, если у них дети есть. У тебя они всё одно с голоду помрут, а я их на ноги поставлю. Выдели молодых новобранцев в охрану обоза. Я их у себя подучу воинскому делу по-своему. Будет тебе потом, с кем новую армию создавать.

Кстати, про армию. Сейчас начнётся первая короткая запись. Она из войн будущего. — Князь приблизил лицо, отчего оно перестало полностью влезать в размер пластины. Павел даже отшатнулся по началу, но быстро взял себя в руки. — Посмотри, как полезна твоя муштра и как красивы полки на поле боя.

Князь пропал с экрана. Вместо него на пластине появилось поле боя. С одной стороны плотными рядами шли красиво разодетые стрелки с оружием на плече. Они, печатая шаг, грозно надвигались на тоненькую линию людей, спрятавшихся в ямы. По мнению Павла, прячущиеся действовали как последние трусы и не желали принять смерть благородно, стоя во весь рост. Но тут изображение приблизилось к странному устройству с множеством стволов. Вокруг него суетились люди, поднося непонятные коробки. Когда расстояние между противниками сократилось, пулемёт Гатлинга начал стрелять.

Глава 25

— Гаврила, не видать ещё? — Степан подошёл к помощнику купца, стоящему на яру чуть не возле самого обрыва.

— Пока не вижу. С князем вообще непонятно откуда его ждать. Сказал, что по реке плывёт, а на чём и как, не сказал. Плыть-то по-разному можно. — Вздохнул Гаврила. — Покараулишь? Мне надо мужиков проконтролировать, а то опять не докорчуют и коренья землёй присыпят.

— Да у меня тоже времени свободного нет. Сам видел, что творится у меня в трапезной.

— Зато навар хороший имеешь.

— Он сегодня есть, а завтра строительство его сожрёт и не подавится. — Степан вскинул руку и указал совершенно не туда, откуда Гаврила ждал князя. — Вон там посмотри. Что-то необычное против течения плывёт. У тебя глаз поострее будет.

— Действительно плывёт. — Подтвердил Гаврила. — И хорошо идёт против течения. Значит, точно князь. Большой корабль он себе построил, но никак его тип определить не могу. Парусов нет, вёсел не видно, а волну за собой поднимает.

Из протоки, огибающей остров, выплывал на стреж корабль странного вида, чего обычно не делали, плывя против течения. Впрочем, после самобеглой тележки самоплавающее судно воспринималось как должное.

— Встречай князя, Степан. Я за мужиками пошёл. Князь предупредил, что надо будет судно разгрузить. Он не только товар привёз, но и что-то для строительства тоже.

Гаврила чуть не бегом бросился в сторону вырубки, где расчищали место под новые постройки. Первоначально выбранный участок, по мере разрастания слухов среди приезжих купцов, оказалось неудачным. Каждый из тех, кто долго промышлял в Сибири, захотел свой кусок земли под будущее строительство получить. Пришлось собираться и совместными усилиями составлять план нового поселения недалеко от острога. Земля в нём пока была бесплатной, но захапать её в предполагаемом центре сколько хочешь не давала жестокая конкуренция.

К общему веселью присоединился отец Михаил, потребовавший место под храм в самом центре намечающегося города. Местный священник иногда говорил странные вещи, но авторитет в последнее время имел непререкаемый. Его советы всегда оказывались полезными. Он не говорил пустопорожних речей и не сыпал непонятными цитатами из святого писания. О его даре лечить любые болезни, слухи тоже расходились. Что добавляло новых гостей в итак бурлящее от ярмарки село.