Жена ювелира - Виктория Холт

– Тебе нравится жениться, Анна? – шепотом спросил он.

Она ответила, что нравится, но он догадывался, что она скорее всего ни во что не ставит своего жениха, потому что он младше ее. Она бы предпочла Эдуарда. Однако он забыл об этом, наблюдая за рыцарским поединком и сидя на пиру, будто взрослый. И тогда он почувствовал, что жениться – не такое уж плохое дело.

Смех и музыка все продолжались, и Ричарду казалось, что им не будет конца. Это был самый длинный день в его жизни. И вдруг все исчезло. Его голова склонилась на украшенный драгоценностями камзол, и в самый разгар празднества в честь его свадьбы маленький жених уснул.

Двор переехал в королевскую резиденцию в Лондонском Тауэре, и дни и ночи напролет здесь проводились пиры, рыцарские турниры и маскарады, так как король пожелал развлечь своего брата Ричарда, прежде чем тот вернется к своим обязанностям на севере.

Ничто так не любил король, как празднества, и больше всего ему нравилось ощущать себя центром своего веселящегося двора. Сейчас ему нужно было немного отвлечься, ибо его не покидала мысль о том, что пока он устраивает праздник в честь одного брата, другой заключен в башню Боуйер.

Глаза отца постоянно преследовали Эдуарда. «Конечно, – говорил он себе, – если бы отец только мог предвидеть, что будет делать Георг!» И уж он-то лучше других мог бы понять, в каком затруднительном положении очутился сейчас законный король.

Его не радовали ни пиры, ни рыцарские турниры; он не получал удовольствия от представления диких животных из своего зверинца. Все вокруг аплодировали, криками выражали свое восхищение смелыми трюками поводыря медведей, но король не замечал ни выступающих медведей, ни проделок обезьян. Он не мог думать ни о чем другом, кроме как о вероломстве своего брата. И о своем обещании, данном отцу.

Сидя здесь и глядя задумчиво перед собой, Эдуард решил, что дальше так не может продолжаться. Он освободит Георга, поскольку это был единственный способ успокоить свою совесть. Вот если Георг снова учинит неприятности, тогда, несомненно, он разделается с ним, потому что Георг, слава Богу, самый глупый человек в Англии.

Когда представление было окончено, Эдуард быстро раздал несколько кошельков золота его устроителям и в одиночестве направился к башне Боуйер. При его приближении стражники взяли на караул, но Эдуард махнул рукой и сказал:

– Проводите меня к герцогу Кларенсскому.

Его проводили вверх по винтовой лестнице, по коридорам прямо на верхушку башни, которая считалась самым надежным местом. Дверь отворили, и смотритель посторонился, чтобы пропустить короля.

– Я возьму ключ, – сказал Эдуард, – и верну его вам позже.

Он взял ключ и вошел, заперев за собой дверь. Когда Эдуард вошел, Георг вскочил с койки, его глаза были налиты кровью, и он был пьян больше обычного.

– Послушай, Георг, – сказал Эдуард примирительно, – мне очень жаль, что все так сложилось.

Георг рассмеялся; когда он оставался наедине с братом, зависть и ненависть к нему переполняли его, подавляя все другие чувства, даже честолюбие. Будь у него кинжал, он бы попытался убить его тут же на месте. Эдуард знал это и пришел хорошо вооруженным.

– В самом деле жаль, – злобно ответил Георг, – когда из зависти один брат должен выдвигать ложное обвинение против другого.

– Давай оставим эти глупости, – сурово сказал Эдуард. – Ты прекрасно знаешь, что любой, не такой мягкий, как я, уже давно отправил бы тебя на тот свет. Но из-за обещания, данного нашему отцу, мне пришлось очень долго терпеть от тебя оскорбления. Мало того, ты предал меня. Тебе бы следовало умереть вместе с твоим сообщником – предателем Уориком. Но ты мой брат – и поэтому я прощаю тебя.

– Прощаешь меня! Так прощаешь, что я по-прежнему должен страдать от унижения в этом месте, где меня сторожат всякие подонки!

– С тобой обращались очень великодушно, и ты знаешь это.

Георг, разгоряченный вином и завистью, бросился на постель и начал колотить свою подушку.

– Ты, – кричал он, – ты, добрый король Эдуард! Все будет так, как ты захочешь. Разве так не было всегда? Наша мать, наш отец – они преклонялись перед тобой и обожали тебя. Красавец!.. Старший сын!.. Король! Любой готов следовать за тобой до последнего дыхания. Женщины просят о милости разделить с тобой ложе. Эдуард-великолепный!

– Замолчи, дурак, – сказал Эдуард.

– Я не замолчу. Ты – самозванец. Ты – лжец. Ты занимаешься колдовством. Только благодаря колдовству тебе достался трон, и благодаря ему ты удерживаешь его. Королева – ведьма. Джейн Шор – ведьма. А ты…

– Успокойся, иначе я уйду.

– Королева – ведьма… ведьма и шлюха. – Георг начал терять над собой контроль. – Шлюха, такая же шлюха, как и Джейн Шор. Сожги их обеих, говорю тебе. Прибереги самую большую вязанку хвороста и самый большой костер для шлюхи Вудвилль. Она не королева.

– Что ты мелешь, подлец?

– Только то, братец, что королева твоя – шлюха, такая же, как и Джейн Шор. Королева – не жена тебе.

– Хватит болтать глупости, ты испытываешь мое терпение.

– Не тебе говорить «хватит». А что ты скажешь об Элинор Батлер, а? Она была твоей женой и была жива, когда ты сочетался браком с Елизаветой Вудвилль.

– Ты пьян, Георг.

– Да, я пьян… пьян… пьян от мальвазии! А ты опьянен своей властью, слишком опьянен, чтобы видеть, что происходит вокруг тебя. Благородный епископ Стиллингтон может подтвердить мои слова. Король Эдуард долго не проживет… и тогда – Боже, спаси короля Георга!

Эдуард сказал спокойно:

– Эта история – еще одно твое дурацкое измышление. Советую тебе больше никогда об этом не вспоминать, если ты дорожишь своей жизнью. Я пришел поговорить с тобой по-дружески, но вижу, что нашу беседу придется отложить, пока в тебе не заговорит здравый смысл, а не мальвазия.

Георг снова кинулся на постель, продолжая бормотать оскорбления в адрес королевы. Эдуард вышел и запер дверь. Он направился к выходу из башни, позвал смотрителя и отдал ему ключи. Затем попросил, чтобы к нему без промедления привели констебля башни. Когда тот пришел, король сказал ему:

– Немедленно арестовать милорда Стиллингтона – епископа Батского и Уэльского. Поместите его в одиночную камеру в самой недоступной части Тауэра.

Констебль поспешил выполнять веление короля.

Эдуард был разъярен, и его ярость была вызвана страхом. Из прошлого восстал призрак и угрожал ему. Он едва помнил, как выглядела Элинор Батлер, потому что с тех пор как он знал ее, прошли годы. Он слышал, что она умерла в женском монастыре еще десять лет тому назад. Как Георгу удалось разузнать об этом случае из его прошлого? Знал Стиллингтон. Кто еще? Некоторые из членов семьи Элинор. Но они не осмелились бы что-то предпринять. Несмотря на январскую стужу, Эдуард покрылся потом под тяжелыми одеждами.