База Судного Дня - Василий Анатольевич Криптонов

Я покрутил головой, увидел их. Ройал ушла влево, Вероника – вправо по цепи. Она пыталась удержаться на рыскающем танке, не могла прицелиться в глазок перископа. Подняла гранату, выронила. Вдруг на танке открылся люк.

Пора!

Я собрал силы в кучу и оттолкнулся ногами, разорвав связь с бронетранспортером. Забыть о нем! Марселино справится.

Мгновение казалось, что я попросту шлепнусь под гусеницы, но вот танк как будто поддал газку, и я всем телом плюхнулся на его корпус. Ощущение было такое, словно внутренности взбились в кровавый коктейль. Я кашлянул внутри маски, но вкуса крови не почувствовал. Значит, фигня. Мозг не задет. Пробирка глубоко впечаталась в грудную клетку, но уцелела.

Выстрелы над головой. Я посмотрел вверх, цепляясь за невесть что, наваренное на корпусе танка.

Вероника и Альтомиранец в черном комбинезоне стреляли друг в друга из автоматов, но, поскольку танк швыряло из стороны в сторону, попасть ни у кого не получалось.

Что-то ткнулось мне в бедро. Я опустил взгляд и судорожно схватился рукой за это «что-то». Поднес к глазам. Граната. Надо же, какая диковинка. И без чеки…

Я отшвырнул ее прочь, как горячую картошку. Идиотам везет: граната попала в голову альтомиранцу и скатилась в люк. Пока солдат крутил башкой, пытаясь сообразить, что к чему, в люке громыхнуло, наружу вырвались языки пламени, и альтомиранец вылетел наружу, будто черт, которого выпнули из ада за добрые дела.

– Ты здесь на хрена?! – резанул по ушам голос Вероники.

Схватив меня за шиворот, она помогла подняться. Объяснять времени не было: раскуроченный танк сбрасывал скорость, и, чтобы двигаться вместе со строем, нужно было менять лошадку.

Как в тот раз, когда мы падали в недра Базы, Вероника крикнула: «Держись!» – и когда я обнял ее, кажущееся стальным, тело, она прыгнула. Мы приземлились на следующий танк.

– Придурок, – рычала Вероника. – С тобой еще цацкаться.

– Теперь ты держись! – крикнул я. – И смотри, чтобы никто меня не подстрелил.

Я отстегнул и сорвал перчатки. Ладони обожгло морозом, и внутри меня всё заорало при мысли о том, что я сейчас сделаю. Но я не позволил страху править бал.

Мой страх – оружие.

Я коснулся руками ледяной брони. Почувствовал, как неизвестные науке токи струятся из самого моего средоточия, через пальцы, внутрь, в танк, окутывают его мозг.

«Ты кто такой?» – завопил танк.

«Я тот, кто говорит тебе, как обстоят дела. Что тут непонятного?»

Должно быть, там, внутри, альтомиранцы крыли матом весь черный свет, недоумевая, почему верная машинка перестала слушаться. А я торопливо перебирал всё, что было в этом танке. Вот и этот ваш «щит». Не сказать, чтоб удивили: защищает лишь спереди. Пошалим?

Башня танка повернулась на девяносто градусов, и корпус содрогнулся от выстрела. Соседний танк задымился, закружился вокруг своей оси и встал. В него врезался следом идущий. То ли еще будет, выродки! Дайте лишь сосредоточиться…

– Руки убьешь, – горестно воскликнула Вероника и вскинула к плечу гранатомет.

Она стреляла туда, где были неприкрытые щитом танки. А первый ряд я взял на себя.

Выстрел, выстрел, выстрел. Еще два танка вышли из строя. Сколько их осталось? Я могу это узнать!

Напрягся, ломая стены невидимой клетки. Если Ройал после контакта со мной умудрилась вывести из строя сто семнадцать роботов, которые были связаны с ней по сети, то почему бы не провернуть того же с танками? Они ведь связываются по рации. Волны могут передавать не только слова.

Как же болят руки!

Моя боль – радиоволна, несущая смерть!

Вот теперь во рту появился привкус крови. Когда мое сознание принялось умножаться и делиться, когда в потемневших глазах засияло подобие радара, на котором вспыхивали все новые точки.

Я оторвал руки от брони. Казалось, оставил на танке примерзшую плоть. Подвывая от невыносимой боли, натянул перчатки вслепую. Вероника держала меня, ее голос что-то кричал, но тонул в помехах. Не будет пока связи, мне нужен весь эфир, чтобы дать нам шанс!

Двести точек. Двести десять. Двести одиннадцать… Нет, опять двести десять – неутомимая, методичная Ройал подорвала танк и, совершив впечатляющий прыжок, перескочила на следующий. Замерла, ощутив исходящую от него знакомую волну.

«Хватит», – велел я.

Раз! – и двести десять движков остановились одновременно.

Два! – двести десять танков развернулись мордами друг к другу.

Три!

– Прыгаем! – прохрипел я и позволил Веронике бросить меня в пустоту, надеясь, что и Ройал услышала команду.

Что-то грянуло. Это двести десять танков выстрелили одновременно друг в друга, подчиняясь моему последнему приказу. Даже сквозь комбез правый бок обжигало, пекло. Левый, напротив, леденел на снегу.

Меня хватают за плечи, тащат, тащат… Что-то сыплется вокруг. Я заморгал, пытаясь вернуть зрение.

Летели пылающие осколки. Любой из них мог перерубить меня пополам. Продолжалась канонада – танки со спекшимися в ничто мозгами добивали друг друга. А может, это сами альтомиранцы, потеряв ориентиры в бою и в жизни, расстреливали всё вокруг.

Как будто метеор пронесся. Вскрикнула и упала Вероника. Только не это!

Я перевернулся на живот, подполз к ней. На левом боку комбез порван, рваные края дыры обуглились, льется кровь… Я зажал дыру рукой, болевые сигналы от которой мозг уже попросту отказывался обрабатывать.

Сверху на мою руку легла ладонь Вероники, прижала еще сильнее.

– Фигня, – прошипела она сквозь зубы. – Главное не заморозить…

Еще несколько осколков упали вокруг нас, но выстрелы затихли.

Меня затрясло. Как и в тот раз, когда я обрел силы Риверосов и собственные чувства, тело начало сдавать от перенапряжения.

«А ну, спокойно!» – крикнул я на него. Если уж я могу подчинить себе две сотни танков, то почему этот жалкий кусок мяса меня не слушается?

Он послушался. Я перевел дыхание, приподнялся на левом локте, прополз еще немножко, рухнул. Теперь мы с Вероникой лежали рядом, сквозь две маски глядя друг другу в глаза.

– Где же этот чертов Марселино? – пробормотал я.

Сил задрать голову и посмотреть туда, куда должен был умчаться БТР – не было.

– Николас! – Голос Ройал прорвался в эфир, и я тут же увидел ее саму. Подволакивая ногу, она бежала к нам. – Не лежи на снегу, ты простудишься!

Я засмеялся и прикрыл глаза. Как же хочется уже хоть немного покоя, просто взять и спокойно выспаться хоть где-то…

Ройал опустилась на одно колено рядом с Вероникой. Обстановку оценила мгновенно:

– Глубоко?

– Не очень, – сказала Вероника. – Не могу оценить. Шок. Но крови не много. Холод…

– Поняла. Руки.

Ройал раздвинула грудной щиток, вытащила оттуда моток лейкопластыря. Вероника отдернула руку, я – тоже. Струйка крови тут же потекла вновь, но – потекла. Не била фонтаном, и на том спасибо.

Ройал разодрала комбинезон и так быстро, как никогда не смог бы человек, залепила рану крест-накрест. Потом тем же пластырем скрепила края дыры.

– Готово.

Она подхватила Веронику, помогая ей подняться. Я не стал ждать помощи и восстал сам. Голова кружилась, колени тряслись, тошнило… Все в порядке, это мы уже проходили. Чутка поблевать на Марселино – и буду как огурчик. Вот только…

– Где… БТР? – спросил я.

– Не видела, – отозвалась Ройал.

Я окинул взглядом дело рук своих. Это действительно напоминало ад: искуроченные туши танков полыхали, сколько хватало глаз. То тут, то там из люков свешивались горящие трупы солдат – они пытались спастись. Один из них, видно, самый удачливый, успел спрыгнуть и отбежать от машины метра на два, но тут удача кончилась. Он лежал ничком, а между лопаток у него торчал обугленный трак.

Но что-то двигалось там, сквозь это яростное пламя, пожирающее самое сталь. Что-то бессмертное, неотвратимое, лысое, зеленое и радиоактивное до мозга костей.

Глава 47

– С-с-су-у-ука-а-а! – простонала Вероника и оттолкнула меня. Сняла с плеча автомат. Прицелилась, выстрелила.

Пули вызвали зеленоватые вспышки на теле Рикардо.

– Отходим! – крикнула