Тебя никто не найдет - Туве Альстердаль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Расскажи, что ты видел.
– А я не получу за это по шапке? Мой кузен, на чьей земле я живу, он же с ума сойдет, если я опять возьмусь за старое. Он был добр ко мне, и я бы не хотел, чтобы…
И Йенс Бойа нервно забегал по тесной кухоньке, чья территория обозначалась небольшим подъемом на цементном полу, возможно, в прошлом здесь располагалась загородка для свиней. Из студии доносились тяжелые ритмы ударных, хрупкий нежный женский голос пел о чем-то печальном.
– И потом, я так стараюсь здесь. Вкалываю изо всех сил. Вы что-нибудь слышали о братьях Вард?
– Э… нет.
– Когда им не удалось заключить контракт на запись альбома в Лондоне, они создали свою собственную студию на семейной ферме в Уэльсе, соорудив звукоизоляцию из корма для свиней. Там играли группы Queen и Oasis, так почему же нельзя сделать то же самое в Ундроме?
На плите засвистел кофейник, весь закопченный от открытого пламени старинных очагов, быть может, найденный в доме одного из углежогов, чьи лачуги были рассеяны по лесам. До наших дней сохранилась часть ям, в которых жгли древесный уголь, многие со временем засыпало, но до сих пор можно отыскать «черные дрова», если отбросить ногой то, что выросло сверху.
– Ну, давай, – поторопила его Эйра. – Мне плевать на твою музыку и то, чем ты обставляешь свое жилье. Я здесь только потому, что Рикард Стриндлунд сказал, что ты что-то видел возле заброшенного дома.
Йенс Бойа так разволновался, что пролил немного кофе, когда разливал его по чашкам. Кофейная гуща еще не успела осесть на дно. Он был моложе ее, едва ли за тридцать, скорее, двадцать с небольшим, Эйра вдруг подумала, а были ли у него вообще водительские права, когда он угонял тачку.
Одетый в подметающие пол джинсы и застиранную футболку. С довольно сильно отросшими волосами.
– Я точно не могу сказать, когда это было.
– Ну хотя бы примерно?
– То, что сентябрь, это точно. Я помню это ощущение, когда лето уже закончилось и царит то самое спокойствие, которое бывает, когда воздух становится чище и прозрачнее и так хорошо дышится – я люблю осень. Было еще не очень холодно. Я почти уверен, что на мне была только футболка, ни куртки, ни дождевика…
Он поглядел в сторону, на окно, где висела липкая лента от мух, вся черная от насекомых, которые встретили на ней свою смерть. Еловый лес мрачно темнел снаружи.
– Я не могу поклясться, что это был он.
– Ты говоришь про Ханса Рунне?
– Я видел его только со спины. Я как раз направлялся к тому самому дому, когда услышал голоса, поэтому я туда, конечно, не пошел, кто его знает, вдруг это хозяева нагрянули или еще кто-нибудь, кто за ним присматривает. Я чисто машинально пригнулся и спрятался за сараем.
Эйра обожгла язык горячим кофе. Музыка стихла, или же она ее просто больше не слышала.
– Голоса? Так, выходит, там было двое или даже больше?
– Мужчина и женщина.
– Ты уверен?
– Да-да, абсолютно уверен. Я даже слышал, о чем они говорили.
– О чем?
– Я разобрал не так уж и много, но их голоса, то, как они звучали, я же звукооператор, работаю со звуком и умею слушать. – Йенс Бойа наконец прекратил свое взволнованное топтание по кухне и уселся на ступеньку лестницы, что вела на чердак.
Эйра попыталась нарисовать в своем воображении эту картину. Она была совсем не похожа на те, что она себе представляла. Никаких засад и волочений бездыханного тела. Никакого насилия.
Парочка, которая спокойно прогуливается по лесу и в какой-то момент оказывается возле заброшенного дома.
– Они спокойно разговаривали или на повышенных тонах? Один из них угрожал другому? Они были знакомы друг с другом?
Йенс зажмурился, заново прокручивая в голове ту сцену.
– Они спокойно разговаривали, – наконец выдал он, – никаких ссор, ничего такого. У меня почему-то сложилось впечатление, что мужчине там не понравилось. Его едкие комментарии, вроде: «Что это за дыра, я ожидал увидеть усадьбу». Типа, что он тут забыл.
– Как они вели себя, по-дружески? Держались за руки?
– Нет… А впрочем, не знаю. У женщины была с собой сумка. Я не видел, чтобы они целовались или что-то еще в этом роде.
– Ты можешь описать ее?
Эйра лихорадочно строчила в блокноте. Среднего роста, чуть ниже мужчины, волосы не длинные и не короткие, по цвету нечто среднее между темным и светлым.
– Пепельные, что ли?
– Я не привык обращать внимания на такие вещи. Если уж на то пошло, то я больше смотрел на него. Он выглядел довольно неплохо для своего возраста.
Эйра попыталась разузнать, во что была одета женщина. Не юбка, это точно. Брюки. Кажется, пиджак, но он не уверен.
– Он напевал, – Йенс Бойа расширил глаза. – Черт, как же я мог про это забыть, но ведь в тот момент я не думал, что это может оказаться важным. Помните того типа, что поет «House of the Rising Sun»[8], стоя возле старого заброшенного дома? Я еще тогда подумал: боже, как далеко готов забраться мужик, чтобы переспать с телкой?
Эйра и это записала, после чего стало тихо.
– Она была одета не так, как одеваются для прогулок в лесу, – наконец выдал он. – Если бы этот дом был выставлен на продажу, я бы решил, что это риелтор, да и потом…
Йенс Бойа посмотрел вверх на потолочные балки, на которых были развешаны сельскохозяйственные орудия, колесо от повозки, красивое в своей простоте.
– Что «потом»?
– Дом же не заперт, он уже так много лет стоит. Все об этом знают. Когда уходишь, просто прикрываешь за собой дверь, чисто из уважения, чтобы внутрь не намело снега или чтобы птицы не поселились, так зачем кому-то нужно идти туда с ключом?
Эйре вспомнилось прикосновение к дверной ручке, как легко отворилась дверь. Задребезжавшее стекло. Такое часто случается с заброшенными домами: кто-нибудь сломает замок и пошло-поехало, люди начинают свободно шнырять туда-сюда, как белки, чье жилище они обнаружили под крышей.
– Я подумал, вот черт, кажется, она владелица этого места, и как только они вошли внутрь, я убрался оттуда подобру-поздорову.
Эйра позвонила прокурору прямо из машины, несмотря на то, что связь была плохой и сигнал кое-где пропадал совсем, и оставила
