Крылья (СИ) - Градова Элина

***

По заброшенной дороге тянутся две свежие колеи. Сомнений нет, Петровский забрался в дедов дом. Только странно, свет не горит, и дыма не видно… Вроде, как и нет никого… Неужели, ошиблась? Да, нет же, вот и УАЗ здесь. Сердце колотится в горле в предчувствии непоправимой беды. Санька, Санька, что ж ты наделал, дурачок! Ведь я же с ума сойду, если опоздала! Ведь, я же люблю тебя, дурака несносного! Прямо в сенях включаю свет, темень… Да он и рубильник, похоже, не трогал. Пока открываю щиток, врубаю всё, Серж врывается мимо меня в комнату. Вот и хорошо, лучше, пусть найдёт его первым. Наконец, всё включено, зажигаю подряд все лампы на своём пути, захожу… Выдыхаю…

Самое ужасное, что мне рисовалось всю дорогу, что увижу Петровского, висящим в петле! Почему меня клинануло в эту сторону, не знаю… Но, слава Богу, ошиблась. Я увидела его в куче тряпья на тахте в стельку пьяным. Кидаюсь к нему, ничего не соображая, только бы было ещё не поздно. Целую его заледеневшие губы, холодные руки, он не реагирует. Реву, не могу остановиться, но это уже отходняк пошёл, так как понимаю, что Петровский, всё-таки, жив. Скорее всего, он напился и начал замерзать, а печку растопить уже не было сил, вот и закутался во всё, что нашёл под рукой.

Он, как деревянная болванка, ни на что не реагирует. Серж пытается расшевелить, но тщетно. Судя по батарее пустых бутылок, история долгая. Проверяем бедолагу на предмет обморожений: ноги и руки ледяные и посинели уже. Надо срочно приводить его в порядок. Серж предлагает погрузить Саньку на заднее сиденье и отвезти в больницу или хотя бы к родителям. Но за окном уже кромешная ночь, так что решаем остаться до утра. Пока я растираю Саньку, Серж растапливает печь и греет воду. Через пару часов в доме становится тепло, Петровский, отогретый и насильно напоенный горячим чаем, храпит, как трактор, а мы с эльфом смотрим друг на друга. В свете камина он напоминает мне бога: совершенные черты, ореол светлых волос и взгляд, читающий мои мысли. Приходится отвернуться, и так слишком много прочитать успел…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Наутро Санька, наконец-то, приходит в себя и членораздельно рассказывает свою историю,

— Возвращаюсь домой с дежурства, а у нас гость… Ключом своим открыл, слышу разборку в комнате, голос мужской к Катьке с претензиями. Показываться не спешу, решаю понять суть. А он увидал, что пузо наклёвывается, сразу смекнул и говорит, что ребёнок его! Когда осенью приезжала к матери гостить, тогда и залетела! И по срокам сходится! — выдаёт сумбурную речь на одном дыхании.

— А, Катя? — спрашиваю. Помниться, мама говорила, что если любовь настоящая, то появится выход! Это оно?

— А, чего Катя? Отпирается, конечно! Мол, мужняя жена, иди к чёрту! Тебя тут не ждали… и всё в таком роде.

— А, ты? — это уже Серж.

— Я влетел, дал ему в морду, ей пощёчину залепил, схватил документы и уехал, напоследок сказал, что ждать ничего не собираюсь, как каникулы закончатся, сразу развод!

— А, она? — это опять я.

— Орёт, что ребёнок мой, но если я ей не верю, то согласна, типа гордость у неё тоже имеется! Так, что я через месяц буду свободен!

Опачки!

— А, чего ты тут засел? — недоумеваю, — на радостях что ли пьёшь? Замёрз бы, если бы не приехали.

— На каких радостях? — ворчит Санька, — я же опоздал, у вас свадьба через неделю! — всё так откровенно… Похоже между нами троими неясностей нет совсем…

Молчу, смотрю на своих мужиков. Упёрлись друг в друга, как два барана, того гляди пойдут в лобовую. И понимаю, что решение принимать мне. Либо любимый, долгожданный, выстраданный, вконец измучившийся Санька, который влюблён в меня всю свою сознательную жизнь, и если оставить его сейчас, точно, погибнет. Либо красивый, успешный, богатый, твёрдо стоящий на ногах, самодостаточный эльф, которому всегда, всё нипочём, да и тараканов, которых мне не переловить за всю жизнь, целая голова … По-моему, выбор очевиден! Решение приходит само. Пока не поздно, утаскиваю Сержа в сени,

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Уезжай, — говорю, не давая себе подумать дольше, просто чувствуя, что так надо! Я же этого хотела, именно этого ждала. Игра с эльфом слишком затянулась. Он нужен был лишь для того, чтобы Саньку расшевелить, да и объяснять нечего, сам знал, на что подписывался!

— Ксень, свадьба через неделю! — взывает к разуму мой без пяти минут муж. Но лучше уж сейчас, чем после свадьбы его бросить. Найдут какую-нибудь причину, почему свадьба не состоялась, и лицо сохранят при этом.

— Скажете гостям, невеста заболела! Нет, лучше умерла! — отрезаю, — свадьбы не будет! Неужели ты ничего не понял? Ты же умный, эльф! Да и мамуля обрадуется, опять в её личное распоряжение попадёшь! — я рублю всё подряд, что приходит на ум, не боясь его обидеть, наоборот, хочу этого! Чтобы он послал меня и ушёл навсегда, потому что нет сил, видеть боль в невыносимых, фантастических, ещё пока зелёных глазах!

— Слыхал, друг? — это мне любимый решил помочь, высунулся из двери, — песня есть такая, и напевает сразу, «…уйди с дороги, таков закон, третий должен уйти!..»

— Хорошо трактуешь, брат, ловко, — глухо бросает Серж, Санька молчит, чувствует себя победителем. Потом эльф болезненно-быстро взглядывает на меня, понимаю, что в последний раз, прощается. Подхватывает руку, целует легко, едва коснувшись губами, и уходит, а скорее, бежит…

Мы возвращаемся в комнату, Санька принимается плакать, целует мне руки, а у меня остро саднит под сердцем. Я вроде бы радоваться должна, месяц назад такие новости, подняли бы до небес, а теперь нет. Мы опять вместе, связь здесь не берёт, не достанут. У моих есть телефон Сержа, если что, введёт их в курс дела. Так что, никто не помешает повторить райскую неделю… Только, возможно ли в одну реку войти дважды?..

***

В одну из первых же ночей без эльфа просыпаюсь в диком кошмаре, если бы Санька не разбудил, сошла бы с ума. Очнулась вся в слезах, а Петровский аж испугался, что я во сне реву навзрыд. Сроду в руках оружия не держала, а тут, будто бы мы с любимым пошли по консервным банкам пострелять, как в тире, здесь же, недалеко от леса. Я не хочу, а Санька дразнит, рассказывает, как это весело и азартно, не хуже рыбалки. Соглашаюсь, беру ружьё, прицеливаюсь, стреляю, но дёргаюсь от отдачи, и патрон мой летит не вперёд, а вверх, в небо. Слышу крик или даже стон, задираю голову и понимаю, что попала случайно в большую белую птицу. И она, немного пометавшись в воздухе, уходит в крутое пике и камнем летит на землю. Я, нет бы, отбежать, мчусь к месту вероятного падения, инстинктивно раскрываю руки, и лебедь всей тяжестью падает ко мне в объятья. Не в силах устоять под таким ударом, валюсь вместе с ним. Подбегает Санька, восторгаясь моей удачей, говорит, — круто поохотилась, а мне плохо, потому что, опустив птицу на землю, я вижу свои руки в крови и, главное, глаза умирающего подранка! Разве у птиц бывают зелёные глаза?..

***

Пять дней мы проводим в доме у озера. Санька и я. Он окончательно оклемался, а дольше здесь и делать нечего, еда закончилась, пора возвращаться. Гуляю возле замёрзшего водоёма, кругом заснеженный белый лес, красиво. Но мне всё равно, романтика куда-то исчезла насовсем. Вот брожу и думаю, я — ненормальная? То же место, тот же дом, тот же мужчина… Совсем недавно, пару месяцев назад у нас с Санькой здесь была медовая неделя, я ж наглядеться на него не могла, надышаться, нацеловаться! Я же помню эти ночи, физически помню! Как мы ходили на рыбалку, грелись у камина, смотрели комедии, целовались. Он же был самым лучшим, единственным! У меня на память в телефоне полно снимков осталось. Фрагментов нашего счастья! Где оно, за каким кустом прячется?.. Самой на себя противно, но от правды не спрятаться, эльф умудрился всё затмить! Мы даже пытаемся с Петровским заняться любовью. Но ничего не выходит. Я больше не летаю… Не могу, не получается! Похоже, Саньку я разлюбила… Когда? Как упустила момент, с которого в моём сердце прочно обосновался Серж? Я, наконец-то, осознаю, что потеряла самого дорогого человека! Я — дура!..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})