Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Обед в ресторане «Тоска по дому» - Энн Тайлер

Обед в ресторане «Тоска по дому» - Энн Тайлер

Читать онлайн Обед в ресторане «Тоска по дому» - Энн Тайлер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 69
Перейти на страницу:

А потом она встретила Джо с его выводком, с его оравой, с его ребячьей ордой, срочно нуждавшейся в ее активном, компетентном внимании. Тут уж было не до разговоров — они с Джо едва выкраивали минуту, чтобы поговорить серьезно. С трудом слышали друг друга сквозь грохот заводных грузовиков и трезвон игрушечных ксилофонов. Даже подумать о чем-то ей теперь было некогда.

— Конечно, сама по себе вещь ничего не значит, — сказал священник и поморщился от визга, доносившегося из кабинета. — Материальной ценности она для меня не представляет. Зато она имеет определенную историческую ценность. Если не ошибаюсь, это подарок миссионера, брата одного из наших прихожан.

Дженни прислонилась к окошечку регистраторши и провела пальцами по лбу.

— Я, право, не… Что, вы говорите, это было?

— Нога носорога, — сказал священник. — В виде подставки для зонтов. Или подставка для зонтов в виде ноги носорога. Настоящая нога носорога из… из тех мест, где они водятся.

Одна из дверей распахнулась, и в приемную, будто пробка из бутылки, вылетел голенький мальчуган, а за ним медсестра со шприцем в руке. Священник посторонился, пропуская их.

— Нам известно, что утром она была на месте, — сказал он. — А в четыре она уже пропала. Слевин был у меня как раз перед этим, я попросил его зайти. Когда он пришел, я говорил по телефону, а когда повесил трубку — он исчез вместе с носорожьей ногой.

— Как бы узнать, была ли у его матери носорожья нога? — сказала Дженни.

— Что? — переспросил священник.

Она сообразила, что он мог подумать, и рассмеялась:

— Нет, я не имела в виду, что у его матери была носорожья нога… О господи…

— Доктор Тулл, неужели вы не понимаете, что речь идет о серьезных вещах? Ребенок нуждается в помощи, разве вы не видите? Вам не кажется, что необходимо что-то предпринять? Какова ваша позиция, доктор Тулл?

Улыбка сбежала с лица Дженни, она посмотрела священнику прямо в глаза.

— Не знаю, — сказала она, помолчав. Ей вдруг почудилось, будто у нее что-то отняли, лишили ее чего-то, будто она от чего-то отреклась. «Я ведь не всегда была такая!» — хотелось крикнуть Дженни, но вслух она сказала: — Видите ли, я… по-моему, он крадет лишь то, что напоминает ему о матери. Пылесосы, подставки для зонтов. Понимаете?

— Вот оно что… — протянул священник.

— Интересно, что он возьмет в следующий раз. — На минутку она задумалась. — Вообразите только — рояли, кухонные раковины… Боже мой, скоро к нам перекочует все хозяйство его матери — фотоальбомы, классные альманахи, подруга по общежитию, спящая на нашей кровати, школьные ухажеры в нашей гостиной!

Она представила себе мальчишек пятидесятых годов в выходных костюмах, с гладко причесанными, смоченными водой волосами, в свежеотутюженных рубашках — сидят на ее диване как манекены. И у каждого на коленях коробка шоколадных конфет в форме красного сердца. Она опять засмеялась. Священник тяжело вздохнул.

Синий пластмассовый вертолетик прожужжал через всю приемную и опустился на голову Дженни.

8. Так оно и было

В то лето, когда Люку исполнилось тринадцать, с его отцом произошел несчастный случай на заводе, где он проводил обследование. Качавшаяся на тросе балка задела его и стоявшего рядом мастера и сбросила обоих с верхней галереи. Мастер погиб. Коди чудом остался жив, но сильно покалечился. Два дня он находился между жизнью и смертью. Врачи не могли установить, поврежден ли у него мозг, до тех пор, пока он не пришел в себя и не спросил своим обычным резким тоном:

— Кто, черт побери, здесь начальник?

Спустя три недели карета «Скорой помощи» привезла Коди домой. Его густые черные волосы были наполовину сбриты, самую ужасную из ран прикрывала марлевая повязка. Лицо — обыкновенно худощавое, загорелое — с одной стороны распухло, там желтели синяки разных оттенков, следы от ушибов, которые постепенно исчезали. Грудь была забинтована, правая рука и левая нога — в гипсе, поэтому он не мог пользоваться костылями и, лежа в постели, проклинал телевикторины:

— Идиоты! Ослы! И кто это, по их мнению, будет смотреть такое дерьмо?

Мать Люка, обычно такая живая, после несчастного случая с отцом сильно изменилась. Поначалу, в те страшные два дня, когда Коди был на волосок от смерти, она места себе не находила и все время плакала — маленькая, невзрачная, с покрасневшими от слез глазами. Казалось, ее рыжие волосы и те поблекли.

— Ма! — обращался к ней Люк, но она его не слышала; иногда хватала ключи от машины и, в каком-то помрачении, снова мчалась в больницу, оставляя Люка одного в доме. Даже после того, как Коди вернулся к жизни, она никак не могла прийти в себя. Когда Коди привезли домой, она часами молча сидела у его постели, осторожно поглаживая толстую вену на внутренней стороне его запястья. Вместе с ним сна смотрела телевизионные викторины, и на ее губах появлялась робкая улыбка.

— Господи, как они кудахчут, — с отвращением говорил он. Рут наклонялась и прижималась щекой к его руке, будто он изрек нечто из ряда вон выходящее.

Люк, который раньше был средоточием ее жизни, теперь оказался где-то с краю.

Стоял июль, и заняться ему было нечем. Они переехали сюда, в пригород Питерсберга, штат Виргиния, совсем недавно, в конце учебного года, и он толком не успел познакомиться со сверстниками. Все мальчишки на их улице, неугомонные, писклявые, были моложе его. Люка раздражал их визг, когда они играли в лапту, бесконечные «тах-тах!» при стрельбе из воображаемых пистолетов. Двух-трехлетки сидели в цветастых надувных бассейнах из пластика и целое утро выливали из них воду, кружка за кружкой, пока задние дворы не превращались в море жидкой грязи… Себя таким маленьким Люк не помнил. Слоняясь по дому — они арендовали виллу в колониальном стиле — среди леденящей бело-золотистой изысканности, он то и дело видел свое отражение в зеркалах с золочеными рамами: неуклюжий, всеми забытый, ходит враскачку, ноги непомерно длинные, лицо потеряло детскую миловидность, но окончательно еще не сформировалось — овальное, хрупкое, с копной светлых волос, на зубах железные пластинки, из-за которых губы казались неровными и беззащитными. Он вырос из своих джинсов, но понятия не имел, как купить новые. Такими вещами всегда занималась мать, и он привык к этому. Раньше Рут все делала для сына сама, и это даже раздражало его.

Теперь он сам готовил себе завтрак — какие-нибудь хлопья с молоком, а днем на обед — сандвич. Ужин готовила мать — наспех, не как прежде; чаще всего Люк ужинал на кухне в одиночестве, а она уходила с подносом к отцу и ужинала вместе с ним в спальне. Если Рут и оставалась с Люком, разговоров только и было что об отце. Теперь она не расспрашивала Люка о его делах, нет; каждая ее фраза начиналась и кончалась одинаково: «твой папа» то, «твой папа» се, — ни о чем другом она не помышляла. Как мужественно и стойко он переносит свое несчастье, каким мужественным и стойким он был всегда, каким надежным он был с самого начала.

— Мне было всего девятнадцать, когда мы встретились, — рассказывала она, — а ему тридцать. Я была невзрачной девчонкой, а он — красавец, с прекрасными манерами; в замечательном сером костюме. В то время я собиралась замуж за Эзру, папиного брата; ты, наверное, не знал об этом, правда? Да, я тогда пользовалась успехом. И тут вмешался твой папа. Ох и настырный же он был! Его не смущало, как это выглядит со стороны, — ему было все равно. Растолкал всех и объявил себя моим женихом. Сперва я думала, он смеется надо мной. Ведь он мог бы взять себе любую девушку, любую красавицу, но потом я увидела: это всерьез. Я не знала, что делать, потому что по-настоящему любила твоего дядю Эзру, хотя он был… он был гораздо проще, больше подходил ко мне. Но стоило появиться твоему папе, даже воздух в комнате и тот становился другим — живым, что ли. И вот однажды он положил мне руки на плечи, я сказала ему, не надо, я помолвлена с Эзрой, а он сказал, что знает об этом, и подошел еще ближе, и тогда я сказала, что Эзра хороший, очень хороший человек, а он ответил, да, это правда; и мы обнялись и прижались друг к другу, как двое людей, у которых общее горе, и я сказала: «Да ты ведь почти что мой деверь», и он сказал: «Да, вот именно почти» — и поцеловал меня в губы.

Люк опустил глаза. Зачем она рассказывает о таких вещах?

— И если мы ссорились, — продолжала она, — ты должен знать, Люк, виноват в этом был не он. Ну кто я такая? Подумаешь — девчонка с фермы из захолустного округа Гаррет. Почти совсем неграмотная, да и поладить со мной не так-то легко. Я человек нелегкий. Ты не должен его винить. Однажды — ты еще ходил в детский сад и наверняка не помнишь — я забрала тебя и ушла от него. Сказала, что он меня не любит и никогда не любил, а женился на мне назло своему брату, которому всегда завидовал. Я обвинила его во всех смертных грехах, а когда он ушел на работу, взяла тебя и отправилась на станцию… Сейчас смешно рассказывать, но тогда мне было не до смеха: пока мы сидели на скамейке и ждали поезда, какого-то солдата вырвало прямо в мою раскрытую сумку. Подошел поезд, а я никак не могла заставить себя слазить в сумку и вытащить билеты, если они еще на что-то годились, не могла заставить себя вытащить деньги, чтобы купить новые билеты. И я, как нищенка, попросила у монашки монетку и позвонила твоему папе. «Коди, — сказала я, — приезжай за мной, я не хочу с тобой расставаться. О Коди, мы так срослись, что, если даже ты и не любишь меня, теперь нам с тобой не разойтись. Я должна вернуться к тебе». Он бросил все и приехал за мной на машине — спокойный, уверенный, в своем замечательном сером костюме, непохожий на других. Ты не помнишь? — спросила она. — Совсем забыл. Ну, вероятно, оно и к лучшему. Знаешь, Люк, когда едва не теряешь близкого человека, с глаз будто пелена спадает! Начинаешь понимать, как много он для тебя значит. Видишь, что нет никого, кто бы хоть немного походил на него, что он незаменим. Он всегда заботится прежде всего о нас с тобой, никогда, ни разу в жизни, не оставлял нас. Когда уезжает по делам на новое место, то всегда вместе с нами, потому что, как он говорит, не хочет быть таким, как его отец: разъезжает повсюду, а о родных и думать забыл. Неправда, будто твой отец возит нас с собой потому, что не доверяет мне. Он по-настоящему заботится о нас. Я часто вспоминаю, как твой папа поцеловал меня тогда в первый раз. «Да, вот именно почти что деверь», — сказал он и поцеловал меня так легко, но так настойчиво и уверенно, как будто не представлял себе, что я могу ему отказать. И теперь я понимаю: тогда-то и началась моя жизнь! А в то время мне это даже в голову не приходило, я и не подозревала, как все это важно. Не знала еще, что один человек может иметь на другого такое влияние.

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 69
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Обед в ресторане «Тоска по дому» - Энн Тайлер торрент бесплатно.
Комментарии