Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает - Данил Корецкий

Потом – целая стена дизайнерской обуви. Стеллажи с обувью от пола до потолка.

Потом они ехали обратно, в обычную жизнь…

– Хорошая разведка, – затягиваясь тонкой сигаретой, говорит Илона. – На днях по сегодняшним домишкам специально пройдемся с бреднем. Степик обещал познакомить со всеми…

– Это уже без меня, – говорит Ребенок. – Меня Фил заждался.

– Ты дура, Катька! – вопит на заднем сиденье машины Оксана с мокрыми спутанными волосами. По лицу размазалась тушь, губы синие, язык заплетается.

– Зачем он тебе нужен? Разведись и живи нормально…

Уже давно стемнело, они въезжают в Тиходонск, впереди тысячами огней сверкает готовый к вечерним развлечениям город. Ребенок смотрит в окно, думает. Она думает, что Фил никогда не будет жить в доме в арабском стиле, где половина терракотовая, половина лазурная, и резные карнизы, и надписи на фарси. Он не будет заказывать себе светильники «Фоскарини», сантехнику «Жакоб Делафон» и плитку «Миссони». И никогда не купит диван из кожи морского угря. Или даже обычную двуспальную кровать от Версаче. Он отличается от всех этих людей. У него другая психология, другая мотивация поведения, и заточен он на другое… Он – мент, и этим все сказано. Причем настоящий мент, в отличие от многих нынешних торгашей с милицейскими погонами…

– Заедем в «Золотой сад», там место рыбное, – говорит Илона. – Посидим, потанцуем…

Ребенок покачала головой:

– Я домой.

– Ну и дура! – говорит Оксана. – Зачем тебе нужен старый и скучный муж? У тебя и так все будет! Мужчины и накормят, и напоят, и денег дадут…

Илона ничего не говорит, но, судя по взгляду, думает так же.

Впрочем, Ребенку плевать на них обеих.

«Бизнес» Каскета, как и любого современного бандита, состоял из двух частей: «белой» – легальной, и «черной» – криминальной. В идеале он хотел свести «черную» часть к минимуму, а потом избавиться от нее совсем… Ну, почти совсем… И стать вполне респектабельным бизнесменом, про которого детям не будет стыдно писать сочинение «Расскажу о своем отце». И все его коллеги стремились к тому же, тем более, что в газетах и по телику уже давно долдонили, что, дескать, разбойничье накопление первоначального капитала – нормальный путь развития общества. А раз так, то и стыдиться своего прошлого не придется!

Сейчас, в новом офисе, расположенном над «Старым Арбатом», он обсуждал «черную» часть своей деловой сферы.

Владислав доложил о поступлениях с водочных потоков, приложил бухгалтерию, открыл кейс, набитый деньгами. Потом Борис отчитался по наркоте и тоже открыл кейс, побольше первого.

– Как там Карпет? – поинтересовался Каскет.

Борис сделал неопределенный жест рукой.

– Тише воды, ниже травы. Его даже свои не видят – из дома не выходит. В Организации не появляется, у себя никого не принимает. Болтают, что у него крыша поехала…

– Жалко мужика! – сочувственно прицокнул языком Жора. – Может, с мальчишкой я немного перестарался. Но иначе он бы не понял…

Борис и Владислав удивленно переглянулись, но ничего не сказали.

– Значит, так, – уже обычным деловым голосом продолжил Каскет. – Бабло давайте сюда, отчеты нашему бухгалтеру. И гуляйте до завтра.

Широкоплечие парни ушли, содержимое кейсов он, заперевшись, переложил в сейф, потом отперся и вызвал личную секретаршу. Вероника вошла мгновенно – стройная, подтянутая, ни одной жиринки, длинные волосы тщательно вымыты и расчесаны. Планшетник она держит наизготовку.

– Что у нас на сегодня?

Вероника ведала «белой» сферой его жизни. Она щелкнула алым ногтем по экрану iPad.

– В 12—00 представители «Пятерочки», – зачитала она глубоким приятным голосом. – Хотят представить доработанный проект по сети дешевых ресторанов в Тиходонске и Степнянске… В 14—00 совещание у вице-мэра по поводу нашей заявки…

– Которой? – уточнил Каскет.

Он расстегнул пиджак, ослабил галстук, расстегнул ворот сорочки, откинулся на мягкую высокую спинку. С некоторых пор он, представитель окраинной московской братвы, привыкший мотаться по «стрелкам», «разводам», «сходкам», вполне комфортно чувствовал себя в этом роскошном кресле, а также в дорогих костюмах и галстуках, которые отродясь не носил. Ему нравилось руководить и давать указания, культурно вести деловые переговоры, принимать готовые бабки, полученные без риска и стрельбы. Он быстро привык к новой жизни. Правду говорят: к хорошему быстро привыкаешь…

– Заявка на бессрочную аренду двадцати гектар земли в районе Гребного канала, – напомнила Вероника. – Под клуб и бизнес-центр… Проект девять «а».

– Ясно. Дальше.

– В 15—20 – съемочная группа Общероссийского канала. Интервью для субботней «Суммы слагаемых» и «Портрета в интерьере»…

– А может, ты вместо меня, Вероничка? А? – перебил ее Каскет. – У тебя и интерьер поинтереснее, и фактура…

Он изобразил руками изгибы фигуры своей секретарши.

К телевизионным интервью он привыкнуть так и не сумел. Журналисты, в отличие от кресла и костюма, его раздражали. Во-первых, светить свою рожу по телику – западло, да и вредно: мало ли кто может узнать… А во-вторых, боялся сбиться, запутаться, выставиться дураком. Комплекс малограмотного окраинного парня никуда не исчез, только спрятался где-то глубоко-глубоко…

– К сожалению, Георгий Вадимович, моя фактура их не интересует! Так что придется вам самому отдуваться… – Вероника кокетливо надула губы и продолжила:

– В 18—00 ужин в «Эсквайре» с Патишвили.

– Почему в «Эсквайре»?

– Там какой-то крутой рок-оркестр играть будет. А Патишвили – фанат рок-музыки…

– Ты молодец!

Вероника чувственно улыбнулась Каскету с той точно выверенной долей официоза, которая не позволяет истолковать эту улыбку слишком буквально.

– Да, совсем забыла, – вспомнила она. – Вас внизу посетитель дожидается, из начальства.

– Кто такой? – благодушно спросил Каскет.

– Какой-то районный руководитель. Сейчас посмотрю…

Она заглянула в планшет, удивленно приподняла брови и прочла почти по слогам:

– Главный по Речпортовскому району… Так представился. Разве у нас есть Речпортовский район?

– Это не важно, – Каскет нахмурился. – Как фамилия?

– Га-а-рик… – прочла Вероника. – И фамилия тоже странная, правда?

– Это погоняло, а не фамилия, – сказал Каскет, открыл зачем-то ящик стола, заглянул, снова закрыл.

– А что такое погоняло, Георгий Вадимович? – поинтересовалась Вероника, постукивая пальчиком по экрану.

– Какая тебе разница, – рассеянно ответил он. – Скажи Борику и Степану, чтобы присмотрели за ним. Они знают, как…

– Фуршет приготовить? Коньяк с черной икрой, кофе…

– Не надо, – Каскет скривил губы. – Уровень Гарика Речпортовского – водка и селедка с луком. И потом, почему я его должен поить? Мы же не друзья-приятели. Он просится, пусть он меня и угощает.

– Он бандит? – Вероника не удивилась, не испугалась, просто уточнила. Как профессиональный секретарь.

– Почему сразу бандит? – повторил Каскет. – Мало ли у кого есть погоняло. И меня вот обзывают…

– Извините, – Вероника упрямо тряхнула роскошными, блестящими, как вороново крыло, волосами. – Так я его зову?

– Зови.

Когда девушка вышла, он вынул из ящика пистолет, проверил патрон в стволе и сунул за пояс, чтобы был под рукой. Про Гарика он много слышал.

Через несколько минут бригадир речпортовских сидел на стуле по другую сторону стола. Он выставил вперед мощную нижнюю челюсть и был как никогда похож на бульдога. Но на бульдога, который хочет есть, чесаться или гулять. В общем, которому что-то надо.

– Я ходить туда-сюда не буду, – сразу начал он, заглядывая в глаза Каскету. – Ты про меня знаешь, зуб даю. У меня самая мощная Организация, триста стволов, а надо будет – еще сотню приведу!

Он преувеличивал, и Каскет это знал. Но виду не подал. Сидел и молча слушал.

– И сразу скажу, что Босой здесь абсолютно ничего не решает. Ну, то есть вообще ничего, – Гарик взмахнул кулаком. – Это если ты не в курсах. Но ты, я думаю, в курсах. Смотрящего в городе нет. Босой видимость создает, понятно говорю?..

– Зачем ты мне это фуфло толкаешь? – прервал молчание Каскет. – Мне от Босого ничего не надо, мы каждый по себе. Я бизнесом занимаюсь, а он, как ты говоришь, видимость создает. Пусть создает. Мне-то что?

– А то, что на тебя многие наши зуб точат. И заводилы есть. Короче, войны хотят. А я с ними не согласен. Вот и пришел с предложением. Давай объединимся. Расклад сразу изменится, все мигом про войну забудут. И вообще будут ходить на цырлах… Это я, Гарик, гарантирую!

На лице Каскета появилась заинтересованность. Он-то думал, что это «наезд». Недаром Борик обыскал визитера в приемной. А оно вон как поворачивается…

Гарик закурил, выпустил дым через угол рта, оскалил желтые зубы.

«Ну и урод», – подумал Каскет.