Приключения Ричарда Шарпа. т1. - Бернард Корнуэлл

На следующее утро в форте установили восемнадцатифунтовые орудия. Расстояние до города было велико, но Харрис все же приказал открыть огонь. На сей раз артиллеристы получили приказ уничтожить вражеские пушки. Внешнюю стену Серингапатама защищал земляной бруствер, но так как расстояние от реки было слишком мало, то места для устройства надежного, с пологим гласисом, от которого отскакивали бы снаряды, бруствера не хватило. Низкий отвесный скат защищал только основание стены, но не парапет, на котором и стояли орудия. Удача, сопутствовавшая накануне бенгальцам и горцам, опустилась теперь на плечи пушкарей – уже первый выстрел накрыл амбразуру, а второй пришелся в стоящую за ней пушку. После этого все пошло как по маслу, и едва ли не каждый посланный британцами снаряд достигал цели. Наблюдавшие в подзорные трубы офицеры видели, как вражеские орудия одно за другим сваливаются со стены. Каждый успех сопровождался восторженными криками осаждаемой стороны. К концу дня едва ли не вся западная стена была очищена от орудий. Точность артиллеристов сулила легкую победу. Боевой дух союзников взлетел до небес.

Тем временем Типу, наблюдая за уничтожением своих с таким усердием собранных пушек, закипал от ярости. Форт, на который он возлагал такие надежды, форт, который должен был задержать врага до прихода муссона, не выдержал и одной атаки. И вот теперь проклятые британцы легко и планомерно расстреливали его артиллерию.

Пришло время, решил Типу, доказать солдатам, что красные мундиры не неуязвимые демоны, а всего лишь обычные смертные, что их тоже можно устрашить и поставить на колени. Пора тигру выпустить когти.

В получасе пути от города, за окружающей лагерь стеной, находился Летний дворец, Дария Даулат. Он был намного меньше городского Внутреннего дворца, потому что в последнем помещались весь гарем султана, штаб его армии, правительственные учреждения, а также конюшни, склады, суд, залы для приемов и тюрьма. Во Внутреннем дворце бурлила кипучая деятельность, сотни человек трудились там, зарабатывая себе на жизнь, тогда как Летний дворец, окруженный зелеными садами и защищенный густой стеной алоэ, служил оазисом мира и покоя.

Дария Даулат возвели ради приятного отдохновения, а не для того, чтобы поражать и впечатлять. Невысокий, всего лишь в два этажа, сложенный из огромных тиковых бревен дворец был покрыт толстым слоем штукатурки и окрашен так, что, казалось, не столько отражал, сколько сам испускал солнечный свет. Вокруг шла двухэтажная веранда, и на западной стене, под верандой, в том месте, куда не заглядывали лучи, Типу приказал выложить огромную фреску, изображавшую битву при Поллилуре, ту самую, в которой он пятнадцатью годами ранее разгромил британскую армию. В результате той победы влияние Типу распространилось на все малабарское побережье и в честь того триумфа дворец получил свое имя – Дария Даулат, "Сокровище моря". Дворец лежал на дороге к восточной оконечности острова, где стоял элегантный мавзолей, в котором лежали родители Типу, великий Хайдар Али и Фатима Бегума, и в котором, как знал султан, упокоится в свое время и он сам.

Сад представлял собой широкую лужайку с прудами, деревьями, кустами и цветочными клумбами. Здесь можно было встретить не только розы и манго, но и такие экзотические для здешних мест растения, как индиго и хлопок, ананасы из Африки и авокадо из Мексики, разведение которых Типу поощрял в надежде, что когда-нибудь они принесут прибыль его стране. Однако в этот день, день после того, как дым, огонь и кровь поглотили старый форт, сад, предназначенный для неспешных прогулок и созерцания красоты, заполнили не праздно гуляющие, а две тысячи солдат из тридцатитысячного войска султана. Они выстроились на площадке севернее дворца, составив прямоугольник, четвертой стороной которого стал фасад Дария Даулат.

Для войск были приготовлены развлечения: из города привели танцовщиц, двух жонглеров и заклинателя змей. Но больше всего солдат заинтересовал деревянный тигр, доставленный из Внутреннего дворца. Тигр царапал когтистой лапой раскрашенное красной краской лицо деревянного красномундирника, который, к радости воинов султана, издавал жалобные стоны.

Сам Типу прибыл в паланкине после полудня. Никто из европейцев его не сопровождал. С султаном прибыл только Аппа Рао – два из пяти участвовавших в параде кушунов были из его бригады. Высокий генерал-индус молча стоял на верхней веранде за спиной Типу. Зная о плане султана и не одобряя его, он не смел протестовать, потому что любое выражение несогласия могло вызвать у монарха подозрения. К тому же отговорить Типу от задуманного было невозможно. Астрологи предупредили, что страна вступает в период неудач, отвратить которые можно лишь ценой жертвоприношения. Другие мудрецы, интерпретировавшие будущее по причудливо окрашенным дымчатым завихрениям над мутной поверхностью кипящего в котле масла, объявили то же самое: для Серингапатама наступил сезон несчастий. Именно этим объяснили они и сдачу форта, и уничтожение орудий на западной стене, и теперь Типу преисполнился решимости положить конец внезапно обрушившимся на него бедам.

Позволив солдатам еще немного понаблюдать за деревянным тигром, Типу хлопнул в ладоши и приказал слугам отнести модель во Внутренний дворец. Место тигра заняли десяток джетти, представших перед зрителями, как обычно, в полуобнаженном виде. Несколько минут силачи демонстрировали свои обычные трюки: сгибали в кольцо железные прутья, поднимали на ладони взрослых мужчин и перебрасывались пушечными ядрами.

Потом, повинуясь сигналу барабана, джетти отступили в тень под балконом, а во двор ввели пленных. Изумленные зрители сначала приумолкли, а потом по их рядам прокатился злобный ропот. Пленников было тринадцать, и все они были солдатами 33-го полка, захваченными в ходе ночного боя в роще за акведуком.

Тринадцать несчастных неуверенно остановились, окруженные кольцом врагов. Нещадно палило солнце. У одного из пленных, сержанта, лицо то и дело подергивалось, делаясь похожим на жуткую маску. Его бегающий, странно напряженный взгляд остановился, когда Типу, шагнув к перилам балкона, обратился к войскам. Противнику, сказал султан, сопутствовала удача, он одержал несколько незначительных побед, но бояться его нет оснований. Британские колдуны, зная, что не могут одолеть тигров Майсура одной лишь силой, прибегли к помощи заклятия, но с помощью Аллаха это заклятие будет снято. Солдаты встретили речь своего повелителя одобрительным гулом, тогда как не понявшие ни слова пленники лишь тревожно переглянулись.

Стражники, охранявшие пленников, отвели их к стене дворца, оставив посреди двора лишь одного человека. Он попытался уйти со своими товарищами, но стражник остановил его штыком. Неравный поединок, вызвавший смех среди солдат, закончился тем, что пленник остался в одиночестве посреди двора, тревожно поглядывая по сторонам в ожидании решения своей судьбы.

Ждать долго не пришлось. К пленнику подошли два джетти с устрашающего вида колючими бородами и заплетенными вокруг головы длинными черными волосами. Англичанин нервно облизал сухие губы, джетти улыбнулись, и вдруг красномундирник, словно почувствовав, что его ожидает, торопливо отступил от силачей на пару шагов. Солдаты рассмеялись – окруженному с трех сторон врагами солдату бежать было некуда. Он попытался обойти индусов, но один из них схватил его за мундир. Несчастный ударил джетти кулаком в грудь, чем вызвал очередную вспышку смеха – с таким же успехом заяц мог бы колотить волка.

Обхватив британца обеими руками, первый джетти крепко прижал его к себе, тогда как второй взял его за голову, сделал глубокий вдох и резко повернул.

Предсмертный крик оборвался. Пару секунд голова англичанина невидяще смотрела назад, потом джетти убрал руки, и тело рухнуло на землю. Первый джетти поднял труп одной рукой и презрительно, играючи подбросил в воздух – так терьер играет с дохлой крысой. В следующую секунду солдаты, затаив дыхание наблюдавшие эту маленькую сцену, разразились одобрительными криками. Типу улыбнулся.

Второго пленника заставили встать на колени, и палач поставил ему на голову гвоздь. Британец не сопротивлялся, лишь процедив сквозь зубы проклятие, и умер мгновенно, оросив своей кровью посыпанный песком двор. Третьего джетти убил одним ударом в грудь, ударом настолько сильным, что британца отбросило на добрый десяток шагов, и он умер от разрыва сердца. Зрители потребовали повторения трюка со сворачиванием головы, и такое удовольствие им было доставлено. Одного за другим пленников выводили к месту казни. Трое умерли малодушно, моля о пощаде и обливаясь слезами. Двое расстались с жизнью, читая молитву, но остальные сохранили достоинство до конца. Трое сопротивлялись, а один, гренадер, насмешил вражеских солдат тем, что сумел сломать джетти палец. Они умирали поодиночке, сознавая свое бессилие, видя смерть товарищей и гадая лишь о том, какая участь уготована им: пробьют ли им череп, свернут шею или просто прикончат ударом в грудь. Каждому казненному отрубали затем голову, после чего обе части тела заворачивали в тростниковый коврик и убирали в сторону.