Всемирная история в лицах - Владимир Фортунатов

Взаимоотношения между светской властью и властью духовной, церковной, религиозной для любой страны на протяжении истории человечества являлись одной из наиболее важных проблем. Для России эта проблема оказалась весьма болезненной при переходе от капитализма к социализму. При переходе от недостроенного социализма и коммунизма ко второму капитализму роль Русской православной церкви по многим внешним признакам стала быстро расти, но говорить о том, что возникла новая симфония светской и церковной власти, по-видимому, рановато. Не приходится говорить и о сколько-нибудь сбалансированной религиозной политике постсоветского российского руководства. Многие авторитетные российские и зарубежные исследователи находят в российской истории и жизни немало родимых пятен византизма. От Византии Русь в свое время приняла христианство. Правители России заявили претензию на то, что Москва будет третьим Римом, а четвертому Риму не бывать. С другой стороны, являясь наследницей Византийской державы, Россия может вполне разделить ее судьбу. Предостережением о такой возможности стал документальный фильм «Гибель империи. Византийский урок» (2008).

В отечественной учебной, публицистической, да и научной литературе почему-то не принято вспоминать о том, как и при каких обстоятельствах взаимоотношения между государством и церковью в Византии были «отформатированы» до той модели, которую, собственно, и принял Владимир I.

Восточные славяне были язычниками в то время, когда в Византии решали важнейший вопрос — кто в доме хозяин? Вопрос этот решался в сложнейших исторических условиях, когда еще сравнительно молодое византийское государство переживало довольно тяжелые времена. В конце VII — начале VIII в. налицо был острейший политический кризис. В обстановке почти непрерывной анархии и дворцовых переворотов за двадцать два года сменилось шесть императоров. Источники сообщают о занятном техническом приеме, который исключал возвращение свергнутого императора на престол. Неудачникам отрезали нос или выкалывали глаза. Не очень толерантно, но весьма эффективно. Внутренние проблемы, как это часто бывает, осложнялись внешнеполитической ситуацией. На Византию наседали арабы, которые под флагом недавно обретенного ислама вели успешные завоевательные войны. Государство оказалось под угрозой.

В этой ситуации военно-служилая знать одной малоазийской фемы привела к власти стратига Льва III, который был родом из Исаврии, что в Малой Азии. Стратиг — что-то вроде губернатора, в руках которого находилась военная и гражданская власть, то есть имелся определенный опыт.

Авторитет лидера чаще всего приобретается в результате успешных военных действий. В 717–718 гг. у воинов под руководством Льва III появилась военно-техническая новинка — греческий огонь. С его помощью (эта смесь горела даже в воде) была уничтожена большая часть арабского флота, а затем оказались разбиты и остальные силы арабов.

В лавровом венке победителя было легче приступать к коренным реформам внутри страны. А ситуация была следующей: крупное светское землевладение было разрушено, начал формироваться новый слой землевладельцев, заинтересованных в земле и сильной государственной власти. В современной России официальные идеологи, уподобляясь попугаям, бесконечно мусолят «синдром Шарикова», попрекая большую часть россиян, бывших «совков», в стремлении «все отнять да и поделить». Между тем не надо быть профессиональным историком, чтобы понимать: вся история человечества строилась на том, что кто-то у кого-то что-то отнимал и делил «правильно».

В Византии в начале VIII в. около половины лучших земель было сосредоточено в руках церкви и монастырей. Последние находились в особо привилегированном положении, так как прежние императоры за хорошее местечко в лучшем мире своими жалованными грамотами освобождали монастырские земли от повинностей и налогов. В Византии такая льгота называлась экскуссией, а в Западной Европе — иммунитетом. Налоговая база постоянно сужалась, деньги были нужны, так как войны никак не кончались.

Для отобрания земель в казну, для секуляризации церковного имущества надо было найти повод или его создать. Лев III так и поступил. Он издал эдикт, которым запрещалось иконопочитание. Арабы икон не имели, а воевали неплохо. Культ разных святых явно отвлекал от поклонения императору. Новое правительство Византии считало, что очищает церковь от суеверий и укрепляет ее позиции в борьбе с ересями и исламом. Независимо от логики данного нововведения оно произвело должный эффект — спровоцировало монахов на сопротивление государству. Началась бешеная агитация; произошло несколько восстаний. С ними император справился быстро. Многие монастыри были уничтожены. Монастырские здания превращались в казармы. Дело доходило до того, что монахов под угрозой ослепления или смерти заставляли вступать в брак. Но самое главное, что все монастырские земли были конфискованы и поделены между военно-служилой знатью. Отняли и поделили!

Лев III (717–741) и его сын Константин (740–775) с большим энтузиазмом уничтожали монастырскую оппозицию на Балканском полуострове и в восточных провинциях. Папа римский резко выступил против иконоборчества, проклял иконоборцев и ликвидировал византийскую администрацию. Дружба дружбой, а табачок врозь! «Все ведь из-за бабла», — как говорят в современной России.

Таким нехитрым способом — за счет церковно-монастырских земель — первым Исаврам удалось поправить финансовое положение служилого сословия и ситуацию в целом. Империя была спасена. В IX в. монашество не представляло никакой опасности, было перевоспитано в должном направлении, а иконоборчество сделалось ненужным, так как раскалывало правящий класс.

В 842–867 гг. правил Михаил III. В его детские годы Феодора, его мать и регентша, без какого бы то ни было сопротивления восстановила православие и поклонение иконам. Произошло примирение правительства и служилой знати с обиженным клиром. Зато жестоким преследованиям (вплоть до почти поголовного истребления) подверглись павликиане, которые в свое время подали Льву Исавру дельную мысль. Часть павликиан бежала к болгарам, где стала известна под именем богомилов. «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить».

Система отношений между светской и церковной властью стала называться симфонией. На самом деле это был цезарепапизм, то есть полное подчинение церкви светской власти[67]. Папа римский старался утвердить папизм. Владимиру I подходил именно цезарепапизм, как и всем последующим правителям.