Личный номер 777 - Игорь Поль

Он закрыл глаза. Блиндаж под ним покачивался, будто тяжеловесный плот на волне. Несколько солдат вдалеке нестройно затянули песню на языке, в котором Брук с удивлением узнал искаженный диалект немецкого.

— Гулял бы ты, брат! — посоветовал голос над головой. — Не то проверка пойдет, схлопочешь по полной.

Он повернул голову. С вышки на него смотрел часовой, чье лицо в полумраке казалось бледным пятном.

Брук встал и отряхнул форму. Где-то тоскливо провыла неведомая ночная тварь, жалуясь на отсутствие покоя.

— Как там бабы? — спросил часовой, когда Брук осторожно сполз на землю. — Симпатичные есть?

— Все до одной, — невнятно ответил Брук. Он чувствовал себя несчастным и пьяным до безобразия.

Он поплелся куда глаза глядят, лишь бы оказаться подальше от людей и света. Незаметно для себя он обошел по периметру добрую половину лагеря и оказался у переоборудованного в гостиницу складского ангара, в котором разместили артисток. Откуда-то донесся женский смех.

Потом он услышал торопливые шаги и, повернувшись, увидел, как мелькнуло зеленое платье.

— Брук? Что ты здесь делаешь? — удивилась Вероника.

— А вы?

Она подошла поближе.

— Хорош кавалер, — с вызовом сказала она. — Бросил меня на съедение.

Он был здорово пьян и все еще помнил, как жестоко с ним обошлись.

— Мне показалось, у вас была хорошая компания, — язвительно заметил он.

Вероника покачала головой.

— Шел бы ты лучше спать. Если патруль застукает тебя здесь, тебе промоют желудок. Очень неприятная процедура.

Спиртное придало Бруку смелости.

— Можно вас проводить? — словно со стороны услышал он свой собственный наглый голос.

— Не говори глупостей. Я кадровый сержант, а ты рядовой. Нас могут увидеть.

Ее замешательство доставило ему мстительную радость.

— На танцах вам это не мешало.

— Танцы закончились. Иди спать.

Запах ее духов дурманил голову. Если бы Брук захотел, он мог бы запросто сделать пару шагов и обнять ее. И ему невыносимо захотелось сделать это. Он чувствовал себя таким одиноким. Но он понимал, что такое грубое поведение ни к чему хорошему не приведет. Ни такое и никакое иное. Он никогда не решится обнять ее, потому что — Брук знал это наверняка — Вероника расценит его намерения неправильно. Вполне возможно, что она влепит ему пощечину или вмиг превратится в стерву сержанта и отчитает, как зеленого щенка, а то и просто поднимет крик. На крик явится патруль или наряд военной полиции; ему же и без того хватало неприятностей.

— Я ведь знаю, почему вы меня пригласили, — сказал он. — Твид, верно? Все дело в его новой подружке.

Неожиданно она рассмеялась и, подойдя к Бруку, привстала на цыпочки и запечатлела у него на лбу братский поцелуй. Он непроизвольно подался навстречу, протянул руки и обнял ее за талию, и тут же, устыдившись своей дерзости, отпустил ее.

При виде его замешательства она снова засмеялась.

— Дурачок, — сказала она с улыбкой. — Я сама по себе. И никто мне не указ. Пойдем.

Вероника повернулась и зашагала по дорожке. Ее каблучки, плохо приспособленные для передвижения по насыпным дорожкам, то и дело проваливались во влажный гравий. Брук неуверенно двинулся за ней, сохраняя дистанцию в один шаг и мучительно размышляя, не поступил ли он как болван, не предложив даме руку.

Какое-то время они шли молча. Потом Вероника повернула голову и посмотрела на него через плечо.

— Ты расстроился, когда я ушла? — спросила она.

— С чего вы взяли? — Он посмотрел на нее, но в темноте не различил выражения ее лица. — Мы отлично провели время, потанцевали. Чего еще желать?.. А, еще мы выпили вместе. Все просто замечательно.

— Нам сюда, — сказала она, скрывая улыбку. На пересечении дорожек они свернули и пошли по направлению к восточной границе лагеря. Напротив темных и пустых душевых Вероника еще раз исподтишка посмотрела на Брука. Он шел в паре шагов от нее и, запрокинув голову, задумчиво глядел на звезды. Из-за того, что он не глядел под ноги, он споткнулся и едва не свалился в дренажную траншею.

— Ты здорово набрался, — заметила Вероника.

— Как свинья, — мрачно подтвердил он. — На самом деле я не пью ничего крепкого. На Диких землях достаточно напиться только один раз. Больше и не понадобится. — Он усмехнулся. — Горожане говорят, будто у нас мозги набекрень.

Вероника взяла его под руку.

— Когда я услышала историю с гранатой, то подумала — еще один чокнутый бродяга, которого вербовщики подобрали под мостом, — с улыбкой призналась она. — Наверное, та дамочка до смерти перепугалась. — И добавила: — По тебе не скажешь, что ты такой быстрый.

Ее близость придала Бруку уверенности, настроение его улучшилось, и он почувствовал, как много ему нужно сказать.

— Я часто видел вас издали, но не знал, как подойти, — выпалил он.

Она быстро повернула голову, посмотрела ему в глаза:

— Зачем?

— Не знаю. Вы красивая. Когда вы меня пригласили, я ушам своим не поверил. Сначала я решил, будто вы обознались.

Она прыснула в кулак.

— Нет, в самом деле, — оправдывался он. — Ничего другого мне и в голову не пришло. Вокруг было столько парней. Только потом, когда увидел, как вы смотрите на Твида…

— Послушай, хватит, — раздраженно сказала Вероника. Она вырвала руку и отстранилась. — Я уже сказала — никто мне не указ.

— Я так и понял, — ответил Брук, безуспешно попытавшись подпустить иронии в свой голос. Ударная доза выпивки делала свое дело, и ему становилось все труднее контролировать мысли и облекать их в слова: он как будто брел в темной пещере, ориентируясь на мутное пятно далекого выхода.

— Холодает, — сказала она.

Она снова взяла его под руку, и они отправились дальше.

— Вы здорово танцуете, — пробормотал он через некоторое время.

— Спасибо. Ты тоже.

— Это все моя тетка. Говорят, вы заведуете складом вооружений?

Вероника пристально посмотрела на него.

— Ты что-то зациклен на сплетнях. Что еще обо мне говорят?

— Просто я понимаю в оружии, — смутился Брук.

— Неужели? И насколько хорошо ты в нем понимаешь?

— Не слишком хорошо, — признался он. — Я обычный стрелок, не эксперт. Но кое в чем разбираюсь. Особенно в легких стволах. И немного в ножах.

— И какой же ствол тебе нравится больше всего?

— Карабин «Мера-300», — не задумываясь, ответил он.

— Почему?

— Я к нему привык. У отца был такой.

— Только поэтому?

— Комбинированные стволы, четкий механический спуск, много навесного снаряжения. Достаточно короткий ствол, годится для ближней обороны. Мощный и легкий нарезной патрон. Быстросменный магазин. Немного неудобно менять баллон для огнемета, но мы редко носим с собой запасные. Зато не боится воды и грязи. Минимум электроники. Очень надежный и прикладистый.

— У него неудобный прицел для нижнего ствола, — возразила Вероника. — Приходится поднимать целик. А с оптикой и вовсе беда.

— Мы использовали диоптрию. А из гладкого ствола бьем навскидку, с близкой дистанции. Ни для чего другого он и не годен. Видели бы вы, что делает картечь на пяти метрах!

Она взглянула на него с любопытством.

— Интересно, — сказала она. — В чем еще ты разбираешься?

Он задумался.

— Кофе.

— Кофе? — удивилась она.

Брук замешкался, с трудом подбирая самые простые слова, какие он смог бы произнести своим непослушным языком.

— Наша семья работала с кофе, — сказал он. — У нас росли отличные сорта. Одни из лучших на Мероа. Полный цикл производства — от посева до упаковки. Собственная линия переработки. И никаких теплиц, только открытый грунт. Я могу отличить по вкусу и запаху, на чьей плантации произведено зерно и где его перерабатывали. Если, конечно, это не растворимый мусор — им мы не занимались.

— Оружие, кофе, танцы… Что еще?

— В каком смысле?

— Что еще ты любишь? Курить траву, гонять на аэроскейте? Может, серфинг? Или дай догадаюсь — спортивные машины?

Он перестал улыбаться.

— Я ничего не говорил про любовь. Я только сказал, что немного понимаю в кофе. А для серфинга у нас нет безопасных морей.

— Извини, не знала.

— А вы давно в армии?

— Почти два года, — ответила она после короткой заминки, которая, впрочем, проскользнула мимо затуманенного сознания Брука. — Из них больше года — здесь, на Луакари. А ты переводишь разговор на другую тему.

Незаметно для себя они пошли значительно медленнее. Шум праздника остался далеко позади. По одну сторону от них тянулся бетонный забор, за которым возвышались боксы автопарка, по другую — барак, в котором размещалась солдатская лавка. В этой части лагеря было пустынно, только однажды их путь пересек робот-часовой. Он приостановился, развернул сенсоры в их сторону, секунду подумал и жужжа уполз по своим делам.