Спасенный любовью - Саманта Джеймс

— Это я дура, набитая дура, потому что полюбила тебя! — вскричала Эбби. — Господи, иногда мне кажется, что тебе доставляет удовольствие, чтобы я думала о тебе только самое плохое. А ты всегда готов поверить самому плохому обо мне!

Кейн крепко стиснул зубы. Хотя он и чувствовал, что раздражен, он ничего не мог с собой поделать. Он прекрасно понимал, что нет никакого смысла в переживаниях по поводу обмана Эбби. Но именно мысль об этом сейчас жестоко терзала его.

«Идиот! — неотступно звучал в ушах Кейна непрошеный голос. — Ну и что из того, что она солгала?

Она сделала это лишь для самозащиты. Неужели ее можно винить за это? Кроме того, разве ты не слышал, что Эбби сказала, что любит тебя, подлый ты негодяй?.. Неужели это ничего для тебя не значит? Или ты собираешься отказаться от Эбби, погубить единственно светлое, что произошло в твоей жизни впервые за много лет?»

Как мучительны и как приятны были для Кейна эти душевные муки!

Только сейчас Кейн понял, что, несмотря на вспыльчивый характер, несмотря на острый язык, Эбби — леди, женщина благородного происхождения, получившая хорошее воспитание. Конечно, он погубил Эбби — теперь ее шансы удачно выйти замуж значительно уменьшились. Чувство вины все усиливалось, разъедая, подобно кислоте, ему душу.

И тем не менее… он не сожалеет о случившемся.

Кейн ощутил прилив примитивной мужской гордости.

Пусть Бог накажет его за то, что он такая скотина, но все же ему приятно знать, что он первый — первый мужчина, с которым легла Эбби, которому она досталась свежей, непорочной, что именно он — человек, превративший ее из девушки в женщину.

Этого никто никогда не сможет у него отобрать.

Кейн пристально посмотрел на Эбби, видя, как дрожат ее прелестные губы. Ее глаза снова сверкали слишком ярко. Внутри у Кейна все перевернулось.

Хотя это сильно ущемляло его гордость, Кейн протянул к Эбби руку.

— Подойди сюда, — небрежно позвал он.

— Нет! Ты мне омерзителен, Кейн! Ты подлый и бессердечный!

У него передернулось лицо.

— Подойди сюда, — повторил он. На этот раз его глаза сильно сузились, и в них угрожающе мерцали искорки. В голосе слышалась угроза.

— Ты, верно, ожидаешь, что я брошусь в твои объятия после того, что ты только что сказал? Ты сам заставляешь меня быть холодной, расчетливой женщиной!

Напряжение от всего пережитого за сегодняшний день оказалось слишком тяжелым для Эбби. Она чуть не расплакалась.

— Да, я, конечно, идиотка, но не настолько же! — пробормотала она.

Негромко выругавшись, Кейн сам шагнул к Эбби и попытался притянуть ее к себе. Но что-то сломалось в Эбби. Она словно обезумела. С неожиданной силой, порожденной гневом и отчаянием, Эбби сопротивлялась, отталкивая Кейна руками, царапала его, била ногами и истерично кричала, чтобы он оставил ее в покое.

— Перестань, Эбби! — Кейн едва сумел удержать удар ее колена, нацеленного ему точно в пах. С гневным криком Эбби продолжала отчаянно сопротивляться. Они оба уже задыхались, когда Кейну наконец удалось прижать ее руки к бокам и притянуть Эбби к своей груди.

— Ради всего святого! — начал Кейн. — Пожалуйста, выслушай меня.

Продолжить ему не удалось.

Внезапно распахнулась дверь, в хижину ворвался порыв холодного ветра с дождем, затем прозвучал громкий резкий мужской голос:

— Вот те раз! А я-то рассчитывал, что хижина будет полностью в моем распоряжении. К сожалению, я, кажется, ошибся.

Кейн быстро поднял голову и удивленно заморгал, уверенный в том, что зрение его обманывает. Поскольку тот, кто заполнил собою дверной проем, был человеком, которого Кейн надеялся никогда больше не увидеть…

Сэм-Удавка.

Первым побуждением Кейна было спрятать Эбби у себя за спиной; он с трудом удержался от этого, стараясь не показать Сэму своей тревоги, ибо прекрасно знал, что Сэм больше всего любит мучить слабых, мучить тех, кто его боится. 1 В считанные мгновения события приняли совсем другой оборот. Эбби инстинктивно почувствовала, что произошло нечто ужасное.

Напряженная тишина не предвещала ничего хорошего. Рука Кейна сжала талию Эбби подобно железным тискам, и все его тело точно окаменело, но голос Кейна был спокойным и неожиданно мягким, словно бархат.

— Прошло так много времени, Сэм.

Сэм. Боже правый, этого не может быть… Ужас охватил Эбби. У нее подкосились ноги, и, если бы не рука Кейна, крепко обнимавшая ее, она бы упала.

Эбби не могла оторвать глаз от Сэма-Удавки: недаром он вселял в людей подлинный ужас. Итак, это тот самый человек, который убил отца. Если бы она могла, то с огромным удовольствием выцарапала бы ему глаза.

Он был моложе, чем предполагала Эбби, где-то около тридцати, на глаз определила она. Ростом даже выше Кейна, жилистый, худой и отнюдь не безобразный. Возможно, кое-кому он мог показаться даже красивым со своими угловатыми чертами лица и ястребиным носом. Эбби увидела, как он сбросил с головы шляпу и швырнул ее в сторону. Его волосы, такие же темные и блестящие, как и забрызганный дождем плащ, были зачесаны назад. Черные глаза казались бездонными, тонкие губы скривились в недоброй улыбке. От всего его облика исходила явная угроза, весь его вид как бы говорил — держитесь от меня подальше; от этого по телу Эбби то и дело пробегала ледяная дрожь.

Сэм прошел в глубину хижины.

— Надеюсь, ты и твоя подружка не станете возражать, если я расположусь здесь на ночь? Видишь ли, на улице очень сыро. — Голос у него такой же приторно вкрадчивый, как и его улыбка, содрогнувшись, подумала Эбби.

Кейн отнял пальцы от талии Эбби, его рука легла теперь ей на живот, как бы в знак того, что эта женщина принадлежит ему Эбби не собиралась протестовать против его властного жеста. Она почувствовала, как Кейн позади нее пожал плечами.

— Конечно, нет, — тихо проговорил он.

Эбби с трудом подавила возглас изумления, чуть было не сорвавшийся с ее губ. Похоже, Кейн спятил, разрешая такому типу, как Сэм, остаться с ними на ночь.

Вполне вероятно, что они встретят утро с перерезанными глотками! Сэм кивнул и опять вышел на улицу. Как только он исчез, Эбби вырвалась из рук Кейна.

— Ты что, с ума сошел? — громким шепотом произнесла она. — Мы не можем позволить ему остаться здесь на ночь!

— Мы также не можем ему отказать, — сурово сказал Кейн. — Наверняка я больше не стану ездить с его бандой, но, если я ему откажу, он может заподозрить неладное, а ты ведь этого не хочешь. — Кейн не дал Эбби возможности ни согласиться, ни возразить.

Его руки тяжело опустились на ее плечи, голос прозвучал сурово.

— Послушай меня, Эбби, и послушай хорошенько. Я хочу, чтобы ты полностью следовала моим указаниям. Не задавай никаких вопросов, совершенно никаких! И ради Бога, не спорь со мной.