Предательство по любви - Энн Перри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Катриона побледнела еще сильнее.
– Только то, что его мать хорошая женщина, мисс Эдит. Не один ребенок не должен думать плохо о своей матери.
– Она убила его отца, ты, старая летучая мышь! – взвыла повариха. – И ее повесят за это! Как он это поймет, если будет думать, что его мать хорошая?!
– Это мы еще посмотрим, повесят ее или нет, – сказала гувернантка. – Ее согласился защищать лучший адвокат Лондона. Ничего еще не ясно.
– Давно уже все ясно, – торжествуя победу, хохотнула ее противница. – Ее повесят, и она того заслуживает. Да что ж это будет, если жены начнут убивать мужей, а их за это будут отпускать на все четыре стороны?
– Есть вещи похуже, чем убийство, – мрачно ответила мисс Бушан. – Ты ничего не знаешь.
– Достаточно! – Миссис Собелл встала между ними. – Возвращайтесь в кухню и займитесь делом. Вы меня слышите? – окликнула она кухарку.
– Вам ее лучше уволить, – повторила та, глядя через плечо молодой госпожи на Катриону. – Вот попомните мои слова, мисс Эдит, она еще…
– Хватит! – Эдит взяла толстуху за руку, развернула ее и подтолкнула в сторону кухни.
– Мисс Бушан, – быстро сказала Эстер. – Я думаю, нам лучше уйти отсюда. Иначе обеда в этом доме сегодня не будет.
Старая гувернантка молча уставилась на нее.
– В любом случае, – продолжила мисс Лэттерли, – это бесполезный разговор. Она вас не слышит, и даже если услышит, то все равно не поймет.
Старуха замешкалась, вновь посмотрела на Эстер, на уходящую под присмотром Эдит кухарку, снова на Эстер…
– Пойдемте, – сказала та. – Вы что, не знаете вашу повариху? Она к вам хоть раз прислушалась? Поняла, о чем вы ей говорите?
Катриона вздохнула, повернулась и пошла вместе с мисс Лэттерли вверх по лестнице.
– Никогда, – устало призналась она, а потом, помолчав, добавила: – Идиотка…
Добравшись до комнаты гувернантки, Эстер вошла в нее следом за хозяйкой и закрыла дверь. Мисс Бушан встала у мансардного окна и уставилась на шевелящуюся над крышами листву.
Мисс Лэттерли не знала, как начать разговор с этой женщиной. Следовало вести себя очень осторожно, не называя вещи своими именами. Ей казалось, что правда, которую они ищут, очень близко.
– Я рада, что вы велели Кассиану не думать плохо о его маме, – как бы невзначай обронила мисс Лэттерли. Она видела, как напряглась спина мисс Бушан. Только бы не спугнуть ее! Отступать было поздно, а спешка могла все погубить. Если даже в ярости эта старуха не проговорилась, то она вряд ли поделится тем, что знает, с ней, с незнакомкой. – Страшно, когда такие мысли приходят в голову ребенку.
– Верно, – согласилась Катриона, глядя в окно.
– Даже если учесть, что он, как я понимаю, больше был привязан к отцу.
Гувернантка промолчала.
– Очень великодушно с вашей стороны так говорить с ним о миссис Карлайон, – продолжала Эстер, отчаянно надеясь найти нужные слова. – Вы ведь питали к генералу теплые чувства, должно быть, знали его с детства?
«Господи, помоги мне угадать! – взмолилась она про себя. – Была мисс Бушан гувернанткой Таддеуша – или нет?»
– Знала, – тихо подтвердила старая женщина. – Он был очень похож на Кассиана.
– В самом деле? – Мисс Лэттерли присела на стул, как будто ей предложили остаться. Хозяйка комнаты по-прежнему смотрела в окно. – Вы хорошо его помните? Он был такой же белокурый, как Кассиан? – Новая мысль пришла ей в голову – неопределенная, бесформенная. – Хотя иногда люди бывают очень похожи друг на друга, даже если различаются внешне. Манера держаться, голос…
– Да, – снова согласилась гувернантка, поворачиваясь к Эстер и награждая ее еле заметной улыбкой. – У Таддеуша был точно такой же взгляд – осторожный, оценивающий.
– Он тоже обожал своего отца? – Эстер попыталась представить, как молодой Рэндольф, гордящийся своим единственным сыном, рассказывает ему о великих битвах. И, наверное, точно так же разгорались глаза юного Таддеуша при мысли о славе, опасностях и героизме.
– Именно, – сказала мисс Бушан, и ее печальное лицо внезапно вспыхнуло злостью, но лишь на долю секунды.
– А мать? – спросила мисс Лэттерли, уже совсем не зная, с какого конца подойти к нужному ей вопросу.
Собеседница взглянула на нее и снова отвернулась к окну, поморщившись, точно от боли.
– Мисс Фелиция сильно отличалась от мисс Александры. – Голос ее дрогнул. – Ах, бедняжка, прости ее, Господь…
– Вам ее жалко? – мягко спросила Эстер.
– Конечно, – ответила Катриона, горько усмехнувшись. – Но что толку!..
– Вы думаете, что приговор суда предрешен? Мне показалось, что недавно вы говорили совсем другое…
Пожилая гувернантка замолчала на несколько минут. Снаружи садовник уронил грабли, и стук их деревянной рукоятки о дорожку достиг открытого окна.
– Мисс Александре можно помочь, – сказала наконец старуха. – Хотя, видит бог, я не знаю как. И что будет с ребенком? Нет, что сделано, то сделано, назад ничего не вернешь…
Внезапно отдельные кусочки начали стремительно складываться у Эстер в мозгу в картину – нечеткую, незаконченную, но уже имеющую смысл.
– Так вот почему Александра ничего нам не сказала, – медленно проговорила она. – Чтобы уберечь ребенка?
– Чего не сказала? – Мисс Бушан повернулась к ней, недоуменно сдвинув брови.
– Не сказала настоящей причины – почему она убила генерала.
– Нет… Конечно, нет. Как она могла? Но вы-то откуда об этом знаете?
– Догадалась.
– Александра не пойдет на это. Боже, помоги ей, она думает, что все уже кончено, что генерал был единственным! – Глаза старой женщины наполнились слезами, и она снова отвернулась. – Но я-то знаю, что есть и другие. Я это вижу по его лицу, по тому, как он улыбается, и лжет, и кричит по ночам. – Она говорила очень тихо, но голос ее был исполнен давней боли. – Мальчик напуган, возбужден, он чувствует себя то взрослым, то ребенком, и он отчаянно, болезненно одинок – точь-в-точь как его отец, покарай его Бог! – Катриона глубоко, судорожно вздохнула. – Вы сможете спасти ее, мисс Лэттерли?
– Я не знаю, – честно ответила Эстер. На ложь у нее просто не было времени. – Но я сделаю все возможное, клянусь вам!
Ни слова не прибавив, она встала, покинула комнату, прикрыв за собой дверь, и двинулась по коридору в поисках Кассиана.
Мисс Лэттерли нашла мальчика у дверей его собственной спальни. Он повернул к ней бледное, настороженное лицо.
– Ты правильно поступил, позвав тетю Эдит, – сказала женщина. – Тебе нравится мисс Бушан?
Кассиан продолжал смотреть на нее из-под тяжелых век, и угадать, о чем он думает, было непросто.
– Давай зайдем в твою комнату, – предложила Эстер. Она не знала, что ему скажет, но отступать было нельзя. Правда таилась совсем рядом – во всяком случае, часть правды.
Он молча повернулся и отворил дверь. Гостья вошла за ним в комнату и вдруг почувствовала бешенство при мысли, что вся тяжесть трагедии, греха, смерти легла на эти хрупкие детские плечи.
Мальчик встал у окна, и льющийся с улицы свет выдал следы слез на его нежном лице.
– Кассиан, – тихо начала женщина.
– Да, мэм? – Он медленно повернул к ней голову.
– Мисс Бушан была права. Твоя мама – хороший человек и очень тебя любит.
– Тогда почему она убила папу? – Губы ребенка задрожали, он с трудом сдержал слезы.
– Ты очень любил папу?
Кассиан кивнул, но рука его метнулась вверх, словно он хотел зажать себе рот.
Эстер чувствовала, что ее уже трясет от ярости.
– У вас с папой были свои особые секреты, не так ли?
Младший из Карлайонов приподнял правое плечо и нерешительно улыбнулся. Но в глазах его она увидела страх.
– Я не собираюсь тебя о них расспрашивать, – мягко сказала мисс Лэттерли. – Если, конечно, он тебя просил никому о них не говорить. Ты ведь обещал ему?
Мальчик снова кивнул.
– Наверное, хранить тайну было трудно?
– Да.
– Потому что ты не должен был выдавать ее маме?
Кассиан испуганно взглянул на Эстер и отступил на шаг.
– Это было так важно – не говорить маме?
Ребенок медленно кивнул, не сводя с нее глаз.
– А сначала ты все хотел рассказать ей?
Детская фигурка застыла неподвижно.
Женщина ждала. Издалека в комнату доносился приглушенный уличный шум: дребезжание колес и цоканье копыт. За окном трепетали листья, бросая на стекло узорчатую тень.
Мальчик медленно опустил голову.
– Было больно? – продолжала спрашивать мисс Лэттерли.
Вновь долгое молчание, затем – кивок.
– Но это было то, чем могут заниматься лишь взрослые, и, как честный человек, ты никому не сказал?
Ребенок затряс головой.
– Я понимаю, – прошептала женщина.
– Вы хотите рассказать маме? Папа говорил, что если она узнает, то возненавидит меня, не будет больше любить, не поймет и прогонит меня. Поэтому мама и ушла, да? – Глаза Кассиана были полны страха, точно для себя он давно уже ответил на свой вопрос.