Студент по обмену (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна

Она смерила меня задумчивым взглядом.

— Что он Лестер? — уточнила она.

Стало быть, все они знают, а Тайлер просто зря играет в шпиона, пытаясь перемудрить куда более мудрых. Вот уж точно попал…

— Но почему вы ничего не делаете? — я не сумела удержать в узде собственное недоумение, слишком уж велико оно было.

Дафна беззаботно улыбнулась.

— Потому что он Лестер. Это дело лорда и наследника — разбираться с членами собственного рода. Лорд полностью делегировал полномочия Дину, он лучше понимает, как разбираться с подобными щекотливыми делами. А у Дина как всегда есть план, и, зная моего племянника, он превосходный.

Ну и в чем он заключается? Наблюдать со стороны и ничего не делать?!

— Хэммил не некромант, — буркнула я, решив сменить тему. — Но кто-то сделал некроконструкт.

Начальница полиции снова кивнула.

— Именно. Значит, кто-то из местных решил, что мораль и закон — слишком хлопотно.

Много мне довелось за свою жизнь пересмотреть фильмов ужасов, но никого страшней задумчиво глядящей в даль миссис Дафны Бхатия видеть мне еще не приходилось. Она действительно была страшна как смерть или даже страшней. И вряд ли сейчас начальница столичной полиции размышляла о чем-то добром или приятном. Наверняка размышляла о том, как следует покарать виновных в преступлениях.

— Э-э-э… Я пойду, — пробормотала я, и решила унести ноги от греха подальше. Пока ректорская жена не придумала мне какое-нибудь дело.

— Идите, мисс Уорд, идите, — почти с материнской нежностью в голосе напутствовала меня полицейская. — Наверняка у вас найдется множество неотложных личных дел.

Несомненно.

Личные дела.

Неотложные.

К примеру, стоило бы улучить минутку, пусть даже не самую подходящую и, наконец, бросить Джона Уорвика. Не ради какой-то абстрактной честности, справедливости… И уж тем более я это собиралась делать не ради едкой ухмылки и не самых широких — но при это все равно привлекательных — плеч Кая Тайлера. Просто стало понятно, что с Джоном мне настолько душно, что дальше терпеть нет ни сил, ни желания… Уорвик был как камень на моей шее, и пора была избавляться от этого грузила.

На этаж некромантов я шла в самом добром расположении духа, даже насвистывала. И почему-то обитатели некромантского общежития смотрели на меня с опаской. Слишком сильной опаской, чтобы за ней не крылась действительно весомая причина.

— Эмс, может, ты в следующий раз зайдешь? — предложил самый смелый, наверное, из студентов факультета некромантии. — Джона сейчас нет. Мы передадим, что ты заходила.

Глаза у парня бегали как две перепуганные мыши при виде голодного кота. Я сразу заподозрила неладное. А переросло подозрение в уверенность, когда до меня донесся голос Дуэйна Мёрка.

Картинка, очевидно, просто проходил мимо и услышал мой разговор с другим студентом, потому что как будто между делом обронил:

— Вообще-то, Уорвик у себя.

Словам Мёрка поверить было куда проще, поэтому я, махнув рукой на испуганный лепет окружающих, двинулась прямой наводкой к дверям комнаты, которую занимал Джон. Меня пытались остановить… но, в самом деле, некроманты — и против боевого мага? Да я даже недоученная была в лучшей физической форме.

Когда заветная дверь была, наконец, открыта, я не без интереса взирала на полуголую Патрицию Эверглот, которая оседлала колени пока еще моего парня. За спиной кто-то тихо захихикал. Ну да, все верно, картина была чертовски

Парочка застыла как две статуи, явно прикидывая, что делать дальше.

— Ну, вау, — констатировала я, складывая руки на груди.

Какого бы то ни было удивления я в тот момент не испытала, в конце концов, именно в таком положении теперь уже точно бывшего парня я и ожидала застать, не раньше, так позже.

Скандалить не хотелось категорически, однако спускать измену запросто, при этом не уничтожив собственной репутации, было невозможно. Так что трагикомедия все еще не закончилась. Остался финал, и ему всенепременно следует быть грандиозным.

Пат осторожно сползла с колен Уорвика и принялась под жадными и любопытными взглядами натягивать на себя джемпер. Ее грудь, можно сказать, стала достоянием общественности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Джон, которому не обломилось ничего помимо насмешек и откровенного общественного порицания, взорвался.

— Это все ты виновата! Ты… Да ты просто фригидная! Тебя мужчины вообще не интересуют! Можешь только нервы мотать! Ты сама довела меня до того, что я тебе изменил!

Вот тут на моем лице как алая роза расцвела издевательская широкая улыбка.

— Да не переживай ты так сильно, — протянула я почти довольно. — Вообще, без претензий. Я тебе все равно первая изменила.

Немая сцена грозила затянуться надолго, но хорошенького помаленьку, и я под совершенно обалдевшим взглядом бывшего сообщила:

— Понимаешь, Джон. Мужчины меня очень даже интересуют. А ты — нет. Так что… Без обид. Мы расстались.

Хриплый низкий голос Мёрка расколол тишину, которая навалилась на всех после этого моего второго заявления. Оно всех как гром поразило. Всех, кроме откровенно веселящегося Дуэйна-Картинки, который взирал на то, что могло быть драмой, сугубо саркастически, и смеялся.

Такого удара по своему мужскому эго Уорвик уже не выдержал… и буквально заорал:

— Что?! С кем?! Ты… Да ты…

Я закатила глаза, понимая, что у кого-то плохо с логикой.

— Только посмей меня как-то сейчас оскорбить, и я тебе зубы прорежу, — сообщила я со всей возможной серьезностью. — Мы квиты, так что претензии свои засунь себе в задницу. С кем — вообще не твое дело. Так что… Пат, забирай его, если так уж нужен.

Давно я не чувствовала себя настолько хорошо, практически на вершине мира.

Все, что происходит в кампусе в итоге всегда становится достоянием общественности. И эта общественность с восторгом обсасывала все подробности очередной новости, потому что еще неизвестно, когда появится новый повод для шепотков по углам.

Неудивительно, что народ набросился на историю моего расставания с Уорвиком с жадностью оголодавшего хищника. Такого ажиотажа не вызвали, кажется, даже обнаруженные в кампусе трупы.

Я опасалась, что все-таки мое выступление при толпе народа может вызвать не те последствия, которые хотело бы получить. Однако… Однако, рискнув, я все-таки выиграла то, за что боролась: над Уорвиком потешались открыто, а я пусть и не стала положительным персонажем, однако не стала и гнусной изменницей.

Возможно, свою роль сыграло то, что это не меня застали за самим процессом измены. Удивительное везение, учитывая, когда мы с Тайлером оказались в одной постели. Возможно, причина того, что кинулись все именно на Джона, заключалась в его исключительной удушающей правильности, которая душила даже меня, вовсе не бунтарку по натуре.

К концу дня я стала своеобразным символом феминизма, девушкой, вырвавшейся из-под мужского гнета. Ну да, при непосредственном участии другого мужчины, но это уже ненужные никому частности.

— Но ты же наврала про то, что изменила Уорвику, верно? — принялась расспрашивать меня Гарри, загнав в угол в нашей комнате. Дебора устроилась рядом с ней, явно намереваясь принять посильное участие в процессе выбивания из меня правды.

Рут, которая и без того догадалась ранее о большей части моих романтических похождений как минимум, спокойно занималась своими делами и не уделяла происходящему ни малейшего внимания. Подготовка к занятиям куда больше занимала чертовски ответственную Девенпорт.

— Вообще-то, нет. Не соврала, — предельно честно ответила я, уже не сомневаясь, о чем меня станут расспрашивать дальше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Девочки заходят, с кем именно я была. А я в свою очередь хотела сохранить этот секрет, по крайней мере, от большей части народа в кампусе.

Деб и Гарри одновременно переглянулись, озадаченно нахмурившись.

— Но… случайная связь? — почти ужаснулась более целомудренная Гарриет. Она обожала болтать о парнях, позволяя себя довольно фривольные замечания, однако в реальности Гарри позволяла себе куда меньше, чем на словах. У нее, кажется, даже рыжие волосы дыбом встали от одного только предположения, что я, дорогая и любимая подруга, вдруг совершила грехопадение в лучших традициях мелодрам. — Кто это был?