Угроза - Норман Сеймон

- Сильду Старик разрешил взять? - Люсьен неуклюже подмигнул сотнику. - Она не верит, что сам Повелитель должен разрешить.

- Забыл я его о ней спросить… А теперь уже поздно. Идем с нами, Сильда, идем… Только имей в виду, что может быть, никто из нас сюда уже не вернется. Не передумаешь?

- Нет, - ответила Сильда вполне трезвым голосом. - Я со Стасом, я ему нужна. Возьми меня, сотник!

- Идем, - качнул головой Олаф и осушил кружку.

Прощаться ему ни с кем не хотелось. Воины и их женщины, мастеровые и крестьяне, все чивийцы были ему чем-то дороги, а чем-то и отталкивали. Наверное тем, что слишком хорошо его знали, слишком много помнили. Люсьен тоже знал о сотнике немало, но относился ко всему как-то иначе. Наверное, это и называлось дружбой.

- Люсьен, Повелитель приказал мне взять с собой Барука. Позаботься об этом чудаке.

- Вот еще навязался на шею! - возмутился стражник. - Разве что на перевале его бросить?

- Приказ моего Повелителя! - внушительно повторил Олаф.

- Ладно, приведу с утра, - согласился хажец. - Утром ведь едем?

- Да, утром за городом будет ждать Зижда, мы повезем шары, яд и новое оружие. Паукам будет тяжело… А нам придется нелегко на перевалах. Надо еще сразу взять канаты, чтобы не плести их там, на морозе.

- А я теплые вещи собрала! - напомнила о себе джетка.

- Молодец… Н где же атаманы?

Они появились лишь спустя некоторое время, Сайка вел под руку бледного Вальда. Пока бедняга отходил от первого знакомства с Повелителем, король Джеммы сообщил новости.

- Все так и вышло, как ты говорил, сотник! Ярлык остается у меня, я навсегда король. Придется, наверное, вернуться на Джемму однажды, когда господа атаманы соскучатся! А пока моему старшему сыну пошлют Малый Ярлык, он на шее у Вальда, опекуна. Мой сын, видишь ли, принц. Здорово, правда?

- Правда, - согласился Люсьен. - Ты - высокий господин, и к тебе положено обращаться Ваше Величество. А я - простой стражник, правда, десятник. Но это в Хаже я десятник, а в Чивья просто стражник. И вот… К чему это я?

- К тому, что завтра ты отправляешься домой, а я - почти домой, - предположил Олаф. - Думаю даже, что я тоже поселюсь в Хаже, то есть очень надеюсь на это. И тогда ты, Люсьен, станешь очень высоким господином. И Стаса сделаю высоким господином, а Сильду - госпожой. Я многое смогу сделать…

- Одного не сможешь, - печально сказал Стас.

- Чего же?

- Сдержать свое обещание и отвезти меня на мой остров. Отец и мать так бы обрадовались, если бы я приплыл, да еще с Сильдой… - из глаз островитянина потекли пьяные слезы.

- Да уж, они обрадовались бы, еще как, - Люсьен смотрел не на Стаса, а на джетку, но не продолжил начатую мысль, вспомнив о мире между ними. - Не грусти, ведь война со стрекозами будет. Если победим - кто тебе помешает домой попасть? Речники разве что.

- Не будет никаких речников, - твердо сказал Олаф. - Они предали смертоносцев, открыли путь стрекозам. Я их всех повыведу, и начну с хорошего знакомого Стаса, господина Арье. Как мы его прикончим, Стас? В реку на веревочке опустим, или, может, на кол насадим?

- У него семья, - совсем уже промычал пьяный островитянин. - Мне его жалко. Детишек его.

- Тьфу ты! - скривился сотник. - Ну как с тобой дела вести? Вот и просидел прикованный целый год на веслах, потому что очень добрый. Наливай еще по одной, Люсьен!

Они сидели долго, до самого вечера. Олаф поглядывал то на южный город, в котором прожил всю зиму, долгую и скучную, то на западный, куда люди старались не ходить, опасаясь гнева самок, то на пепелище за ручьем, следы одного из самых страшных его преступлений. Теперь все это останется только в его памяти.

Зато в памяти чивийцев останется Олаф-сотник, ставший двуногим Повелителем маленького королевства Хаж. Пожалуй, они будут гордиться, что он вышел из их города. Так же, как гордились им в степи - самым жестоким карателем повстанцев, слава о котором шла из города в город. Наверное, про сотника сложат сказку.

- Паук Чернолап смотрит на нас, смотрит, а мы все сидим, - сказал наконец Люсьен. - Ты о чем задумался, Олаф?

- О сказках, как и ты. Паук Чернолап - Повелитель мира. Солнце - золотая стрекоза, которая никогда этот мир не получит. Двуногий Повелитель будет служить Чернолапу.

- О, да ты совсем напился! - сделал вывод стражник. - Помогите, джеты-приятели, сотника до дома довести, да и меня заодно. Там места много, все заночуем. Сильда, откуда в тебе столько силы?

Джетка удивительно легко подняла с земли спящего Стаса и повесила себе на шею его руку.

- Не первый, - буркнула она. - И не таких таскала. Показывай дорогу!

Вся компания, негромок напевая, по спящим улицам Чивья благополучно добралась до штаба сотни. Сидевшие в паутинах смертоносцы провожали их множеством глаз, которые ровно ничего не выражали. Последнее, что помнил Олаф: Люсьен пел хвалу силе джетки и сообщил, что все вещи можно навьючить на нее, чтобы не мучать восьмилапых. Как они поругались, он уже не слышал, спал.

Паук Чернолап в его сне был очень похож на Старика, только такого огромного, что увидеть его целиком Олаф мог только стоя на земле, между его лап. Повелитель мира ничего не говорил, только стоял, смотрел глазами-звездами и охранял спокойствие и постоянство всего вокруг.

- Твоя воля - закон, мой Повелитель! - бормотал сотник, а спящий рядом Вальд судорожно кивал головой и пытался повторить.

Глава вторая

Утром люди были молчаливы - все, кроме Барука, чувствовали себя неважно, а тот вообще редко разговаривал. Смертоносцы бежали относительно медленно, на спине каждого сидели два, а на Зижде даже три человека, покачивались тюки с воздушными шарами. По счастью, дорога была хорошо известна и не имела естественных препятствий в виде болот или ручьев.

По всем расчетам путешественники должны были достигнуть снежных перевалов к вечеру третьего дня, если будут останавливаться лишь на половину ночи. Слева от Олафа сидел Сайка, то и дело прикладываясь к маленькой баклажке, сзади - Люсьен. Стражник напевал какую-то песню, половины слов которой не знал, а из оставшихся совершенно невозможно было понять, о чем она повествует.

- Замолчи, пожалуйста, - попросил Олаф.

- Все равно скучно, пусть поет! - заступился за стражника Сайка. - Лучше хлебни.

- И хлебну, и пусть замолчит. Верно, Око Повелителя?

"Поступайте как знаете," - ответил Зижда. - "Я приказываю только одно: находиться на моей спине."

В этом путешествии именно смертоносец был Оком, именно на нем лежала вся ответственность за переход через горы. На той стороне восьмилапый должен был стать покорным слугой королевы Хажа вместе со всем своим отрядом. Не касалось это распоряжение Повелителя только троих: Сайки, как Малого Повелителя Джеммы, Люсьена, и без того подданного королевы, и Олафа. Последнего, правда, только в том случае, если он надумает жениться на Тулпан.