Голос Рыка - Сайфулла Мамаев

– Так это же Рябов из упаковочного! – узнал Лосев. – Мы же его в нашей рекламе снимали!

Вадим Александрович остановил тяжелый взгляд на Кукловоде. Владимир Арамович пожал плечами и подошел к Рябову.

– Ты как здесь оказался?

– Охранники привели.

Зырянов замахал руками перед носом пленника.

– Я не про это спрашиваю! – крикнул он, срываясь на визг. – На заводе в такое время почему оказался?

– Зов услышал, вот и пришел. – Рябов был так же спокоен, как и Чеботарев.

– Вовик, – Должанский схватил Кукловода за плечо и оттащил его в сторону, – я надеюсь, твоя балалайка выключена?

– Не-е-ет, но она только на девку настроена… на Панину… – забормотал Зырянов. – Они врут, они не могли…

Кукловод, словно вдруг что-то сообразив, мягко освободился от руки начальника и подскочил ко второму киборгу.

– Хорошо, будем считать, что ты пришел по зову. – Круглые глаза Зырянова превратились в щелочки. – А почему лез через забор?

– Темно, я думал, что проходная не работает. – Киборг хорошо помнил инструкции Рыкова, – Но раз работает зов, я не мог не прибыть.

– А почему тогда ты убегал? – не умолкал Владимир Арамович.

– Я понял, что ошибся. Согласно инструкции, я не могу находиться на территории после девятнадцати часов. Когда увидел, что за мной гонятся охранники, понял, что ошибся, и хотел исправиться.

– А почему…

Зырянов не договорил – доставили еще одного нарушителя. Это был Макаров, электрик.

– Ты как здесь оказался? – грозно спросил Кокакола. Он тоже уже понял, что, кажется, образовывается новый виновник заводских бед.

– Я услышал зов.

Зырянов почувствовал, что у него земля уходит из-под ног. Вот так так… Все беды, обрушившиеся на коллектив в последнее время, все проблемы завода и все потери, абсолютно все теперь могут списать на него? Ну уж нет, не выйдет!

– Это провокация! – закричал он. – Это все подстроено! Они не могут слышать зов! Просто не могут!

– Но я же его слышу, – вдруг подал голос молчавший до того Филипенко. – Я тоже слышу сигнал зова.

Должанского как будто током ударило. Он сел и, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла.

Так вот, значит, кто здесь все организовал. А он-то думал, ФСБ, РУБОП, конкуренты. Да кто, кроме своих, мог знать об истинных возможностях «Авиценны»? Кто мог запрограммировать Рыкова на побег? Да и девчонку эту… Вот гад, даже Филипенко заставил накачать, испугался, что программист ближе к директору, чем он. Ах ты, мерзавец, сколько вреда причинил!

И не дай бог кто-нибудь из големов узнает… А вообще, чего это он… Ну и узнает, так что? Теперь, когда враг в организации выявлен, пусть всю правду услышат! Наоборот, будет хорошо, если они почувствуют, что здесь тоже умеют справляться с трудностями. Заодно вспомнят, как Должанский противился назначению Зырянова на нынешнюю должность. Не послушались, решили, что соперники будут следить друг за другом, вот и получили кризисную ситуацию. В какие непонятки попали, скольких людей погубили!

– Николай! – Генеральный директор встал, чтобы придать вес своим словам. – Этого предателя под замок! Завтра пустим под программу!

– Но, Вадим Александрович, – Кукловод упал на колени, – прости, я же не виноват, это ошибка!

– Ты не слышал? – зарычал Должанский на Кокаколу. – Быстро, чтобы я…

Долго Серикова уговаривать не пришлось. Удар могучего кулака прервал стенания Зырянова. Один взмах руки начальника охраны – и четверо боевиков, притащивших очередного киборга, поволокли безжизненное тело из кабинета.

– Вадим Александрович, а с этими… с нарушителями, что делать? – Сериков развивал успех и спешил занять освободившееся место второго человека в управленческой иерархии. – Скоро их девать будет некуда!

Генеральный посмотрел на ставшую уже довольно внушительной группу нарушителей режима. Их безучастные лица яснее всякого детектора лжи показывали, что они здесь не по своей воле. Тогда за что их наказывать? За добросовестное выполнение преступного приказа? Глупость, рабы – они и есть рабы, что с них возьмешь! Им прикажи жить на заводе, так они и жить здесь будут!

– Отпусти их по домам! – приказал Должанский. – Завтра рабочий день, нужно приводить все в порядок. Да и вообще, пора прекращать весь этот бардак и возвращаться к ритмичной работе. Хватит уже заниматься интригами, пора наверстывать упущенное. Но это завтра, а сейчас давай всем отбой, и по домам, а то люди всю ночь еще бегать будут!

Кокакола, напыжившийся и лучащийся самодовольством, угодливым голосом напомнил:

– Вадим Александрович, нужно, наверное, зов выключить? Он же, гад, все еще работает, и люди со всего города продолжают съезжаться!

– Да, конечно, – кивнул Должанский. – И вот что, постарайтесь тех, кому далеко возвращаться домой, разместить на ночлег здесь, на заводе. В больнице, например. Не гнать же их по домам, когда метро не работает.

– А как же система безопасности? – напомнил Филипенко. – Она же всю ночь будет охрану поднимать!

– Отключите! – приказал Вадим Александрович. – И на этом все! Больше ничего не хочу слышать, я поехал домой спать. Звонить мне только в крайнем случае!

Поселив ошеломленных последними событиями родителей у себя на Андреевской, Толик долго и путано объяснял им, откуда у него взялось столько денег, чтобы снять квартиру, купить машину и столько телефонов. А когда он наконец признался, что выиграл все это в казино, скепсису мамы не было предела. Хорошо еще, что внимание близких отвлекло подавленное состояние Лены. Чтобы избежать разговоров еще и на эту тему, Рыков рассказал, как прямо на глазах у девушки убили ее отца, что и повлекло такие последствия. И домой к себе Лена не может вернуться, чтобы с ней не произошло того же, что и с Верой Игоревной и Максимом Анатольевичем. О, как только Толик коснулся темы похищения, Вера Игоревна сразу же забыла обо всем. Она с величайшей готовностью взяла на себя опеку над бедной сироткой, как она выразилась, и принялась за дело со всей энергией, оставив сына в покое.

Вопросы были и у Максима Анатольевича, но с отцом объясняться было легче. Он просто признал за сыном право на личную жизнь и удовлетворился клятвенным обещанием Толика, что тот не сделал ничего постыдного.

Не причинял хлопот один только Стэнечка. Он с радостью приветствовал объединение под одной крышей всех, кого он любил и кого должен был защищать, и не расстроился даже от того, что в новой норе стало несколько тесновато. Но, во-первых, для него оставалось место на лоджии, а во-вторых, чем больше людей, тем больше лакомства. То один угостит, то другой… А полный желудок лучше, чем голодный сон.

Толик, если бы он понимал мысли Стэна, вряд ли бы согласился с ним. Особенно насчет тесноты. Бессонные ночи совсем выбили его из колеи, и Толик, закончив все организационные дела, с удовольствием завалился спать. Не мудрствуя лукаво, он бросил матрас на пол лоджии и, потребовав, чтобы его никто не тревожил, отключился от всех дел…

Спал Толик долго. Утром, еще окончательно не проснувшись, он почувствовал рядом с собой чье-то горячее дыхание. «Лена! Это Лена соскучилась!» – подумал Толик, и его затопила волна нежности. Господи, пусть это длится подольше, пусть она не отодвигается…

Холодные, влажные губы тронули его щеку. Губы? Что-то они слишком жесткие. Господи, да это же нос мерзавца Стэна!

Толик рывком вскочил, и хитрый волк отпрянул, зная, что в него может полететь подушка. Этот коварный представитель братства серых разбойников не мог дождаться, когда бестолковый хозяин догадается наконец проснуться и поиграть с ним. Вообще у Стэна накопилось довольно много претензий к Толику. Пропадает неизвестно где, бросает его то на родителей, то на Лену, а в те короткие промежутки, когда появляется, или ест, или спит. Так дело не пойдет!

– Ну, гад! – Толик поискал глазами, что бы швырнуть в негодяя, который прервал его сон, и, увидев тапку, с силой запустил ею в Стэна. Он уже отошел от злости и бросил просто для острастки, но, видимо, внутренний компьютер внес свои коррективы и удар пришелся прямо в черную подушечку носа. Стэн взвизгнул от боли и с обидой посмотрел хозяину в глаза. «Что с тобой? – говорил его взгляд. – За что?»

Толику стало стыдно. Действительно, за что? За преданность? За любовь? За то, что соскучился?

– Ну прости, прости! – Он протянул руку к Стэну. – Я не хотел! Давай помиримся, иди сюда!

Но волк не подходил. Облизывая нос, он отвернулся и демонстративно остался на месте. Толику даже показалось, что Стэн слегка отвернулся, чтобы хозяин не увидел слезы в его желтых глазах. Черт, ну ведь не хотел же ему больно делать! Раньше ни за что бы не попал, а теперь – пожалуйста, нашел, на ком новые способности испытывать.

Толик вскочил и одним прыжком оказался около Стэна. Тот даже отпрянул, но все равно не смог уклониться от рук хозяина, обвивших его шею. Да не очень-то и хотелось уклоняться, он же не такой вредина, как хозяин.