Месма - Вадим Смиян

   - Завтра вечером или в крайнем случае послезавтра утром…

   - Ужас… ужас! – Галя скорбно покачала головой, окидывая взглядом лист. – Да… пара тебе обеспечена, дружок… Обидно так стараться, а надписи наскрести на двойку. И времени у тебя уже совсем не остается. А ну-ка, клади доску на стол, а сам вылезай оттуда. Попробуем что-нибудь сделать.

   Она говорила мягко и доброжелательно, однако тон ее не допускал возражений. Влад покорно вылез из-под доски, а саму ее положил горизонтально поверх стола.

   Галя взялась за края доски, без видимых усилий повернула ее к себе нижней частью чертежа и присела к столу. На Влада она не обращала внимания, а он беспомощно стоял рядом и смотрел, что она станет делать. Он не верил своим глазам: эта потрясающая девушка, на которую он и взгляд едва смел поднять, и вдруг – у него в гостях, в его комнате! Да еще над его чертежом!..

    Между тем Галя взяла ластик и безжалостно стерла с ватмана весь нанесенный им текст, а заодно и всю его разметку, которую он готовил под будущие буквы. У Влада пресеклось дыхание: как же теперь писать? Но Галя взялась за рейсфедер и неторопливо заправила его черной тушью. Затем спросила:

    - Текст у тебя есть? Давай его сюда…

    Он протянул ей листок с написанным техническим текстом, и Галя положила его перед собой. Затем она принялась сноровисто и быстро заполнять словами оставленные для надписи места. Влад был просто потрясен, как уверенно и четко она это делала: буквы получались ровные, одинаковых размеров и четкие; они выстраивались на листе одна за другой, как солдатики на игрушечном параде…

   Галя работала сосредоточенно и старательно. Чуть наклонив голову над листом, она стремительно выводила на ватмане строчку за строчкой. Влад стоял рядом и не мог отвести от нее глаз… Он смотрел на ее светлые, с пепельным отливом густые волосы, и ему хотелось припасть к ним губами; он взирал с благоговением на ее левую руку, лежащую на белой поверхности листа – крупную округлую ладонь с длинными белыми пальцами, и ему безумно хотелось целовать эту руку – целовать эти пальцы и эти длинные, отточенные ногти, похожие на маленькие лезвия алого цвета; он мучительно хотел сказать ей что-нибудь страстное, нежное, восхитительное… но боялся это делать, чтобы ненароком не рассердить ее! Он только стоял рядом, глядя на нее – такую прекрасную, сильную и недоступную ему, и на глаза его невольно наворачивались непрошенные слезы.

    Галя добралась до чертежного штампа, где надо было указать данные автора.

    - Как твоя фамилия и инициалы? – спросила она небрежно.

    Влад робко назвал их, при этом с горечью подумав, что за все время их знакомства, пусть даже и шапочного, она и не подумала поинтересоваться, как его зовут.

 Галя тут же вписала его фамилию в штамп. Его охватил какой-то смутный восторг, когда он увидел, как она старательно и четко выводит тушью его фамилию…

    - А… вообще, меня Влад зовут, - сказал он как бы между прочим.

    - Владислав, значит? – спросила Галя, не поднимая головы от листа.

    - Да нет… Владилен, - сказал он смущенно. – Но я не люблю, когда меня так называют. Пусть будет лучше Влад…

    - А Владик – можно? – вдруг спросила Галя.

    Владик? У него даже дух захватило! Владик – это как-то совсем по-свойски, даже интимно!

    - Конечно, можно! - радостно воскликнул он.

    Галя не ответила. Она дописала последние буквы, и поднялась из-за стола, критично взглянув на свою работу.

    - Ну вот, - сказала она удовлетворенно, - не ахти, конечно, но… сдавать можно! Вполне прилично...

    Влад был поражен до глубины души.  Не ахти? Он в жизни не смог бы написать столь аккуратно и красиво… А время? За какие-то тридцать – сорок минут она сделала работу, которую он не осилил бы и за полдня! Не говоря уже о качестве. Просто ошеломляюще…

    - Спасибо… Галя! – воскликнул он в порыве благодарности. – Не знаю, как вас и благодарить…

    - Прежде всего, перестань мне выкать, хорошо? – строго заметила она. – Я не доцент и не профессор, а такая же студентка, как и ты, только постарше. Ну, и все мы здесь свои, и у нас принято друг другу помогать… Понял меня, Владик?

    - Понял! – воскликнул он вне себя от восторга.

    - Так что там… насчет хлеба?

    - Ой, Галя… Простите, то есть прости… я совсем забыл. Сейчас.

 Влад метнулся за шкаф и вынес батон свежего хлеба, который и протянул ей.

    - Ну куда мне столько? – очаровательно улыбнулась Галя. – Мы не съедим, а вам самим пригодится. Нож у тебя есть?

    Влад снова кинулся за занавеску и вернулся с ножом.

    Галя взяла нож и, положив батон на стол, аккуратно отрезала чуть меньше его половины. Сделала она это как-то по-особенному, этаким царственным движением – так, что Влад невольно залюбовался… Ее вид – в облегающем халате, с ножом в руке – привел его в трепет.

 Ему показалось, что более прекрасного и завораживающего зрелища он никогда не видел. Забрав себе отрезанный кусок, Галя вернула ему нож.

    - Я завтра принесу вам хлеб, - сказала она.

    - Ну что ты, Галя! – горячо возразил он. – Ты же сама сказала – все друг другу помогают…- он вдруг прикусил себе язык: ведь она сама обозначила повод прийти к нему еще раз, а он сам же этот повод взял и устранил! Глупец…

    - Ну хорошо, - отозвалась Галя, - большое спасибо, Владик. Ты нас выручил.

   И она шагнула к двери. Влад запоздало сказал ей вслед:

    - Будет у нас нужда, так и мы к вам заглянем… за хлебом.

    Галя уже приоткрыла дверь, но остановилась на пороге и улыбнулась.

    - Конечно, - просто ответила она. – Заходи… Комната четыреста вторая.

    Влад машинально отметил: это в противоположном конце коридора. Но сам факт, что она назвала ему номер комнаты, уже говорил кое о чем… Или – ни о чем не говорил, а он слышит лишь то, что хочет слышать? И все же, когда дверь за нею закрылась, он вдруг почувствовал, что счастлив!..

     С того самого дня Влад практически постоянно думал о Гале. Где бы он ни находился, чем бы ни занимался, его мысли всякий раз возвращались к ней. К его большому сожалению, он не имел возможности видеть ее так часто, как ему хотелось. И дело было не только в том, что они учились на разных курсах – его не покидало ощущение, будто Галя попросту не воспринимает его сколько-нибудь всерьез, не видит в нем мужчину. Для нее он был младший товарищ по факультету, и не более. Умом Влад понимал, что такое снисходительное отношение к нему с ее стороны было вполне естественным; однако сердцем принять такое положение вещей никак не мог. И это его сильно удручало.