Красный вервольф 2 - Рафаэль Дамиров

он, потом глянул на меня, смерив взглядом. Я старательно сутулился и суетливо шевелил пальцами. — Скажите, герр Волкофф, а вы хорошо знали штандартенфюрера Вользе?

Бл*ха, я даже не сразу вспомнил, кто это такой! Похлопал глазами. Его убийство, можно сказать, сошло нам с рук. В комендатуре из этого дела запретили делать шумиху, шепотки по углам, конечно, были, но быстро завяли. Общественному мнению приказали считать, что Алоиза убили партизаны. А оно вон как, оказывается… Шепотки-то заткнули, но следствие не прекратили. Что ж, этого следовало ожидать, все-таки не часовой погиб, а целый эсэсовский полковник…

— Ну… Эээ… — замялся я. — Герр Вользе приятельствовал с герром графом и часто заходил. Последнее время я его не видел, наверное, он уехал или еще что-то такое…

— Да что вы говорите… — хмыкнул фриц.

— Послушайте, не знаю, что вам обо мне наговорили, наверняка это какое-то недоразумение все, — я простодушно развел руками. — На улице неудобно разговаривать, может быть, пройдем ко мне домой? Мне нечего скрывать, но на улице становится как-то прохладно, а у меня есть примус, я могу чаю заварить…

Я умоляюще сложил руки, заискивающе посмотрел сначала на главного, потом перевел глаза на «медведя». Интересно, хватило им моего «шоу», чтобы они решили, что я безопасный трусливый хрен?

Хватило.

— Пойдемте, герр Волкофф, — уголок губ гауптштурмфюрера дернулся, он едва заметно мотнул головой, мол, иди вперед. — Мы с удовольствием послушаем вашу увлекательную историю про вервольфа.

Опа… Получается, и до этого докопались уже? Я шагнул в глубокую тень кустов. Но не во двор, а с другой стороны дома.

— Куда? — насторожился, было, фриц.

— Поздно уже, ко мне можно с внешней лестницы войти, так короче, — сказал я, уверенно делая еще шаг. — Идите за мной, я покажу. Так. Сейчас будут два развесистых клена, потом полусгоревшие сарайки и угол кирпичной стены, который хоть как-то скроет нас от тех, кто на улице.

Я быстро шагнул в сторону.

— Сюда-сюда, — сказал я. — Осторожно, тут корни, не споткнитесь!

СД-шник беспечно шагнул за мной. И оказался ко мне левым боком.

Пора!

Тонкое лезвие ножа-заточки легко скользнуло между его ребрами и снова исчезло у меня в рукаве. Чисто! Он даже удивиться не успел, не то, что вякнуть хоть что-то! Я подхватил его тело на руки.

— Герр гауптштурмфюрер, я же предупреждал, что тут корни… — я толкнул его тело вбок, и оно мешком повалилось за стену. Теперь очередь медведя, который все еще держал цыгана за локоть, хотя уже не очень чтобы крепко. Тоже расслабился. По его лицу последнюю часть разговора было заметно, что он ни на грош не верит в то, что я могу быть опасным. Ну что ж… Медведь сделал шаг, получил удар в колено и повалился на бок. Попытался что-то сказать, но я уже навалился на него и всадил несколько раз заточку в его бычью шею. Цыган, которого медведь придавил, когда падал, сдавленно пискнул.

— Готов, — прошептал я, помогая Рубину выбраться. — Давай, взяли его за ноги, надо оттащить тело чуть дальше…

— Тяжелый, гад… — свистящим шепотом пробормотал Рубин, чуть не выпустив из цепких пальцев сапог «медведя». — Далеко надо его оттащить, дядя Саша?

— Чуть-чуть осталось, — перехватив покрепче тело, ответил я. — Как твоя рука?

— Нормально, — сжав зубы, ответил Рубин. По голосу слышно, что врет. Проверить бы, не сломана ли… Но времени совсем нет. В любой момент сюда может сунуться очередной пьяный фриц.

Ох, как велик был соблазн по-быстрому накалякать на лбах этих СД-шников вольфсангели и бросить так! Я снова себя обругал мысленно и приступил к работе тщательно. Эти двое меня выследили или вычислили. Значит могут быть и другие. И еще это значит, что где-то я наследил. И небрежность теперь категорически недопустима. Тело «медведя» распласталось на кирпичном постаменте за обломком стены дома, готовое к манипуляциям. Сделать все надо быстро, но тщательно. Соберись, дядя Саша…

Следы от когтей на голой безволосой груди фрица — есть. Угловатые руны на ладонях — есть. Вольфсангель на лбу… Я сунул руку в карман, нащупал плоский камешек. Теперь все время их с собой таскаю, на такой вот как раз случай. Рот «медведя» приоткрыт, очень удачненько. Эх, Златы со мной нет, какие она плетеные короны жертвам «вервольфа» плела! Но не бежать же сейчас за ней. Недалеко, конечно, но затея дурацкая.

Так, теперь второй. Привет, герр слишком умный бывший гауптштурмфюрер… Сейчас мы вас тоже разукрасим под хохлому…

— Дядя Саша… — раздался над самым ухом шепот Рубина. — Там этот…

Я замер и прислушался. Со стороны бордельхауза нетвердые шаги, песенку какую-то бормочет… Опа. Остановился прямо за стенкой, где мы притаились. Раздалось бодрое журчание и вздох облегчения. Блин, другого места поссать он не нашел, что ли? В борделе точно есть сортир, и не один!

Скрипнул под сапогом обломок кирпича. В темноте тревожно блеснули глаза Рубина.

— Кто здесь? — невнятно спросил бухой фриц с той стороны стены. — Есть здесь кто? А… Шайсе…

Глава 20

Если он сделает еще шаг, то увидит весь натюрморт, который мы тут устроили! Немедленно протрезвеет и поднимет тревогу, и тогда…

Я бросил взгляд на Рубина. Тот замер на одной ноге, на лице — напряженный оскал, глаза дикие. Рука яростно сжимает нож.

— Шайсе… — повторил фриц. Потоптался на месте, пробормотал что-то неразборчивое. Кирпичная крошка громко хрустнула под его ногами. — …с тобой, Лили Марлен…

Фальшиво напевая, немец удалился в сторону борделя.

Ф-ух… Сука… Повезло ему. Да и нам тоже. Я опустился на обломок кирпичной стены.

— Дядя Саша, они же, получается, нас как-то вычислили? — прошептал Рубин. — И они знают, что вервольф… Это получается, что еще кто может в любой момент…

— Не в городки на детской площадке играем, — криво ухмыльнулся я. — Где-то могли и проколоться. Эти… — я мотнул головой в сторону распластавшихся в живописных позах «жертв вервольфа». — …тоже, знаешь ли, не за красивые глаза свои кресты, да награды получали. Ладно, не место и не время военный совет устраивать. Расходимся. Поспать еще надо бы успеть…

* * *

Народу на «умные лекции» собралось не особенно много, может треть зала была заполнена. Я пришел не к самому началу, присел на свободный стул возле двери в заднем ряду и огляделся. С кафедры выступал гнусавящий лектор со скучным лицом. Вещал что-то про исторические предпосылки расовой теории, народ в зале его не особо слушал — перешептывался, шуршал конфетными обертками, в общем, вел себя так, будто повинность тут отрабатывает. Отметились, посидели, разошлись.

От нечего делать, прислушался к разговору компашки