Хроники Корума (Сборник) - Майкл Муркок

— А ну отдавай мое сердце, козявка!

Корум задыхался; с огромным трудом он высвободил руки из мягкой плоти, сдавливавшей его со всех сторон. Огромная рука Ариоха была теплой и влажной. От нее исходил отвратительный запах. Ногти были обломаны.

— Отдавай мое сердце!

— Нет! — Корум глубоко вонзил меч в большой палец Ариоха, но тот этого даже не заметил. Мабдены-паразиты, повисшие на волосатой груди великана, с бесцветными улыбками следили за происходящим.

У Корума трещали ребра, но сердца, зажатого в левом кулаке, он Ариоху не отдавал.

— Ну и не надо! В конце концов, это не так уж и важно, — заявил вдруг Ариох и чуть ослабил хватку. — Я ведь, собственно, могу запросто проглотить тебя вместе со своим сердцем, — и он поднес лапищу с зажатым в ней Корумом ко рту.

Из его разинутой пасти исходила чудовищная вонь. Корум чуть не задохнулся, но упорно продолжал рубить и колоть Ариоха своим мечом. Ухмылка расползлась по гигантским губам. Теперь Корум видел лишь эту пасть, отвратительные волосатые ноздри, чудовищные глаза. Ариох еще шире раскрыл рот, готовясь проглотить свою жертву, и Корум рубил уже его нижнюю губу, а перед ним раскрывалась темно-красная пропасть глотки.

И тут его левая рука шевельнулась и сдавила сердце Ариоха. Сдавила с такой силой, какой у самого Корума никогда не было.

Смех Ариоха затих. Огромные страшные глаза расширились, и в них блеснул какой-то новый огонек. Чудовищный рев исторгся из разверстой глотки.

Рука Квилла еще сильнее сжала сердце.

Ариох пронзительно вскрикнул.

И тут сердце его начало крошиться. Красно-синие яркие лучи брызнули сквозь пальцы руки Квилла. Корум почувствовал, как резкая волна боли пробежала от кисти к плечу.

Потом раздался странный тонкий свист.

Ариох заплакал. Рука его, сжимавшая тело Корума, совсем ослабила свою хватку. Гигант зашатался.

— Нет, смертный, нет… — голос Ариоха звучал умоляюще. — Пожалуйста, смертный, мы можем…

Немыслимых размеров туша начала вдруг таять в воздухе. Рука, сжимавшая Корума, расплылась, утрачивая свою форму, и принц полетел на пол, сильно ударился, и осколки разбитого сердца Ариоха со звоном разлетелись во все стороны.

Корум попытался подняться, увидел, как исчезает в воздухе извивающееся тело Ариоха, услышал печальные звуки погребальных колоколов и потерял сознание. Но перед этим успел услышать прощальный шепот Рыцаря Мечей:

— Принц Корум из племени вадхагов! Ты выиграл этот бой, но заслужил проклятие Повелителей Хаоса!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ПЕРЕРЫВ, ОБЕЩАННЫЙ СУДЬБОЙ

Мимо Корума следовала странная процессия.

То были представители сотен различных племен и рас; они шли, ехали верхом, их несли в паланкинах слуги, и Корум понимал, что видит некий вселенский парад человечества, того человечества, которое зародилось задолго до начала борьбы сил Порядка и сил Хаоса за право властвовать во множестве миров.

В отдалении он видел поднятые знамена Порядка и Хаоса, на одном — восемь исходящих из единого центра и раположенных по кругу стрел, на другом — одна-единственная прямая стрела. А над колышащимися знаменами гигантским коромыслом застыли весы в состоянии абсолютного равновесия. В каждой из чаш находились некие неведомые Коруму создания, но не простые смертные. В одной из них он заметил Ариоха и других Повелителей Хаоса, в другой — Владык Порядка.

И услышал голос:

— Так и должно быть всегда. Ни Порядок, ни Хаос не должны доминировать, воздействуя на миры смертных. Должно сохраняться полное равновесие.

— Но ведь равновесия нет! — выкрикнул Корум. — Всем на свете правит Хаос!

И голос отвечал:

— Порой чаши весов чуть склоняются в ту или другую строну. И тогда их необходимо подправить. Это смертным вполне по силам.

— Но как нам сделать это?

— Ты уже кое-что сделал. И теперь должен довести дело до конца. Если погибнешь ты, на смену тебе непременно придет другой.

— Но я не хочу, не могу нести столь тяжкое бремя! — закричал в отчаянии Корум.

— ТЫ ДОЛЖЕН!

А процессия продолжала движение, не замечая ни Корума, ни двух реявших в вышине знамен, ни весов с двумя временно пребывающими в равновесии чашами…

Корум как бы плыл среди облаков тумана, и в душе у него царил покой. Постепенно вновь стали видны окружавшие его предметы, и он понял, что все еще находится во дворце Рыцаря Мечей. Его же собственный меч исчез.

— Я верну тебе меч перед уходом, принц Корум из племени вадхагов, — раздался над ним чей-то спокойный и громкий голос.

Корум обернулся и в изумлении выдохнул:

— Великан из Лаара!

С вышины ему улыбалось печальное мудрое лицо.

— Да, так меня звали, пока я был в ссылке. Но теперь ссылка моя кончилась, и ты можешь называть меня моим настоящим именем: лорд Аркин. И это мой дворец. Ариоха здесь больше нет. Лишившись сердца, он не может удержать свою плоть в наших плоскостях. А без плоти не может и править ими. Теперь здесь снова правлю я.

Плоть самого лорда Аркина по-прежнему была несколько расплывчатой, хотя он уже обретал нормальные формы.

— Потребуется еще некоторое время, прежде чем я обрету свой прежний облик, — улыбнулся Аркин в ответ на мысли Корума. — Лишь ценой очень больших затрат энергии и воли сумел я вообще удержаться в этом мире. Когда я спас тебя от мабденов, Корум, я не знал еще, что благодаря тебе смогу снова править здесь. Я очень благодарен тебе.

— А я, хоть и с Опозданием, благодарю тебя, господин мой.

— От добра рождается добро, — сказал лорд Аркин. — От зла — зло.

— Не всегда, господин мой, — улыбнулся Корум.

Лорд Аркин тихо засмеялся.

— О да, ты прав. Не всегда. Ну что ж, смертный, я должен вернуть тебя в твою плоскость.

— Можешь ли ты перенести меня в определенное место, господин мой?

— Могу, Принц в Алом Плаще.

— Лорд Аркин, тебе известно, почему я пошел этим путем. Я искал последних представителей своего народа. Скажи: все ли вадхаги исчезли с лица Земли?

Лорд Аркин опустил голову.

— Все, кроме тебя.

— А не можешь ли ты вернуть их?

— Вадхаги всегда были моим самым любимым племенем среди всех смертных, принц Корум. Но я не в силах повернуть вспять колесо времени. Ты последний вадхаг. И все же… — лорд Аркин помолчал. — И все же может еще наступить такое время, когда вадхаги вернутся. Впрочем, будущее я вижу пока неясно, а потому и не должен более говорить об этом.