Красная армия. Парад побед и поражений - Юрий Мухин

а) добиться единого подхода к рассмотрению обстановки (оценка обстановки и принятие боевого решения) всеми командирами, б) избегать всякого сковывающего схематизма в вопросах управления войсками в бою и в) развивать у всех командиров самостоятельностьмышления и действий.

В итоге сочетание свободы в осуществлении боевых задач, предоставляемой командиру-исполнителю, и личной инициативы последнего стало особой отличительной чертой и фактором силы прусско-немецкой армии. Чрезмерное увлечение той или иной стороной, имевшее иногда место, не меняло существа дела. Чем с большей эффективностью велось обучение и воспитание командного состава в этом направлении, тем с большей уверенностью, быстротой и гибкостью войска могли выполнять свои боевые задачи. Кроме того, это позволяло командованию учитывать в своих расчетах смелость действий как дополнительный фактор и реализовать скрытые потенциальные возможности, которые таятся в любой обстановке, но которые редко удается своевременно распознать и использовать в своих целях. И наконец, тем большей была возможность поставить противника в зависимость от своей воли, то есть, другими словами, обеспечить за собой наряду с материальными факторами силы возможно больше других предпосылок для достижения успеха.

Принцип единоначалия в управлении войсками, не допускавший побочных путей отдачи приказов и приказаний, а также свобода принятия решений давали общевойсковому командиру возможность уверенно проводить свое решение в жизнь. В сухопутной армии, в отличие от высших органов ОКВ, этот принцип неограниченной командной власти проводился, как и прежде, с достаточной последовательностью.

Из поколения в поколение (и, в частности, после 1918 года и после 1935 года уже в новой сухопутной армии) в процессе практической учебы велась систематическая работа по усовершенствованию и внедрению описанных принципов управления войсками в их гармоничном взаимодействии друг с другом. Эта работа принесла свои плоды в кампаниях 1939 и 1940 годов, а также в операциях 1941 года на Балканах и в Северной Африке. Она же явилась одной из предпосылок того, что сухопутная армия смогла начать свой роковой поход против Советского Союза, имея недосягаемый для того времени уровень боевого мастерства, обладая большим опытом и уверенностью в своих силах. Ее руководство также с уверенностью начало эту войну, несмотря на то что противник имел огромное численное превосходство».

Насчет огромного численного превосходства – это немцы себе льстят, чтобы как-то оправдать свое итоговое поражение от войск Красной армии. Но куда денешься от фактов, ведь немцы все же нанесли нам тяжелейшие потери. Еще раз сравните: немцы учили своих офицеров «избегать всякого сковывающего схематизма», а русская Академия Генштаба, по словам генерала Мартынова, «вместо практических деятелей …воспитывает доктринеров». Немцы сто лет воспитывали в своих офицерах «самостоятельность мышления и действия», а у нас «инициатива безжалостно подавляется в академии».

И еще раз особо следует подчеркнуть: процесс воспитания творцов – это очень медленный процесс.

В итоге получается, что немцы уже с середины позапрошлого века начали совершенствовать управление своей армией с целью суммировать творческое начало как можно большего числа военнослужащих, и это совершенствование привело к делократизации управления немецкими войсками. А это, в свою очередь, раскрыло (насколько это вообще возможно) творческий потенциал всей немецкой армии, что и предопределило превосходство немецкой армии в части управления войсками над всеми армиями мира в начальный период Второй мировой войны.

Мало этого, такое коллективное творчество не могло не сказаться и на подготовке армии к войне – на разработке идей того, как в войне победить – на разработке тактики и оперативного искусства.

Однако во всех этих уставных положениях немцев тоже нет ничего особо нового, чего бы в тех или иных вариациях не было в уставных положениях армий – противников немцев. И остается вопрос: почему только у немцев эти положения работали в полную силу? И ответ один: потому, что немцы потратили сто лет воспитания своего офицерского состава, для того чтобы достаточная часть генералов и офицеров все же восприняли предоставляемую им свободу единоначальника и воспользовались ею.

Подготовка офицеров армии

Поскольку вы видите, насколько огромное значение для победы в бою имеет подготовка офицеров и генералов, то так или иначе нужно коснуться вопросов подготовки немецких офицеров.

В 1946 году проходил так называемый Нюрнбергский процесс – суд над руководителями нацисткой Германии и ее высшим генералитетом. Прокурором от СССР был Р. Руденко, и совершенно очевидно, что для допроса начальника штаба всех вооруженных сил Германии фельдмаршала В. Кейтеля, состоявшегося 5 апреля 1946 года, наш прокурор разработал понятный русскому человеку план. Он решил усугубить вину В. Кейтеля тем, что Кейтель, в понимании Руденко, окончил много военно-учебных заведений (иначе как бы он стал начальником Генштаба?), а Гитлер всего-навсего ефрейтор, а посему и вина Кейтеля в развязывании войны чуть ли не больше, чем вина Гитлера. И вот, надев на мозги эти наши русские шоры, Руденко смело начал допрос с выспрашивания названий военных училищ и академий, которые Кейтель, по уверенности Руденко, обязательно должен был закончить, чтобы стать фельдмаршалом. Этот допрос звучал так:

«Руденко: Подсудимый Кейтель, уточните, когда вы получили первый офицерский чин?

Кейтель: 18 августа 1902 года.

Руденко: Какое вы получили военное образование?

Кейтель: Я вступил в армию в качестве кандидата в офицеры, служил сначала простым солдатом и, пройдя затем все следующие чины – ефрейтора, унтер-офицера, – стал лейтенантом.

Руденко: Я спросил вас о вашем военном образовании.

Кейтель: Я был армейским офицером до 1909 года, затем около шести лет полковым адъютантом, во время Первой мировой войны я был командиром батареи, а с весны 1915 года находился на службе в генеральном штабе.

Руденко: Вы окончили военную или другую академию?

Кейтель: Я никогда не учился в военной академии. Два раза я в качестве полкового адъютанта принимал участие в так называемых больших командировках генерального штаба, летом 1914 года был откомандирован в генеральный штаб и в начале войны 1914 года возвратился в свой полк».

Как видите, получился разговор глухих: Кейтель не понимал, чего от него хочет Руденко, а Руденко не понимал, как такое может быть, что у фельдмаршала Кейтеля и ефрейтора Гитлера одно и то же формальное военное образование: ни тот, ни другой не оканчивали никаких военных училищ и академий. Не оканчивали их по той простой причине, что в Германии по меньшей мере до конца Второй мировой войны ничего подобного не было.

То есть не было никаких военно-учебных заведений, куда с улицы мог поступить штатский человек, поприсутствовать несколько лет на занятиях, сдать экзамены и стать офицером. Не было также никаких учебных заведений, в которых бы офицеры делали то же самое с целью получить некий академический диплом, который бы потом учитывался при продвижении их по службе, не было военных академий. Тогда что было и как немцы готовили офицеров, спросите вы.

Расскажу то, что я понял, исследуя этот вопрос, а понял я следующее.

Возьмем для примера несколько биографий немецких офицеров, которые удосужились рассказать хоть что-то о своей подготовке.

Начнем с биографии немецкого офицера, майора Бруно Винцера. Из-за тяжелого материального положения в охваченной кризисом Германии, не закончив полного курса среднего образования и воодушевленный военной романтикой, он в возрасте 19 лет 13 апреля 1931 года вступил в рейхсвер – маленькую стотысячную армию догитлеровской Германии. Вступил, заключив контракт сроком на 12 лет: «Мы получали в месяц на руки пятьдесят марок на всем готовом и при бесплатном жилище. Это были большие деньги. Кружка пива стоила пятнадцать, а стакан шнапса – двадцать пфеннигов. Пособие, которое получал безработный на себя и на семью, не составляло и половины нашего жалованья». Это жалованье при 1/3 стоимости проезда в поездах Винцер получал первые два года службы. А затем «1 апреля после двухгодичной службы наступил срок …первого присвоения нового звания. Мы были произведены в старшие стрелки, получили нарукавную нашивку и больший оклад».

Поступившему в армию и желающему сделать в ней карьеру, помимо желания, был важен образовательный ценз – какое учебное заведение рекрут закончил до зачисления на службу. Но в немецкой армии можно было сделать карьеру командира, то есть офицера, и карьеру солдата – умелого бойца. Карьера умелого бойца вела к поочередному получению званий: ефрейтор, обер-ефрейтор, гаупт-ефрейтор, штабс-ефрейтор. Карьеру бойца можно было сделать с любым образованием – хоть с низшим, хоть с высшим, – было бы желание.