Эра зла - Татьяна Устименко

— Если фортуна повернулась к тебе спиной, то дай ей пендель под зад! — цинично буркнула она.

Травмированный боец с воплем отлетел назад и с грохотом обрушился на кучу фарфоровых тарелок, утопая в осколках. Но второй вампир не растерялся, он выхватил нож и вразвалку пошел на ангелицу, угрожающе поигрывая острым лезвием. Нехорошо усмехнувшись, валькирия иронично поманила его пальцем и мягко переместилась влево, уходя с линии удара. Стригой, шокированный ее поведением, как зачарованный потянулся за нахалкой, но тут спрятавшаяся за ближайшим столом Ариэлла с невинным видом выставила ножку, не замеченную бойцом. Стригой опомнился, резко метнулся к Оливии, запнулся за ботинок Ариэллы и едва не рухнул на пол, подхваченный валькирией. Воительница сорвала с вампира противогаз, подтащила к плите и макнула головой в гигантскую кастрюлю, наполненную кипящим супом. Вой обваренного вояки взметнулся к потолку…

— Готово! — Нат метко метнул топор в очередного выскочившего из дыма нападающего, упавшего с раскроенным черепом. — Пошевеливайтесь! — Он рывком зашвырнул в распахнувшуюся дверь Ариэллу, впихнул туда же Оливию и захлопнул створку прямо перед носом добежавших до двери преследователей, заклинив ее засунутым в засов молотком для изготовления отбивных. — Бежим! — Он обвел ищущим взглядом заставленное корзинами и ящиками складское помещение, но не обнаружил никакого выхода. Похоже, ангелы попали в настоящую ловушку, очутившись под сомнительной защитой хлипкой двери, уже вовсю трещавшей под ударами их преследователей.

— Ну не могли же они взять и испариться! — отчаянно всхлипывала Ариэлла, сморкаясь в порядком замурзанное полотенце. — Я же сама видела, как люди убежали в эту самую дверь и уже не вернулись обратно.

— Померещилось тебе, — невнятно пробурчала Оливия, занятая сооружением огромного бутерброда, состоящего из внушительной хлебной горбушки, полкружка колбасы и здоровенного ломтя сала, — с голоду! — Она широко раскрыла рот, собираясь вгрызться в желанное кушанье, но Нат ловко выхватил бутерброд у нее из пальцев и махом откусил добрую его половину.

— Сволочь! — с выражением охарактеризовала прожорливая воительница. — Садист! Вымогатель! Проглот! Чтоб у тебя под ногами разверзлись врата ада, чтоб тебя…

— Стоп! — ультимативно потребовал ангел. — А ну-ка, повтори!

— Сатрап! Изувер! — увлеченно принялась перечислять обрадованная его попустительством Оливия. — Ненасытная утроба…

— Сама такая! — буркнула обиженная за милого Ариэлла. — Ты — плохая! Чтоб ты сама в подземелья ада попала!

— И как же я сразу до этого не додумался, — озарено хлопнул себя ладонью по лбу Натаниэль и торжествующе рассмеялся. — Молодцы, девочки. Мы все туда попадем!

— Он спятил, — убежденно заявила Оливия, откусывая большущие куски от сырной головки и глотая их почти не жуя, — я давно это подозревала!

— Прикуси свой болтливый язык, — не слишком миролюбиво посоветовала Ариэлла, — а то я сама его тебе укорочу.

— Укорочу! Подземелье ада… короткий путь… — задумчиво проговорил Нат, невидяще глядя на своих драчливо нахохлившихся спутниц. — Все правильно, и как я сразу не догадался!

— Эй, это ты о чем? — с подозрением осведомилась валькирия, всерьез обеспокоенная умственным здравием ангела. — Не рехнулся ли, случаем, от пережитых потрясений?

— Люк, — спокойно пояснил Натаниэль, справедливо рассудивший, что сейчас не время обижаться или выяснять отношения, — ищите его на полу. Уверен, люди ушли как раз через него.

— Точно! — восторженно взвизгнула Ариэлла. — Нат, ты просто гений!

Оливия озадаченно хлопала ресницами, забыв закрыть рот, из которого вывалился непрожеванный кусок сыра, наповал сраженная как спасительной догадкой ангела, так и собственной несообразительностью. А затем, абсолютно не сговариваясь, они дружно бросились ворошить разбросанный по полу мусор, состоящий из одноразовой пластиковой посуды, оберточной бумаги и прочей ерунды.

Искомый люк нашелся сразу — в углу за стеллажом с консервными банками. Скорее всего, его использовали как канализационный сток для сброса пищевых отходов, но сейчас друзьям было не до брезгливости. Узкий и грязный, этот ржавый железный желоб уводил куда-то вниз, выглядел отвратительно, а пах и того хлеще, но по ширине оказался вполне способен вместить их всех, даже широкоплечего Натаниэля. Выбирать не приходилось, ведь недаром же говорят: строя воздушные замки надежды, нужно начинать с канализации. Юноша первым скользнул в темное жерло обнаруженного стока, гулко покатившись по извилистой, громыхающей под его тяжестью трубе. Второй в путь отправилась нерешительная Ариэлла, настойчиво подпихиваемая нетерпеливой Оливией. Валькирия закрыла за собой крышку люка и стремглав покатилась вниз, успев услышать шум от падения слетевшей с петель двери склада, наконец-то выбитой озверевшими стригоями. Проваливаясь в темноту, она различила отдаленный звук мощного взрыва и витиевато выругалась, отлично понимая, что самые трудные испытания еще поджидают их впереди. Но к чему теперь сожаления, ведь разве они не догадывались, во что ввязываются?..

— Значит, я — плохая! — скептично фыркала она, кривясь от царящей в желобе вони. — Но если разобраться, в этом тоже есть свои приятные стороны, ибо хорошие девочки попадают на небеса, а плохие туда, куда сами захотят!

Способность принимать правильные решения приходит к нам с опытом, однако, к сожалению, опыт приобретается лишь тогда, когда мы принимаем заведомо неправильные решения. К чести вервольфа, он был отлично осведомлен об этом загадочном парадоксе человеческого мышления, но, увы, не успел воспользоваться ни уже накопленным опытом, ни логикой, ни здравым смыслом. Когда времени на размышления уже не остается, приходится действовать наобум, подвергая себя риску и опасности. Конрад благородно отверг представившийся ему шанс отступить и не сбежал, оставив врагов разбираться с барахтающимся в снегу иереем. Вместо этого он злобно зарычал и молнией метнулся обратно, ударом кулака сметая стригоя, оказавшегося у него на пути. Выстрелом из пистолета, заряженного освященными пулями, он вдребезги разнес череп бойца, навалившегося на отца Григория и мешающего тому выбраться из глубокого сугроба. Откинув безвольное тело мертвого вампира, иерей поднялся, дрожащей ладонью утирая бледные, забрызганные кровью щеки.

— Анафема! — только и произнес он, сумев вложить в это короткое слово массу противоречивых оттенков.

Конрад довольно осклабился.

— Все предельно просто: или мы их пришлепнем, или они нас, — он презрительно пихнул кончиком ботинка труп, картинно распростершийся у него под ногами, — уделают. Или пацифисты имеют что-то против? — Он бесшабашно уставился на иерея, нагло улыбаясь во весь рот.

— Боже упаси! — оптимистично перекрестился отец Григорий, все еще находящийся под впечатлением недавней расправы. — Красота и массовые расстрелы спасут мир.

Конрад раскрыл рот, намереваясь ввернуть что-нибудь в тему, но тут до их слуха донесся шум от слаженного топота множества ног, синхронно ударяющих в мерзлую землю. И этот шум приближался…

— Бежим! — вервольф, не мешкая более, ультимативно сграбастал священника за рукав телогрейки и поволок за собой.

За несколько минут, демонстрируя завидную прыть и строча ногами чаще пары швейных машинок, они сумели обогнуть длинное крыло палаццо и выскочили на широкий внутренний двор, переоборудованный под миниатюрную вертолетную площадку. На частично разметенном асфальтированном прямоугольнике красовались четыре геликоптера: ремонтируемый, со снятым винтом; большой грузовой, обставленный штабелями каких-то ящиков и коробок; красивый как игрушка вороной вертолет «Черная акула», буквально завороживший оборотня своими хищными очертаниями, и серебристо-зеленый военно-грузовой Ми-28.

— Берем черный! — мгновенно сделав правильный выбор, не предложил, а приказал фон Майер, бегом направляясь к вожделенному летательному аппарату. — Он двухместный, скоростной и маневренный, мигом в Словению до Чейта долетим.

Возле вертолета он заметил невысокую женскую фигурку, заполошно метнувшуюся в сторону при их приближении. «Какого дьявола она там делала?» — немного отвлеченно удивился он, ибо вспугнутая им девушка выбралась откуда-то из-под днища «Акулы» и со всех ног бросилась прочь, в сторону дома, визжа на близкой к ультразвуку ноте. Вервольф поморщился, частично по причине заинтригованности, а частично от жуткого, ввинчивающегося в мозг звука, бьющего по барабанным перепонкам. Но размышлять было некогда, ибо за его спиной хрипло дышал запыхавшийся от бега священник, а из-за угла уже выскочили пять-шесть преследователей. Поэтому оборотень быстро выбросил из головы неуместные сейчас теории и, толкнув отца Григория за дощатый ящике каким-то грузом, метнул в преследователей выхваченную из подсумка гранату. От взрыва у него чуть не заложило уши, а глаза заслезились от яркой вспышки багрового пламени, взвившегося до уровня второго этажа палаццо. Из окон со звоном посыпались выбитые ударной волной стекла, где-то внутри здания басовито завыла запоздало сработавшая сигнализация. А потом все подозрительно быстро затихло, лишь потрескивал огонь, пожирающий загубленную деревянную тару.