Три грани рока - Константин Ветошко

— Ну, увлеченность — это хорошо, но какова ее причина? Ты прекрасно знаешь, что ничего на этом свете не бывает просто так! Почему юноша предпочитает просиживать за учебниками, а не черпать полной ложкой все радости студенческой жизни? — нахмурился архимаг. — Может, месть?

— Да не паникуй ты, — усмехнулся в ответ ректор. — Паренек калека, ходит и то с трудом, поэтому и бредит полетами. Да и просто он наделен от природы немалым умом и любознательностью, такие сами тянутся к знаниям, их лишь иногда надо подталкивать в правильном направлении. А я уж постараюсь, чтобы из него толк вышел.

— Ну, ладно, не буду лезть в твои дела, ты на воспитании молодых магов собаку съел, — также улыбнулся архимаг и, разом посерьезнев, добавил: — Не забудь герцогу передать мои слова, я как с ним сам поговорю, свяжусь с тобой.

Рассеяв заклинание, скэйрэ Гал'аэр вновь уселся за свой рабочий стол и окунулся в изучение бумаг: университет продолжал жить своей жизнью, и любая небрежность с его стороны грозила сбоем в отлаженном механизме по обучению юных магов.

Глава 10

— Эх, нам бы на севере такой ветерок! — мечтательно проговорил Торстен, подставляя лицо теплому потоку воздуха. — Ощущение, что на тебя дует какой-то запыхавшийся великан! Первый раз такой теплый и сухой ветер встречаю!

— Ты не сильно-то радуйся, — обронил один из ветеранов, — это сейчас здесь прохладно, и ветерок очень приятен. Но если он будет дуть еще часа четыре, то в этой долине станет так жарко, что ты с тоской вспомнишь свои северные вьюги.

— Не думаю, что мы тут надолго остановились, — вступил в разговор Кель. — Вон в караване уже наметилось шевеление, скоро двинемся дальше.

Миновало уже три месяца с того дня, как друзья получили статус полноценных легионеров и отбыли в строевые части. Вместе с еще полусотней бывших рекрутов их отправили для пополнения смешанной пехоты, расквартированной в Эльтруских горах. Здесь десятилетиями, то затихая, то вновь разгораясь, тлела необъявленная война с местными племенами горцев.

Во времена старой империи все проживающие здесь народы под угрозой полного уничтожения были вынуждены присягнуть единой на всем континенте власти. Но после ее распада большинство посчитали, что теперь они свободны. Самый крупный из обломков погибшего великого государства — Гирская империя — полагал по-другому и видел в местных племенах своих поданных. О хитросплетениях дальнейших взаимоотношений учеными была написана не одна книга, но на практике все это вылилось в то, что в этих местах всегда было неспокойно, и приходилось держать изрядный военный контингент.

Ситуация сильно осложнялась тем, что через Эльтрусские горы пролегал один из крупных торговых маршрутов империи. И даже считавшиеся лояльными горцы нет-нет, да и совершали налеты на слабо защищенные караваны. Поэтому империя уже давно в дополнение к обычной охране приставляла к купцам и свои отряды смешанной пехоты.

От учебного лагеря Термот до места службы добираться было изрядно, и многие новоиспеченные солдаты испытали искреннюю радость, когда это утомительное путешествие подошло к концу. Как выяснилось, им всем выпал жребий влиться в ряды тысячи, расквартированной в крупном военном лагере в одной из долин у подножья Эльтруских гор.

Сразу с марша пополнение построили на плацу, и седоусый секст[15], на груди которого было тесно от различных наград, пройдясь вдоль не особо ровной лини, мрачно изрек:

— Слушайте меня внимательно, галька! Вы научились различать, где у меча острый конец, и теперь уже считаете себя настоящими солдатами! На самом деле пока вы не более чем пыль на сапогах настоящих воинов империи! — после этих пафосных и явно давно заготовленных слов офицер обвел пристальным взглядом строй, словно выискивая тех, кто позволит себе усомниться в собственном ничтожестве.

Не найдя самоубийц, позволивших себе хотя бы неуставное шевеление бровей, секст продолжил:

— Не думайте, что ваши тренировки прекратятся! Только смерть способна прекратить тренировки в императорской армии! Солдат всегда должен оттачивать свое мастерство! Ваши октаты будут нести личную ответственность за уровень вашей подготовки, так что не рассчитывайте на легкую жизнь, — опять оглядев строй и не найдя ни тени неудовольствия на лицах прибывшего пополнения, офицер продолжил: — Как бы то ни было, теперь вы смешанная пехота! И пусть хотя бы один скаренный ублюдок позволит себе забыть, что он теперь не в учебном лагере, а на боевой службе! За пренебрежение своими воинскими обязанностями наказание одно — смерть! Местные горцы — это настоящие дикие животные! Они хитры и только и ждут возможности нанести удар вам в спину! Стоит только забыть об осторожности — и вы мертвы! И хвала великим силам, если за собой не утянете своих товарищей! Сейчас вас распределят по отрядам и остальное до ваших убогих умов доведут октаты. Запомните: они для вас здесь как вторая мать! Только если будете неукоснительно их слушаться — выживете! Разойтись!

Кель и Торстен оказались в одном тавте, при этом им даже не пришлось прикладывать никаких усилий: в императорской армии знали цену боевому братству и охотно распределяли друзей вместе. Помимо них, в отряд были зачислены еще три новобранца, из чего норд сделал неутешительный вывод, что подразделение недавно понесло серьезные потери.

Первое впечатление от их нового командира было в целом положительным. Судя по всему, возраст октата был чуть больше тридцати лет, а несколько шрамов на лице выдавали богатый боевой опыт. В отличие от секста, он не был любителем пафосных речей и предпочел сразу расставить все по местам:

— Мое имя Риган, я командир второго тавта пятой сотни. Будете служить под моим началом.

Услышав имя погибшего друга, Торстен вздрогнул. Но он тут же одернул себя: серьезного повода для удивления такому совпадению не было. Имя Риган было довольно распространенным в империи. А октат, не заметив реакции одного из своих новых бойцов, спокойно продолжал:

— Не буду утомлять вас долгими речами, все, что надо, вы еще успеете узнать. Пока лишь зарубите себе на носу, что с дисциплиной у нас тут жестко. И давайте двигайте к арсеналу получать положенное снаряжение, пока там не осталась одна ржавая рухлядь.

Уже через час все пополнение могло похвастаться пусть не новыми, но еще вполне добротными доспехами и оружием. Торстен, однако, был недоволен. Прежде всего, ему пришлась не по душе защитная амуниция, практически ничем не отличавшаяся от используемой в тренировочном лагере.