СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ. ТОМ 1 - Клод Фаррер

Он подошел и прежде всего потребовал, чтобы дамы выпили еще коктейля в честь Селии.

— Скажите, — вполголоса спросила маркиза, — этот смешно одетый человек — действительно ваш друг?

Герцог стоял за табуретом, одной рукой обнимая Селию, а другой маркизу. Он улыбнулся.

— Да, это мой друг, деточка.

— Но ведь он грузчик! Это правда?

— Правда. Ведь он сам сказал мне это. Значит, это должно быть правдой.

— Но как его зовут?

— Его зовут граф Лоеак. А также — маркиз де Виллен. Как видите, ваш товарищ по титулу.

— Не смейтесь надо мной… Так он граф, маркиз или грузчик?

— Грузчик, граф и маркиз. К тому же достаточно богат, по крайней мере состоятелен, — по миллиону в каждом кармане.

— Может быть, он просто сумасшедший?

— Нет — он скучает. В прошлом году я встретил его в цирке — он был клоуном. Но ему не стало веселее от этого. Теперь он грузчик. Сомневаюсь, чтобы это развеселило его. О, та из вас, которая рассеет скуку этого человека, не потеряет времени зря — выгодное и доброе дело.

Он с внезапной грустью посмотрел на обеих женщин.

— Попробуйте, если он вам нравится!

Но Жанник уже звала его из другого конца зала:

— Л’Эстисак! Я иду в ложу! Уже звонок…

Он пошел за ней.

Публика теперь уходила из бара гораздо медленнее, чем наполняла его в начале антракта. Никто не торопился занять свою ложу или кресло, чтобы увидеть вечных дуэлистов или еще раз услышать всем известную певицу-«шансонетку». Продолжали болтать, прощаться, назначать свидания друг другу.

Грузчик, граф и маркиз не двинулся с места. Облокотившись о барьер, упершись лбом в кулак, он сосредоточенно смотрел в землю и, казалось, не замечал образовавшейся вокруг него пустоты.

Маркиза Доре нагнулась к Селии.

— Совет Л’Эстисака совсем не так плох! Хотите, я попрошу, чтобы в следующем антракте вам представили Лоеака, взгляните на него. Право, он не дурен! И может быть, очень занятно приручить такого дикаря.

Но Селия смотрела в другую сторону…

— Доре! — вдруг прошептала она изменившимся голосом. — Посмотрите, там около дверей за кулисы… Вы… его знаете?

Маркиза повернулась на своем табурете.

— Это маленький Пейрас. Ну еще бы! Его все знают.

Она с опасением взглянула на свою спутницу.

— Впрочем, осторожнее, милочка! Надеюсь, что вам не придет в голову влюбиться в этого мальчишку. Господи! Да кажется, это уже и случилось…

И, действительно: большие черные глаза Селии уже не отрывались от «мальчишки», следили за каждым его движением. Конечно, он вполне заслуживал внимания: еще совсем молодой, лет двадцати или двадцати двух; тонкий и стройный, как молодое деревцо; несмотря на это — довольно плотный и широкоплечий; при этом с самой веселой и задорной физиономией, какую только можно себе представить, маленькие острые усы придавали его лицу решительный и почти воинственный вид.

— Но, голубушка! — повторяла маркиза Доре материнским тоном. — Если вы станете так воспламеняться ни за что ни про что, вам хорошо будет только в первые дни и ночи! Затем…

Но Селия больше не слушала:

— Доре! — снова прошептала она. — Доре! Если вы действительно его знаете…

Маркиза отрицательно покачала головой.

— Вот именно. Если я его действительно знаю… Вы непременно должны сделать эту глупость!.. О Господи! Все женщины одинаковы. Ну что ж… Пусть будет по-вашему!..

Она крикнула:

— Пейрас!

«Мальчишка» обернулся.

— Идите сюда! Вы одержали победу.

Он бросился к ней:

— Неужели? О небо!.. Да будет трижды благословен тот день…

Он говорил шутливо-напыщенным тоном. И его миндалевидные глаза, синие как васильки, весело и хитро поблескивали. Схватив маркизу за руку, он продолжал в том же тоне:

— О божественная синьора!.. Моя жертва — это вы…

Она пожала плечами.

— Молчите!.. Будьте хоть один раз в жизни серьезны. На пять минут, чучело!.. Я хочу представить вас моей подруге Селии. Будьте с ней поласковей. Селия, разрешите вам представить господина гардемарина Бертрана Пейраса: он только что вышел из пеленок — постарайтесь быть с ним построже.

Она соскочила с табурета и удалилась.

Оставшись вдвоем, Пейрас и Селия с некоторым смущением посмотрели друг на друга; он ничего не говорил; она краснела, как вишня.

С минуту они молчали. Но они впились глазами друг в друга и не опускали глаз. И мало-помалу их уста начали улыбаться.

Наконец гардемарин стряхнул эту нелепую застенчивость, так не соответствовавшую его характеру, и, взяв под руку свою «жертву», без всяких предисловий прошептал ей:

— Вам очень хочется посмотреть спектакль до конца?

«Жертва» отрицательно мотнула головой.

— Значит…

Он сказал только одно это слово, но очень выразительно. И они направились к выходной двери. У бара тулонского казино есть свой отдельный выход на спокойную улицу, без всякой толкотни и давки. К этой-то двери и направились они, взяв друг друга под руку.

Бар почти опустел. В нем оставался только мрачный, по-прежнему погруженный в свои мысли Лоеак и марсельская женщина, Жолиетта; она внимательно следила за всем происходившим и, по-видимому, сильно интересовалась всем, что ее не касается.

Она не пропустила ни одного жеста, ни одного слова из того, что произошло. И, как только увидела, что новая пара направилась к двери, торопливо пошла навстречу ей.

Она подошла к выходу одновременно с ними. И в нешироком коридоре задела гардемарина, блеснув ему глазами так, что даже Селия заметила это.

Чуть не вышло скандала. Селия в бешенстве выпустила руку спутника и повернулась к неожиданной сопернице:

— Ах вот как! Однако вы не стесняетесь!

— А вы, я вижу, тоже, — дерзко ответила та.

По счастью, здесь был именно Пейрас.

— Успокойтесь, сударыни, успокойтесь!..

И, бросив каждой из них быстрый, такой быстрый взгляд, что каждая женщина подумала, что он относится только к ней, вывел Селию из бара.

Глава четвертая,

В КОТОРОЙ СКАНДАЛЬНО ПОДРОБНО ОПИСЫВАЕТСЯ БРАЧНАЯ НОЧЬ

— Не хотите ли поужинать? — предложил Селии Бертран Пейрас.

— Нет!

— Может быть, выпить чего-нибудь?..

— Не хочу!

— Значит, домой?

— Да.

Они шли мелкими шагами, тесно прижавшись друг к другу. Сказав «да», она вцепилась ногтями в руку, на которую опиралась.