Быть тенью - Ольга Романовская

Я стушевалась, покосилась на Аллоистеля. Тот проявил твёрдость, заявив, что мне необходим отдых, а умение общаться с природой не блажь, а необходимость для любого культурного человека.

Лорд Аксос молча проглотил завуалированное оскорбление и остался дожидаться в седле, пока мы втроём спешились и направились на ближайшую полянку.

Ферилир скрестил руки на груди, прислонившись к стволу дерева, а Аллоистель опустился на колени. Простояв так пару минут, погружённый в медитативное состояние, эльф поднялся и обнял древесный ствол. Прислонился к нему щекой, закрыл глаза и зашептал что-то убаюкивающее и мелодичное.

Сами собой закрылись глаза. Тело слегка повело в сторону, а потом будто приподняло над землёй. Удивлённо вскрикнула и подняла веки: оказалось, что я действительно парю, но безо всяких крыльев. Такое странное, но приятное ощущение…

Аллоистель улыбнулся, объяснив, что это означает, что лес принял меня.

- Это хорошо? - на всякий случай поинтересовалась у него и легко спустилась обратно, на землю.

Эльф кивнул и ласково провёл рукой по шершавой коре.

- Соки бурлят, - пробормотал он. - Этому дереву уже пятьсот лет, но ничто его не тревожило. Подойдите, госпожа, оно поговорит и с вами.

Не веря, что услышу хоть что-нибудь, кроме шелеста листвы, подошла и обняла ствол с другой стороны.

Мои ладони и ладони Аллоистеля соприкоснулись. Вздрогнув, я поспешила убрать руку. Нет, не потому, что неприятно, а потому, что слишком опасно. Когда тебе кто-то нравится, так легко себя выдать. Но это ещё полбеды: лорд Аксос неподалёку, а я, как ни прискорбно, замужем за ним.

Эльф попросил расслабиться, выкинуть из головы посторонние мысли и попытаться настроиться на голос древесных соков.

Я честно пыталась, но не услышала ничего необычного.

Аллоистель, наоборот, шептался с ивой как с ребёнком. Никогда ещё не видела эльфа без ледяной оболочки, надменности. Он казался таким живым, таким тёплым, притягательным.

Бросив попытки услышать неведомое, тайком наблюдала за Аллоистелем. Теперь от глаз не ускользнуло то, что не заметила при первой встрече, запомнила каждую чёрточку. Хотелось вот так стоять и смотреть на него. А ещё лучше пройтись в танце, чтобы наши руки соприкасались.

Усмехнулась, подумав, как низко пала за последние месяцы. Раньше на мужчин внимания не обращала, сидела в уголке, пока Аккэлия смеялась и шутила с кавалерами, а теперь вздыхаю, мечтаю. Даже не об одном, а целых двух эльфах.

Задумалась, ища способы отрезвления от любовной болезни. И нашла - возраст.

Эрданасиэль старше меня в разы, если не десятки раз. Ему минимум сто лет, а то и все двести. Глупо грезить о женатом мужчине, который годится тебе в прадедушке. Хватит того, что опозорилась во дворце, тёплым воском растеклась перед королём. Ни женской гордости, ни монаршей чести.

- Госпожа, где вы витаете?

Вздрогнула и покраснела.

Уж точно далеко от ивы, с которой полагалось разговаривать.

А эльф тем временем начал заново объяснять, как надлежит слушать деревья.

Честно попыталась следовать инструкциям. Выкинула из головы личные проблемы, расслабилась, нежно прильнула к морщинистой коре и замерла, ожидая ответа.

Щеке было тепло - и только.

Какое-то насекомое заползло на шею. Я взвизгнула: щекотно и неприятно.

Аллаистель заверил, что ничего ядовитого в священных лесах не растёт и не водится. Лукавил, потому как травы, от которых надлежало держаться подальше, здесь тоже имелись.

Скинув жучка, с виноватой улыбкой сказала, что, очевидно, слышать голос природы мне не дано. Эльф возразил, что дело в желании и привычке.

- Вы не способны сосредоточиться на внутреннем мире, - терпеливо объяснял он. - Учитесь медитировать и с лёгкостью сможете общаться с цветами и травами.

Кивнула, подумав, что никогда не сумею чего-то подобного.

Аллоистель погладил кору и начертил на ней пальцами какие-то знаки. Затем прикрыл глаза и замурлыкал нечто певучее. Слов разобрать не могла, хотя честно учила эльфийский и даже могла в подлиннике читать романы. Простенькие, незатейливые, но всё же. Другое дело, что эльфийская незамысловатость своеобразна: Первородные ничего в простоте не напишут. Зато как обогащается запас прилагательных!

Поймала взгляд Ферилира: он глубокомысленно закатил глаза, всем своим видом показывая, что считает эльфа сумасшедшим.

Наконец Аллоистель оторвался от дерева, выпрямился и предложил продолжить путь.

Я возразила, изъявив желание немного прогуляться: у меня затекли ноги, да и хотелось видеть лорда Аксоса как можно реже.

Ферилир вернулся, чтобы предупредить регента, а мы с эльфом направились вглубь леса.

Я с восторгом маленькой девочки разглядывала цветы, узорные листья, грелась на солнышке, слушала птиц. Аллоистель следовал за мной словно тень, изредка делая необходимые пояснения.

- Не хочу уезжать, - прошептала я, замерев у лесного озерца. Оно казалось таким чистым и тёплым, манило искупаться, но, разумеется, ничего подобного я делать не собиралась. Просто присела на берегу, мечтательно проведя ладонью по водной глади.

- Госпожа вольна вернуться в любое время, - эльф присел рядом, на расстоянии вытянутой руки.

- Увы! - я не разделяла его оптимизма.

Лорд Аксос никуда меня не отпустит, даже в монастырь помолиться не съездишь. А уж к эльфам и подавно: регент не дурак, понимает, какую опасность представляют прекрасные блондины для неокрепшей девичьей души. Странно, что сейчас он позволил супруге прогуливаться в обществе Первородного. Наверняка его отвлёк Ферилир, а то бы лорд Аксос поспешил присоединиться к нашей компании, по-хозяйски взял под руку.

- Исория! - Лёгок на помине!

Вздохнув, поднялась, чтобы сделать последний глоток свободы. Взобралась на выступавшие из земли корни деревьев и, держась одной рукой за ствол, другой потянулась за белоснежным цветком.

- Госпожа, осторожнее!

Если бы Аллоистель молчал, всё окончилось бы хорошо, а так я вздрогнула, оступилась и едва не упала в озеро.

Эльф мгновенно оказался рядом, подхватил. Я лишь замочила туфельки и низ подола платья.

Повисла в руках Аллоистеля, вцепившись в него, как в последнюю надежду.

Эльф перенёс меня на ровное, безопасное место, но отпустил не сразу, будто ему доставляло удовольствие держать живую ношу. Однако правила приличия требовали восстановить дистанцию.

Нужно ли говорить, что дышалось мне после этого тяжело, и вовсе не от страха. До этого Первородным ни разу не обнимали меня, и это оказалось так волнительно и приятно. Одновременно и сердце колотится, и дыхание замирает, и внутри такая сладость…