Альтернативная линия времени - Аннали Ньюиц

нашей «легенде», мне пришлось срочно уехать в Калифорнию по семейным делам. Сейчас Асиль импровизировала.

– Да! Асиль, познакомься с Морехшин.

Женщины неуверенно посмотрели друг на друга.

– Морехшин, Асиль работает вместе со мной над нашим проектом.

– Я рада познакомиться с вами, сестра!

Асиль склонила голову набок, удивленная этим официальным приветствием из будущего.

– Добро пожаловать в «деревню», сестра, – ответила она в том же ключе.

Теперь, узнав про маток, я понимала, что для Морехшин понятие «сестра» не является чистой метафорой. Я попыталась представить себе мир, в котором маленькая группа женщин, способных к воспроизводству, выдает тысячи стерильных малышек-сестер.

Асиль занимали более прагматичные вопросы.

– Вы шьете так же хорошо, как и Тесс?

– У меня есть многофункционал, – похлопала себя по карману Морехшин.

– Эта штуковина еще и шить умеет? – спросила я.

– Разумеется.

– Вот как? – Мне стало весело. – А убирать в доме она может?

Асиль хлопнула в ладоши, останавливая нас.

– Мне нет дела до того, как выглядят ваши принадлежности для шитья! Почините эти проклятые костюмы! Теперь мы выступаем по шесть раз в день.

В гримерке Асиль разложила юбки и рубашки в пышные кучки.

– Вот это еще можно спасти, а это… Даже не знаю.

Рассеянно взглянув на юбку с длинным разрывом, Морехшин провела по ткани своим инструментом.

– Я проверяла, – сказала она, заметив наше внимание. – Теперь я могу шить.

Одним плавным движением Морехшин провела указательным пальцем по дыре, направляя свечение многофункционала. Разорванная ткань соединилась. На ней появились небольшие пятнышки и дефекты, как и на всей юбке.

– Ты прибыла не из эпохи Тесс, да? – вопросительно подняла брови Асиль.

– Да.

– Давайте не будем обсуждать это здесь, – вмешалась я. – Асиль, расскажи, что́ я пропустила.

– Я попросила Сола пригласить профессиональную певицу, и она исполнила «Парня из села» в одном из больших театров. Теперь ноты с песней идут нарасхват, плюс на представлениях всегда аншлаг. – Указав на ворох костюмов, Асиль вздохнула. – Вот почему вам предстоит столько работы.

– По-моему, ты не очень-то этим огорчена, – подтолкнула ее я.

– Знаешь, во всем Чикаго я единственная женщина, руководящая шоу. А может быть, и во всей Америке. – В голосе Асиль прозвучала явная гордость.

Морехшин оторвалась от ремонта расшитой золотом куртки.

– Ты принадлежишь к тем счастливым женщинам, кому удалось разорвать оковы своего времени.

Асиль кивнула, тряхнув толстыми черными косами.

– Пожалуй, ты права. И ты, должно быть, сделала то же самое.

– Нет. Вот почему я здесь.

Наступило гнетущее молчание. Я апатично взяла очередную разорванную вещь.

– Тесс, тебе будет очень интересно узнать кое-что.

– Да?

– Одна девушка из «Ирландской деревни» сказала мне, что женщины-управляющие намереваются посетить «Мидуэй», чтобы выяснить, как мы разлагаем общественную мораль. И догадайся, кто придет вместе с ними? – Асиль театрально выждала паузу. – Наш любимый выдающийся джентльмен из Нью-Йорка. Энтони Комсток. Он уже здесь, в Чикаго.

Меня охватила дрожь. Несмотря на мой рискованный визит в 1992 год, мы успели вовремя вернуться еще дальше в прошлое, чтобы подготовить коллективный ответ и осуществить редактирование. Я даже захватила с собой помощницу.

Морехшин прищурила свои пугающе прозрачные глаза.

– Это может стать точкой ветвления.

Я скрестила руки на груди.

– Подобное масштабное изменение не может стать следствием одного-единственного события…

Морехшин встала, держа на ладони многофункционал, пульсирующий белым свечением.

– Ты хочешь, чтобы женщины умирали? Хуже, чем умирали? Любое событие имеет потенциал расщепить ход истории.

Я застыла, пытаясь понять смысл ее странных изречений, гадая, сколько раз ей уже приходилось нарушать правила.

Асиль не обратила внимания на наше противостояние.

– Я знаю только, что на прошлой неделе Комсток добился закрытия в городе двух баров, не имевших лицензии. Он старается произвести как можно больше шума.

– Давайте противопоставим его шуму наш… – Морехшин умолкла, задумавшись.

– Наш план? – осторожно предположила я.

– Да. И хороший план. – Сев на место, Морехшин снова взялась за шитье.

Асиль кивнула.

– Предлагаю вечером встретиться в салоне у Софы.

* * *

На улице было жарко, темно и душно, однако в салоне Софы царил приятный уют. Я с радостью обнаружила, что у Морехшин нет никаких запретов на джин. По-видимому, алкоголь не относился к царственной пище.

Загасив сигарету, я принялась рассуждать вслух.

– Комсток упивается чувством победы. Нью-йоркские художники отбиваются от его судебных исков по обвинению в порнографии, газеты с удовольствием издеваются над ним. Однако именно это ему и нужно. Это реклама. Если Комстоку удастся закрыть театры «Мидуэя», это будет означать, что он вышел на новый уровень. – У меня дрогнул голос.

Софа кивнула.

– Первый вопрос в том, кто на его стороне?

– Очевидно, женщины-управляющие, – поморщилась Асиль.

– И суды, следящие за соблюдением законов о нравственности, которые он протащил. Кроме того, есть «Общество борьбы с пороками», в котором, как нам известно, состоят путешественники. – Внезапно я ощутила волну безнадежности. Я находилась в нужное время в нужном месте, однако нам по-прежнему противостояли общественные институты, которые самим своим продолжительным существованием сопротивлялись редактированию. Удастся ли нам одолеть такого противника?

Морехшин залпом осушила стакан.

– Вы думаете об этом как трутни. Комсток – не коллектив. Это отдельный человек, который убедил других отдельных людей в том, что представляет собой нечто большее. – Она замялась, подбирая нужные слова. – Вы ведь понимаете, что он не похож на других людей, так? Изоляция сделала его больным в очень специфическом плане. Мы должны показать всем, как он одинок.

Упор на уникальность Комстока прозвучал отголосками теории роли личности в истории. Однако перспектива была интересной. Определенно были и другие моралисты, кроме Комстока, однако у них не было такого же одержимого стремления заглядывать в чужую почту и собирать вокруг себя фаллоимитаторы. Комсток добился силы, разрушая общество, а не скрепляя его.

Выдернув из волос шпильку, Софа принялась крутить ее в руке.

– Ты права. Нам нужно показать людям, что Комсток – подонок-одиночка, ненавидящий всех влиятельных людей в городе. Многие уже злятся на него за то, что он закрыл их любимые питейные заведения.

– Комсток разглагольствует о том, что защищает моральный облик женщин, – задумчиво промолвила Асиль. – Вот почему он объединился с женщинами-управляющими. А если нам удастся продемонстрировать городу, что женщинам нравится наше представление? Тогда ему нечего будет защищать. Он будет только отнимать у людей возможность отдохнуть и развлечься.

– Нам нужно, чтобы у нас на представлениях было как можно больше женщин. Полный аншлаг. Конечно, мы можем пригласить всех своих знакомых, но будет ли этого достаточно? – Софа почесала затылок.

Почувствовав сквозняк, я повернулась к окну, но затем сообразила, что воздух привела в движение стремительно вскочившая Морехшин.

– Продолжайте говорить, – беззвучно изобразила губами она.

– Выпьем еще джина! – повысила голос я.

Асиль, успевшая научиться подыгрывать странным