С 3 (СИ) - Калбанов Константин Георгиевич "Калбазов"

— Мы люди наемные, Борис Николаевич, и поставлены людей возить, а не воевать с разбойниками. На то боярские полиция и дружины имеются. Вот пусть и отрабатывают свое жалование, — произнес спустившийся из ходовой рубки шкипер. — Я командую на этом пароходе, и я уже принял решение…

— Остынь, Инокентич, — вперив в шкипера твердый взгляд, оборвал его Борис. — Ты решение принял? Лапки задрал? Вот и молодец. Теперь собери всех людей в этой кают-капании, сиди и не отсвечивай. Пули вас тут не достанут. А я себя грабить не позволю. И мешать мне тоже не советую. Яков, я тут у мужичка видел дробовик, вроде наш калибр, — застегивая оружейный пояс, переключился он на Ганина.

— Гляну, — коротко бросил телохранитель.

Уже через минуту он появился с видавшей виды курковой двустволкой. Но хорошо уже то, что не капсюльная, а переломка и нужного калибра. Картечные патроны подошли как родные. Вообще-то владелец хотел было робко возразить, но Ганину некогда было его уговаривать, поэтому в качестве аргумента он сунул ему в нос ствол своего вессона. Но Борис на стал акцентировать на этом внимание.

— А ить вы можете его и восвояси отправить, — заметил Яков, когда они вышли на палубу с противоположной от приближающихся разбойников стороны.

— Намекаешь на маузер с оптикой?

— Да я прямо говорю, чего тут намекать. Тарасыч говорил, что вот этого красавца, — Ганин похлопал по стене надстройки, — вы уж отправляли и без стеклышек. А уж с ними-то, сам бог велел.

— Эдак, я только подстрелю кого, да отгоню. А за такую наглость нужно бить так, чтобы юшка веером. Потому как нечего заводить дурную привычку грабить пароходы, принадлежащие Гвоздю.

— Рисково, — хмыкнул телохранитель.

— Не впервой, — чувствуя как адреналин огнем струится по венам, уверено заявил Борис, и уточнил, — Ты «Аптечку» прихватил?

— Тут, — хлопнув себя по поясу, где в кобуре примостился артефакт, заверил Яков.

У обоих у них были компактные двойного действия. На всякий пожарный. А то мало ли. Не сказать, что Измайлов делал трагедию из собственной гибели. Страх перед смертью как-то притупился, что свойственно людям часто наблюдающим смерть в разных ее проявлениях. Но и на тот свет не торопился.

— Вот и ладно. Значит так. Обходишь надстройку с бака. И как только услышишь стук причалившего парохода, выходи из укрытия и начинай садить из дробовика. Ты бьешь с носа. Я с кормы, — перехватывая поудобнее двустволку, расставил приоритеты Борис.

— А после?

— А после перебираемся на вражий пароход. И чистим. Уверен, что в основном команда будет на палубе. Останется добить рулевого, кочегара и машиниста. Готов?

— А т-то!

— Тогда разошлись.

Ждать пришлось недолго. Оно бы насторожиться Просвире, не наблюдая на палубе ни одного человека. Но безнаказанность сыграла с ним злую шутку. Привык уже, что никто ему слова поперек не говорит. Хотя надо сказать, действует с умом. Последнее не забирает, попусту кровь не льет. Пушечка конечно аргумент, но скорее всего только в качестве психологического оружия. Пуганул пару раз серьезно, а теперь стрижет понемногу встречных поперечных. Вот видать и полиция не больно-то усердствует в его поисках. Только для Бориса разница не велика.

Измайлов наблюдал за подходящим пароходом, практически близнецом «Карася», с помощью небольшого зеркальца, вынутого из кожаного несессера. На корме двое, на палубе вдоль надстройки и на баке шестеро, на верхней палубе у ходовой рубки еще парочка. Это что же получается, на местах только рулевой и машинист? Может и так. А может их и больше. Поди разберись, сколько их на самом деле.

Как только послышался стук бортов, Борис высунулся из-за угла, с вскинутым ружьем. Но Яков успел раньше. С носа раздался грохот дробовика. И тут же крики раненых. Борис наконец потянул спусковой крючок. Ружье весомо толкнуло в плечо, сыпанув картечью по замершей на корме парочке. Сместился в сторону, выходя из под дымного облака, застившего взор. Накрыло качественно. Одним выстрелом достал сразу двоих. Ранены, убиты, пока не до них. Главное, что выедены из строя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вторя ружейным выстрелам раздались сразу несколько револьверных. Не брали разбойнички с собой винтовок. Одна из пуль ударила в палубу у ног Бориса. И гадать откуда прилетел привет не приходилось. Вскинул стволы и нажал на спуск в двоих на верхне палубе.

Один из стрелков скрутился и упал, второй выстрелив дважды самовзводом, поспешил укрыться за блиндированной дверью рубки. Она скорее всего и винтовочную пулю сдержит, что уж говорить о вессоне, оказавшемся в руке Измайлова.

Не столбенея рванул вперед, успев охватить взглядом палубу разбойника. Картечь прошлась метлой снеся всех находившихся там. Кого убило, и они сейчас лежали бездыханными. Кого ранило, и те оглашают море стенаниями и проклятьями. Но осталось всем без исключения.

Справа вдоль надстройки бежит Яков, и тоже с револьвером наизготовку. В отличии от Бориса ружье бросать не стал, держит в левой руке. Да и правильно. Оно у него короткоствольное, со складывающимся прикладом. В тесноте то, что надо.

Запрыгнув на борт пирата Измайлов без обиняков начал палить в головы всем без разбора. Кто там убит, а кто только ранен и насколько, разбираться некогда. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Яков поспешил присоединиться к нему, разрядив свой револьвер.

Перезаряжаться некогда, выхватил второй, и рванул дверь в надстройку. Сразу взял на прицел трап ведущий в машинное отделение и на жал на спусковой крючок. Выстрел тяжко ударил по ушам. Пуля ушла в пустоту, тупо ударив в дерево. Зато гарантировано отбила охоту у находящихся там высовывать нос.

Ствол вверх, на трап ходовой рубки. Никого. Вот и ладушки. Следом сунулся было Яков, но Борис легонько оттолкнул его, показывая на палубу и рубку, мол там присматривай. Тот согласно кивнул и двинулся вдоль надстройки, загоняя в ружье патроны.

Измайлов так же перезарядил револьверы, и взяв в руки оба, двинулся к трапам. Конечно с двух рук он еще тот стрелок. Только-только начал осваивать. Кстати, отдельного умения на этот счет не оказалось. То есть, умение работает само по себе, а уж рефлексы на левую руку нарабатывай сам. Но с пары-тройки метров в человека не промажет.

Подойдя к трапам, он опустил крышку люка ведущего вниз, и закрыл щеколду. Порядок. Если удумают чего, на какое-то время это их задержит. Люк в рубку также опущен. Доски там серьезные, если судить по ведущему в машину, не меньше двух дюймов. Да оно и понятно, в опущенном состоянии они ведь являются полом.

— Эй, в машине и рубке, давай те без глупостей. Спускаемся и сдаемся, тогда мы вас просто сдадим полиции. А там уж как суд решит, — повысив голос произнес Борис.

— А если нет? — раздался приглушенный голос из рубки.

— А если нет, тогда мы вас кончим, и всех дел.

— А сумеешь?

— Спроси у тех, что остались на палубе.

— Это вы нас из засады взяли.

— Так и сейчас вы засели по норам. Нам остается только выкурить вас. Вообще не проблема. Фунт пороха в бойницу рубки, или в люк машины. А там бери голыми руками, если выживете.

— Ну, это мы еще поглядим кто…

Договорить он не успел. Трижды грохнул дробовик. Похоже Яков тянуть не стал и пока Борис разговаривал, забрался на верхнюю палубу и подобравшись к рубке вдарил картечью. И тишина. Через открытую дверь слышно как плещется вода у борта, и где-то скрипит дерево..

— Борис Николаевич, эти все, — распахнув люк, ведущий на трап из рубки, произнес Ганин.

— Так, братцы, расклад изменился. Двое наверху готовы. Осталась машина. Помнится один мой знакомый выкуривал таких упрямцев паром со второго парохода. Мясо потом с них кусками отваливалось. Сварились заживо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А вот мы сейчас как рванем котел, — раздался снизу чуть не истеричный голос.

— Дурья башка, сам же и подохнешь. Ну отправишь нас на возрождение. Сам-то воскреснуть сможешь? Вот то-то и оно. Выходите, суд по любому лучше смерти.

— Ладно, — обреченно прокричали снизу.