Признание моджахеда - Александр Тамоников

— Да, скорей всего, Маруз прав, но до перечисления Туркиным денег на мои счета, думаю, не лишним будет усилить охрану объекта.

Он повернулся к Марузу:

— Абдула, немедленно вышли на посты раннего обнаружения противника еще по одному человеку. Состав резервной смены караула увеличить до 20, готовых в любую минуту вступить в бой воинов. На огневую точку крыши дома выставить пулеметчика.

Исмаил-Хан перевел взгляд на Хадрияра:

— Тебе, Хаджа, находиться в кишлаке Анденат и держать там отряд в 25 штыков в готовности немедленно прибыть в ущелье. В доме остаются трое бойцов.

Хадрияр кивнул:

— Слушаюсь, саиб!

Исмаил-Хан продолжил:

— Возможно, я излишне перестраховываюсь, но так будет спокойней всем нам.

Натанджар спросил:

— Чем заниматься мне в условиях введенной повышенной боевой готовности?

— Сергинского вернуть в подвал и лично осуществлять охрану заложников.

Комендант ответил:

— Слушаюсь! Прошу выделить мне двух постоянных бойцов, а не сменных часовых из караула.

— Возьми себе того, кого посчитаешь нужным, — сказал Исмаил-Хан. — Маруз не будет тебе мешать. Все пока?

Хадрияр повторил:

— Да вроде все!

— Тогда идите, мои верные друзья. Займитесь усилением охраны нашей крепости.

Душманы покинули служебное помещение своего главаря.

За всем происходящим в крепости внимательно следили спецназовцы, и в первую очередь подполковник Тимохин с капитаном Шепелем.

Когда из-под скалы во двор вывели Туркину, Шепель напрягся, положив палец на спусковой крючок бесшумной снайперской винтовки «винторез». Это заметил Тимохин:

— Спокойно, Миша! Спокойно!

— Зачем они вывели женщину?

— Черт их знает. Посмотрим!

— Командир, если духи тронут ее хоть пальцем, я стреляю!

— А ну прекрати! Я тебе постреляю!

Шепель повысил голос:

— По-твоему, мы должны безразлично смотреть, как над ней будут издеваться?

— С чего ты взял, что над Туркиной непременно будут издеваться?

— От этих шакалов всего можно ожидать!

— Тут ты прав.

Тимохин включил радиостанцию:

— Внимание, всем! Духи вывели заложницу Туркину во двор. Причина неизвестна, как и намерения бандитов. В случае появления угрозы ее жизни начинаем акцию по боевому варианту. Сигнал для штурма — моя дополнительная команда. Как поняли? Прием!

Все бойцы обеих групп спецназа доложили о том, что приказ приняли и готовы к бою.

Но Тимохину не пришлось преждевременно отдавать команду на штурм крепости.

Душманы вели себя не агрессивно. Интерес к женщине проявил только араб. Он обошел ее, разглядывая.

Шепель спросил:

— Чего это он, Саныч? Словно приценивается.

— Приценивается, говоришь? Слушай, Миша, а ведь сука Исмаил решил кинуть нашего нефтемагната. И это с ним он говорил по спутниковому телефону.

— В смысле?

— Думаю, Хан решил убить двух зайцев. Сорвать бабки с Туркина и тут же продать Валентину арабу или тому, кого этот басмач представляет.

— Как это продать?

— Молча, Миша, молча!

— Да я порву его!

— Ничего не имею против, если подвернется такая возможность и ты сумеешь опередить меня. Нет, гляди, точно приценивается, рассматривает Валентину, как телку какую-то. Ну, шакалье! Но это играет на нас.

Шепель взглянул на Тимохина:

— Объясни, командир!

— Если Исмаил договорился продать Валентину арабам, то он ее уже не тронет в любом случае. Даже если не получит ни копейки от Туркина. Она для него теперь имеет двойную ценность. Не выкупит папаша — купят арабы. Прикидываешь?

— Да! Ты прав! Ну хоть это радует. Пока Исмаил будет ждать деньги, мы разнесем его логово и уведем заложников.

— Правильно. Так, араб, видимо, закончил осмотр. Точно, вернулся на топчан. Валентину уводят. Черт, надо было взять с собой дистанционную прослушку. Была у меня такая мысль, но потом отказался, лишний контейнер тащить, а пригодится аппаратура или нет, неизвестно. Сейчас пригодилась бы.

Шепель проговорил:

— Тут и без прослушки все понятно. Посмотри на довольные морды бандитов. Они явно договорились.

— Похоже на то. Так, что-то зверек их один задерживается в бункере.

— Смотри, в пещеру тащат кабель и софиты. Для чего?

— Софиты применяют для освещения места съемки. Значит, решили заснять или сфотографировать Валентину. Следовательно, прибывший араб не покупатель, а представитель покупателя женщины. Чтобы представить товар хозяину, ему нужны ее фото. Покупатель должен убедиться, что не напрасно платит за товар.

Шепель попросил:

— Не говори о Вале как о товаре! Пожалуйста.

— Да ты никак влюбился в нее? Да, капитан?

— Нет! Но не говори!

— Влюбился.

— Да хватит тебе! Смотри вниз.

Предположения Тимохина подтвердились, когда вернувшийся из пещеры Натанджар положил перед Исмаил-Ханом фотографии, которые тот тут же передал арабу. Араб спрятал их в кейсе. После чего гости Исмаил-Хана уехали. Дрозденко доложил, что колонна, ранее подошедшая к крепости, ушла по ущелью в северо-восточном направлении.

Тимохин передал по связи отбой готовности к штурму. Он отполз от гряды, достал из сумки аппарат спутниковой связи. Шепель остался на позиции наблюдения. Александр вызвал на связь Крымова. Тот ответил:

— Первый на связи!

— Крым, я — Орион!

— Что случилось?

Тимохин доложил начальнику отдела спецмероприятий о событиях, произошедших в крепости. Полковник переспросил:

— Значит, считаешь, что Исмаил повел двойную игру?

— Продолжает вести двойную игру. Помнишь, Абдул передавал, что к Исмаилу ранее заезжал Дамири? Думаю, тогда они и договорились о продаже Туркиной арабам.

— Ну что ж, это для нас неплохо!

— Не спорю!

— У тебя все?

— Пока… минуту!

Александр прервал разговор с Крымовым, так как его окликнул Шепель:

— Командир! В крепости объявлена тревога!

— Да?

— Построение всего караула. Духи что-то затевают.

— Наблюдай!

Тимохин поднял трубку спутниковой станции:

— Крым! У меня тут что-то непонятное творится. После отъезда гостей неожиданно духи на объекте засуетились. Я свяжусь с тобой позже, как прояснится обстановка.

— Буду ждать сеанса связи!

Отключив станцию и вложив ее в сумку, Тимохин вернулся на прежнюю позицию.

Шепель сказал:

— Смотри! Построение. А вон один пошел на перевал.

— Кто это?

— Хадрияр! Тот, кто захватил заложников, помощник Исмаила. И, по-моему, он спешит в кишлак. Что бы все это значило?

— Узнаем, Миша! Терпение, и скоро все узнаем.

По рации малого радиуса действия Тимохин вызвал майора Соловьева:

— Мираж-1, ответь Ориону-1!

— На связи, Орион!

— Духа, направившегося на перевал, видишь?

— Конечно!

— Проследи его действия. Он не просто так направился к кишлаку.

— А с чего ты взял, что Хадрияр идет в Анденат? Может, на второй пост?

— Чего ему там делать? Нет, этот шакал спешит в кишлак. Мы должны знать, зачем.

— Узнаем! Я понял тебя. Вопрос: догадался, для чего во двор выводили Туркину?

— На смотрины, перед тем, как продать арабам.

— Я тоже так думаю, но ладно, отслеживаю Хадрияра.

— Как прояснится обстановка, немедленно доложи мне.

— Принял!

Построение в крепости между тем закончилось. На посты отправились еще по боевику. На крышу поднялся пулеметчик. Заметив это, Тимохин проговорил:

— А вот дух на огневой точке нам совсем не нужен.

Шепель спокойно сказал:

— Не нужен, уберем, делов-то! Ты заметил, в пещеру или к пещере тоже прошел еще один моджахед.

— Заметил. Туда же направился комендант крепости.

На связь вышел майор Соловьев:

— Орион-1, я — Мираж-1.

— Слушаю тебя!

— Хадрияр проследовал до кишлака. На околице, как и в крепости, объявлено построение боевиков.

— Духи решили усилить охрану, а при необходимости и оборону объекта. С чего бы это?

— Может, Исмаил какую информацию получил во время последнего разговора по спутниковому телефону?

— Возможно! Знать бы еще какую. Но ладно! Посты теперь будут иметь по два духа, на крыше дома полноценная огневая точка. Пулемет. Какая-то суета в Анденате. Гости уехали, но далеко ли и надолго? Не нравится мне это.

Соловьев произнес:

— Тебе еще больше не понравится то, что от кишлака к перевалу двинулся отряд численностью в десять рыл.

— И его ведет Хадрияр?

— Нет! Помощник Исмаил-Хана остался в кишлаке. С ним еще духов двадцать — двадцать пять.

— Ясно! Исмаил усиливает охрану ущелья и создает резерв в Анденате, способный прийти на помощь основной группировке в крепости. Но что, черт возьми, насторожило Хана?