Иван Иванович Выжигин - Булгарин Фаддей Венедиктович

  - Вы оба имели бы права так думать, - сказал купец, - но, к счастью, вы правы, батюшка. Приведем дело в ясность. Я говорю о нашем любезном отечестве. Не странно ли, не унизительно ли для народного самолюбия, что в России вся почти внешняя торговля производится посредством иностранных контор и факторий, находящихся во всех русских портах и даже в столицах, как будто бы Россия была Китаем или Япониею? Чужеземные купцы и фабриканты имеют дело только с этими конторами, а мы, русские, должны смотреть в глаза гг. конторщикам, доставлять им, чего они потребуют для отсылки за границу, и покупать у них чужеземные произведения по ценам, какие им угодно назначать в общем их совете. Эти гг. иноземные конторщики, которых мы величаем негоциантами, не выше почитают русских купцов, как своих артельщиков или биржевых дрягилей, и как будто ради Христа делятся с нами сотою частью своих барышей. Скажите, господа, неужели этот порядок дел будет вечно продолжаться и неужели в отношении к торговле мы будем всегда на той самой степени, как во времена открытия Архангельского порта Ричардом Ченселором, при царе Иоанне Васильевиче? Кажется, у нас есть все средства, чтоб составить почтенное купеческое сословие. Уму, проницательности и сметливости нашего народа отдают справедливость сами иностранцы. Честь наша в торговле, право, не ниже добродетелей гг. иноземных конторщиков, а в капиталах мы всегда будем иметь преимущество, имея в своих руках сырые произведения нашей земли и русский товар. Напротив того, у конторщиков, при начатии их дел, все богатство составляет медная дощечка с надписью: Контора, и несколько рекомендательных банкирских писем.

  - Несколько рекомендательных банкирских писем! Вот в этом-то и вся сила, - воскликнул Петр Петрович. - Скажи, любезный Сидор Ермолаевич, кому бы ты более поверил: старожилу ли здешнему, которого ты знаешь давно с хорошей стороны, или приезжему торговцу, которого ты вовсе не знаешь?

  - Разумеется, я скорее бы поверил старожилу, - отвечал купец. - Но позвольте, Петр Петрович, если это сравнение клонится к нашей речи, то, кажется мне, что русских купцов скорее можно сравнивать с старожилами,

  - Так бы следовало, но не так в самом деле, - возразил Петр Петрович. - Ты, Сидор Ермолаевич, лет пятьдесят как торгуешь и знаешь всех лучших купцов в Москве и Петербурге. Насчитай же мне, пожалуйста, полдюжины русских фамилий, которые известны в торговле от прадеда?

  - Признаюсь, я не знаю ни одной, - отвечал Сидор Ермолаевич. - У нас, как скоро купец разбогатеет, то или обанкрутится оттого, что перестает водиться с своею братьей, пренебрегает делами, живет на барскую стать и отдает дочек за голеньких князей и графов, или спивается с кругу, от чванства и радости, оставляя именье на расхищение плутам приказчикам и мотам деткам, которые уже стыдятся быть купцами и лезут в чины; или, наконец, сам добивается до личного дворянства разными проселочными путями, под вывескою усердия и пожертвований! Правда, у нас нет старых купеческих домов и едва ли есть один знаменитый торговый русский дом в России, который начинает свою родословную далее царствования императрицы Екатерины II.

  - Торговля поддерживается кредитом, а кредит известностью и древностью рода, - сказал Петр Петрович. - В Англии, во Франции, в немецких ганзеатических городах, в Голландии, в Швеции, в Дании вы найдете купеческие домы, которых фирма известна в течение целых столетий и возбуждает более доверенности, чем гербы княжеские. А у нас купцы - перелетные птицы в коммерции. Наш купец покажется на сцену, разжиреет, пустится в гору, а потом падает или разгуливает, напудрившись геральдическою пылью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

  - Правда, совершенная правда! - примолвил купец, поглаживая бороду.

  - Замечу еще одно обстоятельство, - сказал Петр Петрович. - У нас немногие русские богатеют от биржевой торговли, а по большей части от подрядов в казну. Подрядчики же и откупщики, по моему мнению, не могут называться купцами, или, как говорится, негоциантами. Ибо тот только приносит существенную пользу отечественной торговле, кто имеет дела за границею и споспешествует сбыту наших произведений в чужих краях. Итак, иноземные богатые купеческие домы и фабриканты, поневоле, должны производить свои дела в России посредством конторщиков, рекомендованных им старыми купеческими почтенными фамилиями, у которых эти конторщики прежде были приказчиками. Как заводить большие обороты с русскими купцами, когда они появляются неизвестно откуда и исчезают неизвестно как и куда с поприща коммерции?

  - И то правда! - сказал священник. - Однако ж не обвиняйте слишком купцов. Есть весьма много обстоятельств, которые заставляют их выходить из своего звания при первом удобном случае. Во-первых…

  Вдруг поднялся шум в сенях. Хозяин хотел поспешить туда, но едва он вскочил со стула, как дверь отворилась с треском и в комнату вбежала с лаем ужасная меделянская собака. Потом явился какой-то господин, одетый по-дорожному, с трубкою в зубах, а за ним лакей его и полицейский служитель. Между тем как собака обнюхивала углы и господин ее раздевался без околичностей, полицейский служитель сказал:

  - Вот тебе постой, Сидор Ермолаевич. Его высокоблагородие приехал из Петербурга по казенной надобности, и ты так счастлив, что ему понравился с виду твой дом.

  - Помилуйте, у меня уже квартируют шесть человек служивых, - возразил хозяин, - да сверх того, капитан-исправник велел мне принять в дом вот этих двух господ.

  - Молчи, борода! - сказал чиновник, посмотрев грозно на почтенного старца. - Я знать не хочу твоего капитан-исправника и тебя и останусь здесь потому, что мне так угодно.

  Хозяин обратился к полицейскому служителю и сказал:

  - Но соседние домы не имеют постоя…

  - Как тебе равняться с соседями, Сидор Ермолаевич? - возразил полицейский служитель.

  - Эти господа чиновные, знатные дворяне; ты знаешь, что у них останавливается губернатор, прокурор… да полно, полно, Сидор Ермолаевич; ведь если не купцам отвечать за всех, так и порядку не будет. Ведь сильному-то и мешок на плечи, а вы богаче всех.

  Полицейский служитель вышел, а чиновник сказал:

  - Шевелись, старина! Видно, вашу братью здесь балуют крепко, что вы еще смеете спорить!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

  - Я не спорю, сударь, - отвечал купец, - но у меня с семейством остались только три небольшие комнаты, и я не знаю, где поместить вас.

  - Я займу две, а ты помещайся в третьей, - сказал чиновник, - а если тебе тесно, так ступай в чулан. Смотри, пожалуйста, как этот мужик чванится!