Рекрут - Владимир Васильев

Костя только плечами передернул. Но револьвер взял. Когда-то же нужно учиться?

Как откинуть барабан, он знал. Откинул, глянул. Все шесть патронов желтели там, где им и положено. Плюс Виорел еще россыпью горсть добавил.

Запасные патроны Костя хотел сунуть в карман, но подумал, что это будет неудобно – тяжелые все-таки. Поэтому высыпал в сумку, благо та успела просохнуть после водных процедур при возвращении из Центрума. В небольшое боковое отделение, которое застегивалось на две пуговицы.

«Авось не растеряю», – подумал Костя, сунул револьвер в карман штанов и вопросительно взглянул на Виорела.

Тот ничего не сказал. Видимо, ничего не имел против ствола в кармане и патронов в сумке.

– Погоди, – с некоторым запозданием дошло вдруг до Кости. – Мы же в аэропорт! Какое оружие?

– Не наша забота, – буркнул Виорел таким тоном, что Косте сразу расхотелось задавать вопросы. – Ну, что, готов?

– Готов, – вздохнул Костя.

– Пошли.

Виорел поправил свою сумку, очень похожую на рюкзачок Димы, только носимую не на спине, а на боку, на длинной лямке, и решительно двинул на кухню.

В коридоре, прислонившись спиной ко входной двери, скучал один из посольских лбов. На катере его не было, но в самом посольстве Костя его точно видел. Фертье и Машка сидели у кухонного стола – неизвестно, какими разговорами клондалец развлекал Костину подругу, но подавленной она точно не выглядела. Даже улыбалась.

– Извините, советник, – заговорил Виорел по-джавальски, – но у нас свой ритуал перед дорогой.

Он вынул из шкафчика две рюмки, потом подумал и добавил третью.

– Я воздержусь, – предупредил Фертье.

– Как знаете. – Виорел убрал третью рюмку, потом шагнул к холодильнику и добыл початую пол-литру «Кедровой», а также банку с огурчиками. Налил, выловил огурчик, с хрустом разломил его пополам и одну половинку протянул Косте.

– Ну, на удачу, напарник, – сказал он ровно.

Они с Костей чокнулись и синхронно выпили. Хрустя огурчиком, Виорел убрал водку и закуску в холодильник, а рюмки в мойку.

– Вот теперь мы готовы.

Фертье встал.

– Константин, вы с дамой в первую машину. Виорел со мной во вторую, – объявил он и направился к выходу. Охранник заранее распахнул двери и посторонился.

Костя, держа Машку за руку, принялся спускаться по лестнице, а Виорел задержался – запирал квартиру. Внизу дожидались два джипа-паркетника, то ли «хюндаи», то ли «КИА», в сгущающихся сумерках Костя не разглядел, да и не старался особенно разглядеть. Перед ним снова распахнули дверцу. Костя попытался помочь Машке, но охрана его остановила.

– Нет, вы садитесь по центру, а девушка с краю, – сказал очередной атлет в свободной одежде. – К тому же ей раньше выходить.

Охранник говорил по-клондальски. Машка, ни слова, естественно, не понявшая, вопросительно взглянула на Костю.

– Говорит, чтобы сначала я садился, – объяснил Костя. – Тебя домой забросим, а мы дальше поедем.

– Куда поедете? – только сейчас осмелилась спросить Машка.

– Я так понимаю, в очередную командировку, – грустно признался Костя и сел в машину. Машка тотчас юркнула следом и прижалась к нему. Хлопнула, закрываясь, дверца.

На заднем сиденье молча сидел еще один атлет, держась левой лапищей за рукоятку над окном. Если бы третьим пассажиром ехала не Машка-стройняшка, а, скажем, Виорел, было бы тесновато. А так ничего, поместились.

– Командировка туда… где море? – тихо спросила Машка.

Она вообще была догадливая.

– Боюсь, что да, – не стал отпираться Костя.

– Возвращайся скорее…

– Постараюсь…

Машка вздохнула.

– Я и не знала, что ты языки подтянул, – тихо сказала она. – Чирикаешь с ними, как родной.

– Пришлось… Кстати, я тебе всерьез советую: если собиралась чему-нибудь научиться, делай это срочно, в ближайшие же дни. Поразишься результату. Этому… купание способствует. Я не вру, учти!

Машка отстранилась и с интересом поглядела на Костю, хотя что можно было рассмотреть в полутьме? И она, умница, снова не стала ни о чем расспрашивать.

Тем временем охранник, который открывал и придерживал двери, уселся вперед, а на водительское место втиснулся еще один. Костя услышал, что в задней машине тоже захлопали дверцами, и секундой позже оба джипа тронулись.

Водитель переднего уверенно погнал в сторону центра, а потом к Октябрьскому мосту. Клондальцы явно знали, что Машка живет в Заречье.

И действительно, без всяких подсказок и задержек подкатили прямо к ее подъезду. Охранник с переднего места мигом выскочил и открыл дверь.

– Выходит только девушка, – сразу предупредил он.

– Я жду тебя, – прошептала Машка.

Губы у нее были сухие и чуть солоноватые – наверное, от джавальского моря.

Она выскользнула из машины, прошла по короткой асфальтированной дорожке и скрылась в подъезде. А еще через минуту-полторы зажегся свет в ее комнате.

– Поехали, – вздохнул Костя.

Дверца захлопнулась, а потом еще и заблокировалась – с некоторых пор он начал обращать внимание на подобные мелочи.

И они рванули дальше, действительно в сторону давно закрытого вологодского аэропорта.

К самому зданию даже подъезжать не стали: заранее вильнули куда-то во тьму, на боковую дорогу, миновали ворота с вахтером, и вскоре Костя с некоторым удивлением понял, что обе машины катят по летному полю, к небольшому скудно освещенному самолетику, выглядящему на совершенно пустой площадке очень одиноко. Здание аэропорта маячило слева, темное и на первый взгляд безжизненное, однако в диспетчерской башне и около нее свет горел.

Машины притормозили у хвостовой части самолетика, где был опущен трап-рампа. Охранники моментально повыскакивали, но Костя все равно отметил: тот, который сидел рядом с ним, машину покинул лишь когда Костя был уже снаружи. Под локоток Костю придерживал другой охранник.

– Грузимся, – скомандовал Фертье, оставаясь, впрочем, на месте, между машиной и трапом.

Один из охранников (всего их Костя насчитал пять) быстро поднялся в салон. Там он с кем-то заговорил, наверное, с пилотами или стюардессой. Примерно через минуту он вновь возник в дверном проеме и сделал приглашающий жест.

Костю выразительно подтолкнули под локоть – спасибо, что достаточно деликатно. Он без задержек поднялся по трапу; сразу же за ним следовал Виорел, потом охранник, потом, кажется, Фертье.

Внутри сразу стало понятно, что самолет вряд ли обслуживает регулярные авиалинии: обстановочка в салоне соответствовала требованиям VIP любой закваски. Светлая кожа обивки, диваны, кресла, которые по незнанию легко можно было спутать с массажными, изящные столики, встроенные в обшивку плоские мониторы, индивидуальные светильники на гибких серебристых штангах – в таком интерьере и президенту крупной державы не зазорно было бы полетать.